О том, что происходит в Молдове  после целого ряда неоднозначных событий последних нескольких лет, включая парламентские выборы, которые произошли в ноябре прошлого года — читайте в аналитическом материале нашего постоянного автора — политолога Владимира Скрипова.

Владимир Скрипов

Странная, несколько забавная даже политическая ситуация сложилась в  Молдове после ноябрьских парламентских выборов 2014 года. Лучший результат был у социалистов во главе с Игорем Додоном – 20,5%. Однако, эта победа им ничего не дала. Потому что, даже если б ему удалось объединиться с коммунистами Владимира Воронина, то правящей коалиции бы не получилось – имелось бы только 46 мест из 101. Но это было нереально: ведь у левых обычно худший враг – это свои. Поэтому у власти оказался правый тандем из либералов и демократов (ЛДП, ДП и ЛП), собравший в кучу 50 мест. То есть тоже большинства не получилось. Тем не менее, коалиция состоялась благодаря тому, что и в оппозиции не оказалось сплоченной силы. И Воронин из тех, кто готов лучше подыграть либералам, чем заклятому сопернику-социалисту.

И это притом, что улица на тех выборах была настроена на красный цвет и пророссийскую или прорумынскую ориентацию. Не удивительно, что 2015 год прошел под улюлюканье толпы, а правительственная чехарда побила все молдавские, а может – и европейские рекорды: за год сменилось пять премьеров!

И только назначение президентом 20 января Павела Филипа остановило эту дикую пляску власти. Выбор бывшего хозяйственника – директора шоколадной, а потом – табачной фабрики, который пришел в политику лишь в 2011, где четыре года в качестве министра скромно занимался информационными технологиями, оказался для президента Николае Тимофти удачным. К власти пришел технократ, который в перегретой политикой стране был крайне востребован. Вот как он идентифицировал сам себя на этом посту в одном из своих интервью:

«В моем понимании работа премьера, по большей части, далека от политики и, скорее, близка к институциональному менеджменту. Это я и пытаюсь делать: меньше политики, больше управления и эффективной институциональной организации».

На фоне своих предшественников и он, действительно, неплохо зарекомендовал себя. Несмотря на острые проблемы с финансами, правительству удалось осуществить ежегодную индексацию пенсий в размере 10%, несколько снизить тарифы на электричество и газ,  повысить с 1 мая минимальную зарплату в реальном секторе. Были приняты законы по укреплению банковской системы, начата борьба с мафией на рынке лекарств и реальные посадки целых групп коррумпированных полицейских и таможенников, а в сентябре задержано 15 судий. В конце года Филип объявил о намерении на треть сократить бюрократический аппарат.

Судя по реакции молдавских СМИ, не изменил себе премьер и в этом году. Первое, что он сделал, распорядился подсчитать, какова реальная цена газа, и можно ли ее снизить для потребителей хотя бы на 10%. Он собрал послов и заявил, что намерен внедрить пакет реформ, которые откладывались 25 лет: в банковско-финансовом и бюджетном секторе,  госзакупках, в системе оплаты труда, занятости, здравоохранении и пр. Примечательно, что приглашены были только представители т.н. стран-партнеров, к которым Кишинев относит членов контор, вроде МВФ. ВБ, ООН и верховодов ЕС, а также США Швейцарию, на этот раз упоминалась и Турция . Россия в этот список не входит и ее посол на встрече замечен не был. Филип заверил, что добьется прозрачности и благоприятности для бизнеса, чтоб 2017 стал годом инвесторов.

При этом правящей коалиции в ходе осенних визитов добиться поддержки со стороны США в лице В. Нуланд и убедить МВФ в готовности к проведению реформ, результатом чего стало решение (ноябрь 2016) возобновить финансовые инъекции в Молдову. И это стало главной фишкой Филипа по итогам года своего правления. Характерно, что отчаянные атаки со стороны оппозиции в лице прежде всего социалистов не поколебали редкостной для Молдовы атмосферы стабильности, в которой прошел этот год. Но они позволили им все-же активизировать свой электорат до такой степени, чтобы в ноябре Тимофти сменил Додон. Примечательно, что нынешние выборы прошли по новой системе – на основе всеобщего голосования вместо избрания президента парламентом, как было ранее. Подфартили победе Додона и сами правящие, которые не сумели твердо договориться по кандидатуре со своей стороны и погрязли в склоках.  

