Перепоста прошу, в шоке. Я в «Лефортово» не разведчик. В «Лефортово» разведчик не я. Я так и анонсировала себя сегодня: не следует обращать на меня внимания. Я — видеорегистратор. Моя задача — до последней точечки и каждого штриха зафиксировать грубейшие нарушения закона в ФКУ СИЗО-2, специзоляторе ФСИН России. И эту свою задачу я выполняю. Без конфликтов, я вообще молчу: регистраторы не разговаривают (слава Богу, в отличие от сотрудников и их раций). Но я и человек, и, выйдя из изолятора, я вынуждена сказать, что увиденное сегодня производит мрачнейшее впечатление. Более того, оно вселяет опасения… да что там, даже и страх за жизнь и здоровье арестантов. И высокую, высочайшую степень неприятия.
Мало мне было моих вичевых бедолаг, грабителей с разбойничками, наркоманов с наркоманками несчастных по централам Москвы… Всю жизнь бы с ними нянчилась, за врачами гонялась, дурацкие криминальные разборки по камерам разруливала, пеклась бы о тепле. Неа, пришла я за коллегами-подругами в Лефортово по такой причине: я — юрист. Юристов мало у нас в ОНК (что плохо, они иногда бывают очень нужны). Поэтому надо идти. А там арестанты другие: всё якобы шпионы да генералы… из Следственного Комитета. Раньше они сами, может, людей вот так же изводили, а вот присели. Не исключаю, что, может, это не самые лучшие люди поколения, но я у них на допросе не была, и хоть ненавидь я современную российскую судебно-следственную систему, у меня нелюбовь к ним может быть лишь теоретическая. На практике они для меня эмоционально лишь такие же арестанты, как и мои бедолаги-нарколыги, и когда я вижу, что с ними делают, нарушая закон, у меня это вызывает неприятие и гнев, хоть и холодный, наружу не выплескивающийся. Мы были в СИЗО сегодня с коллегами и , мы большую свою тревогу в журнале посещений оставили. Не надо человека лишать здоровья, а, возможно, и более того. Что там у вас происходит с Михаилом Максименко? То, что я вижу — не годится никуда. Коллеги уже били тревогу по этому поводу. Теперь я увидела это своими глазами. Это просто НИКУДА НЕ ГОДИТСЯ. И не говорите потом, что мы вас не предупреждали. Вы извините, аналогии напрашиваются. Об этом коллеги скажут лучше. И если приезжала, оказывается, в пятницу большая комиссия, начальник медицинской службы Бутырки Никитин Дмитрий Анатольевич приезжал, так и что же — вы не видите у него симптоматики? Вы действительно сказали лишь «получше следите за его здоровьем»? Или было не так, и администрация умышленно вводит нас в заблуждение и на третьих лиц ответственность перекладывает? Очень интересно всё, я не знаю, о каких там арестанты говорят «странных воздействиях» в СИЗО, но вот с врачей с каждого придется спросить, полюбопытствовать у них поименно. Мы выводов не делаем, но каждую происходящую странность я ведь тоже фиксирую. А их накопилось уже немало. Вообще немножечко СЛИШКОМ много. И слишком много лжи. В том числе той, которая рождает большое недоверие, что особо недопустимо по значимым для Родины делам, делам с большим общественным резонансом. В СИЗО «Лефортово» явно происходит недопустимое.
…А самое недопустимое (это редкий случай, когда ваш видеорегистратор в моем лице подает голос) — это даже не сверхсекретное суперэффективное воздействие на арестантов неведомыми методами, это простейший и дичайший мерзейший метод — ОТСУТСТВИЕ В КАМЕРАХ ГОРЯЧЕЙ ВОДЫ!!! Не говоря об унитазе неогороженном, в нарушение решений ЕСПЧ. 8 лет обещали — врали. Видимо, им и не надо, чтоб у них в камерах горячая вода была. Людей им ломать, может, надо, чтоб не людьми себя уже чувствовали они! Спортзала нет у них, адвокатов пустить надо как можно реже, книги в карантин члены ОНК с боем выбили. Нет витаминов, нет соли элементарой, нет машинки для стрижки (одна она у них почему-то на 200 арестантов), заставляют людей, умоляющих теплые вещи поднять со склада, расписаться, что их заявление одобрено, а потом… вы слышали вообще такое? Потом МЕСЯЦАМИ НЕ ВЫДАЮТ ТЕПЛУЮ ОДЕЖДУ СО СКЛАДА! И Иванов, режимник, такой нам как-то: по 59-му ФЗ мы теперь имеем право в течение месяца им эту одежду выдавать. А не сразу. Что?!! А? Вы слышите себя, товарищ Иванов? Какое образование у вас там с товарищем Шкариным? Кто разрешил лицам, не умеющим читать, возглавлять специзолятор, расположенный в столице России? Кто разрешил издеваться над заключенными, грубейшим образом нарушая законодательство, заставляя людей дрожать от холода? Где мы находимся: в московском СИЗО или в концлагере? Арестанты, один за другим: члены ОНК, вам надо понимать, что у нас такой… специфический изолятор, разными способами здесь следует сломить нашу волю, в части принуждения к признанию вины. Сотрудники СИЗО в камере: требуем прекратить данное обсуждение! Заключенные: а мы что-то не так говорим разве? Так есть, и все это знают. В порядке вещей, мы приняли и поняли. Да я не преувеличиваю. Кураторы из ФСИН, вы видеозаписи сегодняшнего посещения посмотрите. Волосы же дыбом встают.
