Лжевасилевс, или Большое русское уравнение
Сложилась мощная историософская традиция выводить отечественный вполне тоталитарный деспотизм из периода ордынского ига. Начали это Пушкин Александр Сергеевич и граф Толстой Алексей Константинович… До них просто никто даже и не думал критически рассматривать отечественное самодержавие, которое выстраивало независимое централизованное государство и имело только две «прорехи» в поступательном движении – параноик Иоанн IV и авантюрист Василий Шуйский. Точь в точь как брежневских времён история КПСС – лишь с двумя неприятности – культистом Сталиным и волюнтаристом Хрущёвым.
Последним из числа тех, кто, подобно галльскому вождю Бренну меч, бросил свой авторитет на службу антиордынской гипотезы, стал Михаил Веллер.
Вообще спор о причинах русского деспотизма я считаю куда более важным, чем дискуссии вокруг да около «нормандской» теории. И именно поэтому для массового сознания этот спор почти не ведётся.
Давайте посмотрим, из каких компонентов складывается то, что ассоциируется с самым Тёмным Средневековьем (прямо германовская экранизация «Трудно быть богом», хотя сами Стругацкие изображали ужасы кризиса Ренессанса, т.е. эпоху Савонаролы, а вовсе не эпоху Крестовых походов или Столетней войны). Беспросветная неграмотность населения; жесточайшая религиозная нетерпимость, ведовские процессы; забитость, бесправие, крепостная зависимость простолюдинов…
Дополнительно отметим, что феодальные войны; минигражданские войны в городах-республиках; разбой отрядов наёмников, то ли идущих на службу к очередному кондотьеру, то ли уходящие от него озлобленными за недоплату; набеги совсем диких племён с периферии цивилизованной Европы – датчан, тех же викингов, басков, аваров, алжирских и марокканских пиратов, доходивших в поисках рабов до британских берегов, Это будни Средневековья, совершенно не помешавшие развитию римского права, схоластической философии, трансатлантическим плаваниям, Ренессансу и Реформации… Русь даже не испытала Чёрной смерти, которая уполовинила урбанизированную часть населения Западной Европы как раз к столетнему юбилею ига.
А какие два основных фактора формируют идеологический ландшафт Средневековья? Церковь, монастыри, ставшие «фабриками смыслов», и рыцарская традиция, ведущая свою основу из варварской военной демократии. А теперь скажите, на что именно из этого набора покушаются ордынцы, установив иго? С монастырей – пылинки сдувают… Веротерпимость – сплошная. Ещё бы, до исламизатора хана Узбека ордынцы — либо небопоклонники, либо христиане — несториане или еще какие-то «дохалкедонские», т.е. ещё вполне терпимые разновидности.
Рыцарственные обычаи и прочие пережитки военной демократии. На них тоже никто не покушается. Ордынцы – свободные общинники, имеющие право на стальное оружие (это вверх гражданской свободы для средневекового простолюдина). Воины – выбирают хана. Воины влившихся в Орду племён и народов – получают равноправие с коренными. Воины княжеских дружин вправе пользоваться теми же вольностями и привилеями, что и раньше – тот факт, что их князь присягнул «царю» (официальный титул хана на Руси) ничего в этом не меняет. Точнее, не должно менять, как не меняло личного положение немецкого барона и французского маркиза присягание их графа-герцога австрийскому императору, прусскому курфюрсту или французскому или британскому королю.
И что из этого принесло на Русь самодержавный деспотизм тоталитарного типа?
Разумеется, из-за ига обрезаны культурные контакты с Западом и на Русь переводы константиновых дикреталиев, из каковых якобы вышло всё западноевропейское право, не попадают. Но ведь это Киеву обрезаны контакты с Краковом, а члены Ганзы Новгород Великий и Псков ничем не ограничены – плавай в Ригу, Данциг, Гамбург и Любек. Хоть до матушки до Темзы доплывай, хоть до батюшки до Копенгагена – Гамлетовской могилке поклониться… Но контакты с Константиновым градом открыты. А Византией по развитию и утончённости культуры по сравнению с Сорбонной – что та же Сорбонна 1968 года по сравнению с тогдашними гуманитарными факультетами МГУ…
Тут интересная историческая загадка – мощнейшая, всё сносящая на своём пути ордынская армия от Киева и Галиции ломанула по довольно бедной Польше, потом свернула в уже совсем убогие немецкие и венгерские земли, дикие хорватские владения… И развернулась у Триеста, бросив прощальный взгляд на то самое завещанное Батыем Последнее море… А с левого фланга этого непобедимого воинства лежали богатое и плодородное Болгарское царство и огромный, уже снова богатый, но только что отбитый греками у крестоносцев Византий. Бери — не хочу.
