Мудрые люди (стихийные социопсихологи, вроде Фёста и Раушинга) отмечали ту огромную роль в приходе Гитлера к власти, которую сыгрыла отмена в Германии по условиям «Версальского диктата» призывной армии и замена её на компактный профессиональный рейхсвер со строгим отбором.
Оказывается, немцы подсознательно рассматривали военную службу как инициацию, а, соответственно, лишение возможности её проходить — как психотравмирующее обреченность на вечное отрочество (комплекс, обратный комплексу «Питера Пэна»).
Поэтому движение, которое давало возможность маршировать в форме [у других «партийных армий» Веймарской Германии — монархического «Стального шлема», социал-демократического «Шуцбунда» и коммунистического «Рот-фронта» мундиров не было, а нацисты подсуетились и купили большую партию португальской тропической военной формы секонд-хенд], а после прихода к власти обещало вновь ввести поголовный призыв, сразу притянуло симпатии* миллионов.
А у советского человека, как оказалось, столь же неудержимой была тяга к стоянию в очереди. Ельцин и Гайдар четверть века тому назад почти лишили россиян этого. Ещё пару лет сохранялась возможность постоять в «огромных хвостах» во всякие «ммм-образные» конторы, но потом и этого лишили…
Теперь единственным способом испытать чувство стадности осталась только в очередь на художественную выствку. И тут уже даже самая рафинированная публика, рвущаяся на Серова ли или на Караваджо, ведёт себя точно также, как пассажиры «колбасных электричек», ворвавшиеся в начале 80-х в ещё не совсем пустой гастроном…
* «…Только теперь эта молодежь действительно поняла идею всеобщей воинской повинности в ее подлинно великом значении. Теперь она убедилась, сколь мертвенно было то толкование, какое давали этой идее старые чиновничьи души. Теперь моя молодежь поняла, что смысл этой идеи заключается в подлинно героической борьбе за существование своего народа, а не в борьбе за мертвый авторитет мертвого государства….»
оригинал —
автор — Евгений Ихлов