Нет, так не годится. Вспоминается монолог моего коллеги по первым созывам : проверяем сегодня пыточный зал Священной Инквизиции. Пытуемые, можете молчать, мы, наблюдатели, сами всё видим. Дыба пыльная, давно не протирали. Пятна крови на покрытии имеем. Рычаг вот тут проржавел… палачу будет крутить трудно, следует смазать, а лучше — заменить. Испанский сапог… простите, товарищи, но не того размера. Не ходового, не того, что указания недавно присылало наше управление, чтоб был. Пакля есть, чтоб на голове испытуемым поджигать… непонятно только: а где огнетушитель? Вот вопрос! Хотите, чтоб при неконтролируемом распространении пламени сгорел и палач? Не нужно. Он — такой же сотрудник, как и все, у него жена, дети и невыплаченный кредит. И звукоизоляция. Извините, мы шли по коридору и слышали отсюда вопли. Это недопустимо. Это нарушает покой тех испытуемых, которых еще не пытают. А для них важен восьмичасовой сон, нужно хорошо отдохнуть в преддверье пытки. Тогда признание будет особо достоверным. Никакой адвокатишка не счислопизднет, что признание получено под пытками, если соблюдено право на непрерывный восьмичасовой сон. Да его просто все засмеют! Ладушки, фиксируем, таким образом, пять (нет, шесть!) недостатков, надеемся на исправление, закон надо понимать, надо соблюдать, в порядок всё приведите, Священную Инквизицию не позорьте. Всё, товарищи, запирайте дверь, мы закончили, продолжайте пытать испытуемых, акт пришлем по факсу, мы с руководством быстренько по кофейку, а лучше — по рюмочке, за, так сказать, права человека! Выпили, выдохнули, обнялись, по машинам, уехали…
Да не будет так. Простите, обойдетесь. Вы очень ждете, пока мы уйдем, но мы не уйдем далеко и не замолчим. Нам терять нечего.
Возвращаемся к горячей воде, точней — ее отсутствию в камерах. Молодая девушка Саша Иванова… у нее процессы — 4 раза в день. Она хочет доказывать свою невиновность, она хочет стоять перед судом и обвинителем в красивом платье, это — право молодой красивой женщины: быть если не ухоженной, но красивой. ОНА КАКИМ ОБРАЗОМ ДОЛЖНА В ВАШЕЙ КАМЕРЕ ПРИВОДИТЬ СЕБЯ В ПОРЯДОК? С вашим идиотским чайником 0,6? Да, эту глупость написал законодатель в Приказе-277, но, извините, В ДРУГИХ ИЗОЛЯТОРАХ В КАМЕРАХ ЕСТЬ ГОРЯЧАЯ ВОДА! Я не знаю, руководство изолятора, сколько раз вы в день ванну принимаете, может, вы гигиену ненавидите, может, вам приятно ходить коркой грязи покрытыми, может, у вас водобоязнь (симптом, кстати, бешенства), я ванну два раза в день принимаю, и без этого не очень себя хорошо чувствую. Как ей ехать на следующий день на суд, если она горячей водой обмыться не имеет возможности? С удивительным достоинством держится девушка, и это вызывает к вам тройное презрение. Сегодня выходной, она голову вымыла, мне больно смотреть на это до истерики, но я сдерживаюсь. Я: Саша, я что-то не так сказала? Она: так. Я: спасибо, хоть это я могу еще сказать в СИЗО «Лефортово», и ваше мнение мне трижды важней мнения администрации, чьи сотрудники не умеют ставить себя на место заключенных. У них от этого блокада стоИт: три удара костяшками пальцев по столу. Типа тьфу-тьфу-тьфу. «Что это ты такое говоришь?» А я… я сомневаюсь, что поможет. Посмотрим, кого встретим в следующий раз в нашем маленьком инспектируемом пыточном зале. И как вам понравится испанский сапог несогласованного размера. Пока что под раздачу генералы СКР. Но «поезд счастья» — он такой своеобразный, пассажиры в него набиваются неординарные. Два раза в день я моюсь, а десять минимум — думаю, как я буду сидеть на нарах. А вы, уважаемые представители администрации, сколько раз в день об этом думаете? Опасаюсь, что нисколько. А зря. Небось, генералы тоже так стучали на дурацкие советы посторонних. Не убереглись.
