Несколько лет назад Калашников-Кучеренко, тот самый, что сочиняя некий прорывной наукоград, дал повод Медведеву закрутить «Сколково», громогласно стенал на тему о том, как бездарно распорядился Кремль нефте-газо-долларовым триллионом.
Вот получи такие средства тов. Сталин, взывал публицист, он бы скупил Запад (поддержка партий, общественных движений и медиа, подкуп политиков) и сперва «финляндизировал» его, а потом и «чехословакиизировал»…
Путин не стал тратить триллион. Но значительная сеть организаций в Европе создана была, причём, в отличие от советской «догматической эпохи», поддержку получали и леваки и откровенные нацисты, и просто правые популисты.
Про то как обошлись с Америкой сейчас разбираются сенаторы и спецпрокурор «папаша Мюллер» (у которого, как оказалось, вся промосковская лоббистская сеть — под «колпаком»)…
Впрочем, надо отдать дань справедливости, судя по опубликованному «кейсу Кеннеди», в США Москва вела себя значительно менее бесцеремонно, чем Вашингтон — в 40-70-е годы в Латинской Америке.
Но что спасло Запад и обрушило планы Путина? Если не считать, конечно, возникшей «Дунайской Газпромии» — промосковских правопопулистских правительствах в странах на территории бывшей Двуединой монархии (+ Сербия и — Хорватия, с её многолетней борьбой с Сербией и стоящей за ней Россией).
Но «Дунайская Газпромия» никакого голоса в Евросоюзе не имеет, и страшна только Украине из-за своего стремления всячески подыграть Москве и просаботировать солидарную позицию Западной Европы.
Дело не только в том, что Кремль сэкономил. Всех сенаторов США и всех кандидатов в президенты Франции он купить бы не смог (но двух — ухитрился).
Америку выручило не только двухпартийное противостояние, которое парализует любое слишком резкое изменение курса, но и противостояние по линии президент-сенат.
Сенаторы поняли, что смирись они с цезаризмом Трампа (Сурков опоздал ровно на год со своим предсказанием, что кризис западного лицемерия, например, позволявшего Х.Клинтон изображать из себя Явлинского в юбке, приведёт к запросу на цезаризм, на правителя фюрерского типа), и они перестанут быть богами-олимпийцами мировой политики, и тогда очень скоро «в Сенат введут коня».
Кроме того, американцы — страшные националисты (от той самой гражданской нации, что никак не получается у Путина, хотя её даже велели отмечать каждое 4 ноября).
Терпеть, что кучка проходимцев, за которым стоит правительство прямо названное на днях в Сенате «фашистским», шарит в священнодейственных американских выборах как в своей вотчине — и это при попустительстве президента!
Получился «политический Пёрл-Харбор» (или, если угодно, «электоральное 9/11»).
США обычно первый удар пропускают, но потом резко взбадриваются и начинают молотить от всей души.
Главное ведь в том, что когда шло советское влияние, то кроме денег ещё и были идейные симпатии.
Во-первых, коммунисты и вообще леваки.
Во-вторых, «пацифисты» — те, кто боялся войны ядерной войны и готовы были умиротворять Брежнев точно так же как их предшественники умиротворяли Гитлера.
В-третьих, «торговое лобби» — хаммеры всех мастей.
Теперь всё иное. Революционные изменения в экономики и технологии резко снизили статус России как привлекательного партнёра. По крайней мере, для Японии, США, Канады, Франции, Германии и Великой Британии, для которых страдания итальянских сыроделов и чешских пивоваров — мелкая рябь.
По своей нутряной идеологии путинисты — фашисты (в хорошем смысле слова), поэтому нормальный контакт у них идёт только с родственными душами. Но оказалось, что в отличие от российского «среднего класса», на Западе такие настроения — удел маргиналов. Эти маргиналы могут насовать демагогов в парламенты и муниципалитеты, но в реальной политике они не решают ничего. Потому что любое взаимодействие с ними — мгновенный «зашквар».
Что же касается Западной Европы, то надо отметить, что в 2003 году, когда в начале второй иракской кампании, Франция и Германия, руководимые откровенными клиентами Москвы, объявили политическую войну англосаксам, то Путину предлагали создать антибушевскую коалицию на основе «общеевропейской социал-демократической идентичности».
Это был пик проводимой ещё Громыко политики на раскол между Западной Европой и США. Тут высшим достижением был разрыв де Голля с НАТО в 1966 году.
Стоит сказать, что предыдущем этапе главной «плодотворной дебютной идеей» Смоленской площади была политическая блокада «реваншистской Западной Германии».
Однако для «сепаратиста» де Голля как раз очень важен был именно альянс с ФРГ, поэтому из построенном на аффектированном антиреваншизме «блокады» ничего не вышло, и этот альянс стал стержнем Общего рынка (для молодых — будущего ЕС).
Но 14 лет назад тутошние фашисты убедительно изобразить респектабельных социал-демократов не сумели, поскольку их всегда тянуло на привычную им политическую падаль. А потом грянуло «дело ЮКОСа».
Сегодня же путиноиды делают ставку на распад Европейского союза. Союз этот, конечно, в кризисе, но кукловодам «европа-отечественников», видимо, не объяснили, что восстановление единства Европы — это европейская идея, чётко сформулированная со времён Канта.
Её реализации постоянно испытывает кризис и неудачи, но она — генеральный вектор развития Европейской цивилизации.
Точно так же как для восточноевропейцев — отпор российскому империализму («московизму»).
Поэтому все усилия путиноидов привели к Западной Европе лишь к ослаблению левоцентристов (голоса пролетариата ушли к правым популистам), а в Восточной Европе — к новым возможностям придунайский бургеров что-то пытаться выторговать у Брюсселя.
И что характерно, оба раза многолетние усилия Москвы приручить Западную Европу похоронили два сбитых восточноазиатских «Боинга» — южнокорейского в сентябре 1983 и малайзийского — в июле 2014.
оригинал —
автор — Евгений Ихлов