Интересно, а во что на самом деле верит российский чиновник. Не конкретный Иван Петрович Сидоров из отдела озеленения — Иван Петрович верит, и небезосновательно, что ему вовремя занесут и ему за это ничего не будет. Я имею в виду обобщенный образ чиновника (хотел сказать: «чиновника с большой буквы», но вовремя себя одернул, поскольку с большой буквы у нас всего один).
Только не говорите мне, что российское чиновничество верит в милосердного Господа нашего Иисуса Христа. Милосердие и государственность в России суть вещи несовместные: государство живет по принципу «око за око, а зуб за зуб» и всепрощенчество тут даже рядом не проходило.
Православие для них – это так – знак лояльности и глубокого конформизма, без которых нынче «не берут в космонавты».
А если по гамбургскому счету, во что верят эти преуспевающие слуги народа?
Российский чиновник, если во что-то и верит, так только в Иерархию. То есть в волшебную способность государства превращать ничтожнейшее, вороватое создание, трепещущее перед начальством и развлекающееся какой-нибудь тупой стрелялкой, в мудрого и могучего представителя Власти. За счет чего такие метаморфозы? За счет символической эманации могущества, от самых кремлевских вершин до последних обезлюдевших окраин.
Эту передачу обеспечивает сложная система символов и ритуалов, начиная с портрета президента в каждом чиновничьем кабинете и заканчивая такой, казалось бы, аполитичной вещью, как новогодняя елка.
Вспомните, сколько внимания уделяют СМИ процедуре выбора, доставки и установки «главной Кремлевской елки страны». А что в этой елке особенного? Да ничего: дерево как дерево, ствол как ствол, хвоя как хвоя. Ан, нет – она «главная». Потом, что в Кремле. Царь-елка.
Близость к Власти наделяет это спиленное дерево такой значительностью, что после новогодних праздников его нельзя просто отвести на ближайшее деревообрабатывающее предприятие и переработать в ДСП. Это выглядело бы как кощунство. Решение о дальнейшей судьбе засохшей елки принимается путем интернет-голосования. Якобы, большинство проголосовавших в этом году высказалось за то, чтобы из него сделали скворечники. Но и это еще не конец эпопеи. СМИ рассказывают нам, как изготовленные скворечники передаются представителям всех муниципалитетов Московской области с «сертификатами, подтверждающими подлинность их происхождения».
Конечно, это игра, но игра глубоко символическая, намекающая на сверхъестественный и священный характер Власти. Может быть, не всякой власти, но уж российского государства – без сомнения.
Знамена, портреты, ордена и медали, почетные грамоты и даже скворечники – все, к чему прикасается государство, наделяется некоей сверхценностью. Этакий государственный фетишизм, свидетельствующий о глубоко живущем в современном обществе вере в священный характер государственной власти. А, поскольку это государство основано на насилии, священный характер самого насилия.
Это вера и является главной религией российского чиновника, да и не только чиновника. Иногда создается впечатление, что поклонение организованному насилию и есть вечная и единственная государственная религия России, с настойчивостью, достойной лучшего применения, программирующая бессмысленную беспощадность отечественной истории.
Фетишизм во всем мире в ходу: гитара, на которой играл Элвис или старое платье певицы Мадонны могут оцениваться в целые состояния. Опять же стул автора Гарри Поттера. На на Западе фетишизм — производное от культа человека-звезды, прославленной личности. У нас другое: личность становится «звездой», лишь прикоснувшись к Власти. Там — человек, здесь — кресло. У нас и елка — звездится исключительно в кремлевском свете.
И наверное поэтому самая, вроде, невинная, даже где-то благородная инициатива, вроде субботника со скворечниками, приобретает неприятный металлический привкус.
оригинал —
автор — Илья Константинов
