«Так, просто какой-то темный комок, лежавший на асфальте. Но теперь бегает за мной каждую ночь.«
Самой тяжелой для себя войной я считаю Киргизию. Был я там всего три дня, и даже уже после основных событий, но мне хватило чуть не больше, чем полугода Чечни. Этническая резня — это страшно. Это реально страшно. На этнические чистки я больше не поеду.
Но при всем при этом Киргизия прошла для меня совершенно спокойно. Не оставив никакого следа в голове. Вернулся, как из обычной командировки.
Украину я хапнул относительно по касательной. Ни в какой по настоящему серьезный замес не попал (ну, не считая расстрела, конечно), камазы с трупами не фотографировал (хотя на войне это совсем не самое страшное, поверьте, есть вещи куда страшнее, чем горы тел) снайпер меня по полю не гонял, кишки с руками по небу не летали. Без всего этого обошлось как-то.
Так что был в полной уверенности — в этот раз тоже отделаюсь без последствий. К тому же неделю все нормально было.
Но возвращение, выход из войны — процесс длительный. Словно декомпрессия у водолазов. Пока неделю в барокамере не проторчишь, постепенно понижая давлние, никогда нельзя сказать — обошлось в этот раз, или нет. Заклинило башню, или пронесло. Потому что раньше войне бессмысленно тебя трогать — ты и так принадлежишь ей полностью.
Потом высыпаешься. Отдыхаешь. Приходишь в себя.
Стряхиваешь войну, что называется.
И чувствуешь — черта с два. Цепануло.
И неплохо так цепануло.
Сегодня всю ночь в пулемете заканчивались патроны — какая-то сволочь придумала коробку штук на двадцать, для облегчения веса, и лента уходила за одно нажатие. А коробка все время отваливалась.
В принципе, это самый стандартнейший кошмар после войны — закончились патроны или ствол от перегрева начал плеваться. Это бывает у всех и всегда. Но, матьиво, насколько же это каждый раз все-таки страшно. Реально до жути.
Раз семь сегодня вскакивал в холодном поту.
А еще погибший этот. Я его, в принципе, даже не видел. Не знаю ни его имени, ни его лица. Так, просто какой-то темный комок, лежавший на асфальте. Но теперь бегает за мной каждую ночь.
И, главное, чего ко мне то прицепился? Я ж вообще не при делах. Я журналист. Отстань от меня. Но нет. Каждую ночь встает с асфальта, улыбается кровавым ртом и идет ко мне.
А машине все никак не хватает радиуса и мы никак не можем разверенуться и уехать…
А еще ж надо садиться и писать обо всем этом.
А бухать — аще уже совсем надоело.
Блин, ненавижу это состояние.
Оригинал —