В результате во главе государства оказался политик из другого лагеря образа карбонария — страстный и амбициозный. Практически это означало, что в стране появилось двоевластье. Причем, не просто в виде личной конкуренции – в борьбе двух трендов: прозападного и пророссийского.

Двоевластие

Это означало, что геополитически расколотая страна обрела во власти два враждебных башни. О  характере и содержании ситуации без всяких комментариев красочно повествуют обмены томагавками, которые мечут чуть ли не ежедневно воюющие стороны. Вот лишь небольшая часть инициатив Додона из январской и февральской новостных лент, встретивших отрицательные реакции со стороны правительства.

— отправляет в отставку министра обороны Анатолия Шаляру – сторонника вступления в НАТО;

— заявляет, что ассоциативный договор с ЕС себя не оправдывает и его следует аннулировать;

— впервые за 8 лет встречается в Бендерах с «премьером» Приднестровья Вадимом Красносельским и призывает провести референдум о статусе этого образования;

— требует от правительства, чтобы Молдова взяла на себя долг Приднестровья в 6 млрд. долларов за газ;

— требует отозвать из Румынии посла Михая Грибинча, назвавшего одно из действий президента «неконституционным»;

— резко высказывается против  намерения открыть бюро связи НАТО в Молдове и обещает его закрыть;

— заявляет, что народ не станет покрывать из своего кармана миллиард долларов, украденных из банковской системы страны;

-обещает расширить сотрудничество с Евразийским экономическим союзом;

— лишает  гражданства экс-президента Румынии Траяна Бэсеску;

Наконец, разгоревшийся конфликт по поводу отзыва послов.

Примеры можно множить, но и этих вполне достаточно, чтобы представить остроту и несовместимость линий правительства и президентуры. Во всех приведенных случаях реакция Филипа была отрицательной – вплоть до прямого неподчинения. Например, он отказался отзывать посла из Румынии. И, напротив, отозвал Думитру Брагиша из России в ответ на жесткую позицию Додона против назначений послами в некоторые страны, предложенных кабмином. Премьер также заблокировал лишение гражданства румынского экс-президента. А в ответ на угрозу отозвать Ассоциативный  договор, заявив что президент не имеет на это полномочий.

Не сошлись стороны и в намерениях реформировать политическую систему. ДП устами Владимира Плахатнюка предложила отказаться от многомандатной (партийной) системе выборов, перейдя. к мажоритарной (одномандатной). Параллельно Додон ратует за расширение права президента на роспуск парламента.


Временами противники делают примирительно-демонстративные жесты к поиску консенсуса. Примером тому могут служить переговоры трех первых лиц (включая спикера парламента А. Канду) для выработки общей позиции о статусе Приднестровья. Или договариваются, в конце концов, по кандидатурам послов. Но противоречия слишком фундаментальны и вряд ли преодолимы. Поэтому на кону досрочные выборы. Поэтому президент требует новых полномочий, а демократы этому противятся. И пытаются обосноваться свои позиции за счет Realpolitik и невозмутимого делового стиля. Пока им это удается. Но обстановка напряженная и нервная.

Куда повернет Молдова в ходе этого соперничества — на Запад или Восток? Ответ совершенно неочевидный. Среди суждений на сей     счет интересный диссонанс в хор бодрых приветствий со стороны Москвы внес один политолог, который сравнил ее с ажиотажем по поводу избрания Трампа. Додон не так одномерен, как его часто рисуют. Да и сама политическая геометрия Молдовы не дуалистична. Это как минимум крыловская тройка, ибо кроме Запада и Востока есть еще румынская щука. И общество расколото как минимум на три части, а если учесть комбинации – то и на большее число. И как сложится вектор движения, раздираемого на столько направлений, большой вопрос.

Владимир Скрипов