У Хайдеггера в «Истоке художественного творения» есть рассуждение о греческом храме, который – тем, что он просто стоит – придаёт смысл и значение всему окружающему миру. В сущности, тем «божественным», что пребывает в храме, является то, что вне храма – его «священная округа». Храм лишь высвечивает скрытую в ней божественность, придаёт ей определённость, завершает и венчает.
Интересно сравнить это с иными проявлениями сакрального. Вот памятник Ленину. На самом деле истинным памятником является не сам истукан, а тощая трава, раздолбанная плитка, уродливый сарай (видимо, «дом культуры») с идиотской, оскорбляющей глаз мозаикой. Вот этот мир уныния и мерзости и есть священная округа памятника. В каком-то смысле «дом культуры» и есть НАСТОЯЩИЙ памятник Ленину. Как, скажем, и брежневские дома-«транзисторы» на другой фотке. Всё это исполнено Ленина. Сам истукан лишь придаёт этому миру завершённость, венчает и ОБЪЯСНЯЕТ его. «Всё это – Ленин», каждое уродливое здание – тело Ильича.
И Ильича не свергнуть по-настоящему, пока вокруг него царит советское уродство. Даже памятник скинуть будет сложно, так как он здесь органичен, он свой, стоит на своём месте, и все это чувствуют. «Как же его тронуть». А если бы вокруг была иная архитектура, он был бы нетерпим, как зубная боль. Люди ходили бы и плевались – «ну что за дрянь здесь стоит». И однажды вечерком – снесли бы. Или надели бы на него веночек и раскрасили бы пиджак в розовую полосочку, после чего его всё равно пришлось бы «убирать».
С другой стороны, убивать памятники Ленину (так как он «живее живых», «неосферату», надо говорить именно «убивать», в том же значении, в котором «убивают» нежить) всё равно нужно, так как подобный памятник ДЕРЖИТ свою округу. В окрестностях такого памятника всегда будет твориться какая-нибудь гадость – даже если он поставлен на относительно приличном месте и всё покрыто гранитом в три слоя.
Написал у себя в Константин Крылов