Все время отвлекаюсь, но я хочу, чтоб вы об этом знали. Больная Д. в больнице СИЗО-1, Матросской Тишины. Ей вырезали глаз. И тут же вернули в Матроску, сокамерница утверждает, что внесли ее еще под наркозом. Офтальмолог в СИЗО-1 бывает раз в неделю. Остальные медработники отказываются осматривать и оказывать помощь Д., поскольку они — не офтальмологи. Сокамерница говорит, что присутствует нагноение. Помощь Д. оказывает она. Просят о помощи, просят о помещении в профильное медучреждение. Доктор говорит, что все идет нормально. Но тут вопрос: откуда он знает? И — он же кардиолог… не окулист. Гражданская больница ее выписала и забыла… она же не знает, что в Матроске окулист раз в неделю… Кто должен подумать об этой женщине, с одним вырезанным глазом и, по ее словам, теряющей зрение на второй? А она — моя ровесница. Наверное, ей еще хочется что-нибудь видеть…
Больная В. В воскресение обратилась к членам ОНК (не ко мне) с просьбой выяснить, назначено ли ей неврологическое обследование. Для этих целей написала заявление на начальника учреждения предоставить членам ОНК право на ознакомление с медицинскими документами. Сегодня ее, прервав курс инъекций, срочно вывозят в СИЗО-6. Уже вывезли. На момент нашего прихода она сидела на узлах. Она сделала под регистратор заявление на наш вопрос о том, что прерывание лечения она связывает со своим обращением за помощью (ну жаловалась же!) к членам ОНК. Это — та причина, по которой ее экстренно выписывают и увозят из больницы. В СИЗО-1 ее уже нет, все, вывезли. В. обращается за помощью к членам ОНК и просит ее не бросать, провести обследование, довести до конца курс лечения.
Больная К. Тяжелое сердечное заболевание, о ней знают и Елена Масюк, и Зоя Светова, и Ева Меркачева, и Павел Пятницкий, и многие другие. Находилась в одной камере с В. Неоднократно обращалась за помощью к членам ОНК Москвы, делала письменное заявление о том, что ее медобследование (освидетельствование) было сфальсифицировано. После прихода ОНК и вывоза В. за ней пришли и сообщили, что ей в срочном порядке надлежит собрать вещи и отправиться в камеру, где уже и так содержатся в нарушение ФЗ-103 4 человека. На вопрос «почему?» ей сообщили, что «она же не может оставаться одна». Да, но мы все время слышим, что мест в больнице не хватает. Почему к К. нельзя кого-то подселить? Давайте почитаем п. 18 ПВР. Там написано: в течение всего срока нахождения в следственном изоляторе подозреваемые и обвиняемые содержатся, как правило, в одной камере. И далее — 5 оснований исключений. Вот я очень хочу знать, на каком основании перемещается К. И всем рекомендую задать руководству СИЗО этот вопрос. Или, может, руководство не знает, что там, в больнице, происходит? Оно считает, что больница выделилась из состава учреждения, и теперь там может происходить что угодно?
Я теряюсь, честно. Медицину выделяли с целью гуманизации. А что происходит на самом деле? (Боюсь слова «террор», боюсь, боюсь). И к кому теперь обращаться, кому жаловаться? Тем, кто пишет ответы, мол, «Развозжаев — в больнице», когда его там нет? Кому все равно, что писать, или кого обманывают, давая недостоверную информацию, а он и рад ее ретранслировать?
Это в Москве все происходит. Эти люди (больные люди!) обращались с жалобами и просьбами к членам ОНК. Что мы ответим?
Оригинал —