Этот изолятор нужно, на мой скромный взгляд, закрыть. Спецконтингент вывезти в 99\1, чтоб пожили некоторое время в условиях перелимита, как все. Тоже будет хорошим уроком. Руководство и сотрудников в высвободившеемся время отправить на курсы чтения (начиная с букваря) и инструктаж по соблюдению действующего законодательства. Произвести ремонт, провести горячую воду, заизолировать санузлы. Прекратить пытки (извините, я очень редко говорю подобные слова, но здесь у меня нет сомнений). Такие ли, сякие ли, но пытки здесь есть. Не пытка — сидеть на какой-то воронке галимой вместо унитаза посреди, считай, камеры на глазах сокамерника и пытаться испражниться? А вариантов нет… Не пытка — мерзнуть в холод, расписавшись в журнале не за принесенную одежду, а за то, что ее принесение тебе одобрили? А какие варианты? Не пытка — вместо собственной одежды на время карантина натянуть на себя мятые синие лохмотья и страшного облика дикие безразмерные стоптанные неведомо кем ботинки? Не пытка — разрешенные огурцы и помидоры по необъяснимым причинам не иметь возможности посолить? (Арестант: сокамерник сказал, что соль повышает остроту ума. Поэтому здесь не дают соль, чтоб мы не имели возможности думать и защищаться. Что ж… мы понимаем). Я насчет надчувственных и сверхчувственных способов воздействия не знаю, шлемы из фольги в Лефортово что-то тоже не выдают… но вот то, о чем говорю, я знаю хорошо. И об этом спокойно (это безумие!) говорят арестанты: члены ОНК, но ведь вы понимаете, что данный изолятор — специфический. Он призван сломить нашу волю.
Лефортово. Здесь нарушают закон. Этот СИЗО нужно закрыть. Ясность всё ясней. И тот арестант-офицер, что пришел воду, огонь и медные трубы, о чем и рассказывал нам бодро при первом посещении (члены ОНК! да разве ЭТО — лишения? то ли я прошел? такое ли преодолел?), кто не боится тягот и полевых лишений… в горах… в походе… — его глаза погасли. В них тьма и недобрые предчувствия. И потерянные килограммы веса. Господи, как он изменился с первой встречи. «Я не ем давно… и не пью воду 5 дней…» Он не понимает, что здесь делают с ним. Я: вы знаете, сколько человек может прожить воды? Он: точно не знаю… дней 10? Мы: правильно, 10. Заместитель начальника «Лефортово»: да он пьет сок! Точно? вы уверены? вы отвечаете? Доктор Никитин, а вы?
Вот не дай Бог, просто не дай ты, Бог… Уже было, было. Мы больше не поверим.
Этот изолятор нужно закрыть. Ему не место в Москве в 21-м веке. Если он тут есть, то это кому-то слишком прозрачно нужно. На это пора обратить внимание. Мы живем в демократической стране, тут, слава Всевышнему, есть еще общественность и есть Президент. Есть тут кто-нибудь вообще? Мы проверяли сегодня пыточный зал.
А нам вы можете мешать, сколько угодно, вновь грубейшим образом нарушая закон. Мы лишь фиксируем. Мы в вашем СИЗО пока не сидим, поэтому мы выходим и улыбаемся, актируя очередной правовой беспредел и нигилизм. Мы даже ни с чем больше не спорим. Вы умеете кричать громко, громче нас. Просто выходим и говорим в полный голос: СИЗО «Лефортово» нарушает закон. СИЗО «Лефортово» необходимо закрыть.
оригинал —
автор — Анна Каретникова