Так вот, византийской культурной подпитки никакое иго не перекрывало. В течение целых 200 лет. И никакого опасения, что цареградские попы начнут внушать русичам стремление скинуть басурманское иго.
Только вот маленькая деталь. На Руси слово «византиец» как было бранным, так и осталось. Римляне тоже весьма саркастически относились к своим цивилизационным учителям, но скажем прямо, выражению «греколум» («гречишки») по негативной экспрессии довольно далеко до «лукавый византиец».
Итак, подведём итоги негативного воздействия Орды на Русь (кроме первичного разгрома городов, который можно поставить в один ряд с французским разорением Рима, погромом Южной Франции при антиальбигойских походах, проходу участников Первого Крестового похода по прирейнским городам):
— лишение урбанизированной Руси такого важного источника твёрдой иностранной валюты как продажа соплеменников в рабство в Византию – в основном через Крым;
— прекращение древнерусско-половецкого этнического симбиоза (ордынцы всех остальных кочевников разогнали);
— обрыв возможностей для духовенства и аристократии юго-западной части Руси контактировать с интеллектуальными центрами Западной Европы (новгородским садко только и было дело по всяким гейдельбергам шляться и чад своих на одну университетскую скамью со всякими голоштанными гильденкранцами усаживать);
— освобождение князей от необходимости зависеть от «черни» (включая купеческую олигархию, духовенство и дружинную старшИну) при занятии престола — через получение ханского ярлыка; частичное перемещение борьбы за власть с «честных» феодальных сражений в кулуары ханской ставки, что требовало от князей уже совсем иных личных качеств (впрочем, ровно таких же, какие были нужны при папском и иных итальянских дворах или при дворе Людовиков XIII-XV).
Что же из перечисленного могло привести к формированию деспотических традиций самодержавия – в отличие от альтернативной (Западной) Руси – Литвы, где сформировался своеобразный феодальный федерализм?
Разница – одна, небольшая, но важная, как маленький кусочек кожи, разделяющий колхозника и киббуцника. ВИЗАНТИЙСКАЯ ДУХОВНАЯ ТРАДИЦИЯ. Её не было в Западной Европе. Филологи и историки, бежавшие из обречённого Царьграда во Флоренцию, обрели неслыханную в тогдашнем мире академическую свободу.
Только всепроникающее влияние церкви могло насадить византийские представления о «терпимости» и «человеческом достоинстве». И на этот цивилизационный «скелет» очень удачно наросло «мясо» – подавленные ордынскими саблями городские (коммунарные) революции, которые почти везде победили в Западной Европе, а в русской истории значатся как (повсеместно подавленные) восстания горожан против ордынских баскаков и князей, и интенсивное пополнение русской элиты аристократическими «мигрантами-гастарбайтерами» — христианскими ордынскими родами, принёсшими к княжеским дворам навыки раболепия ханской ставки. Вот, собственно и весь вклад Орды в складывание тоталитарных замашек Московии. Остальное – от Константинополя. И по единственному каналу культурной ретрансляции – через церковь.
Необходимо отметить, что русская аристократия легко могла парировать зловредное влияние ордынцев на общество. Князья могли сохранить в городах вполне лояльные магистраты из купеческой и цеховой старшИны. Князья и русские (варяго-славяно-литовско-половецкие роды) бояре и дружинники могли доходчиво объяснить татарским аристократам, вливающимся в русскую элиты и ставшими православными прозелитами, что на Руси ордынские нравы не в чести, а в чести вполне «готские» представления о личном достоинстве воина. Можно же было не повторять политики Александра Великого и Двурогого, погубившего остатки эллинских представлений о чести и демократии тем, что поощрял своих греческих и македонских сподвижников так же ползать перед ним на карачках, как это делали его новоприобретенные персидские придворные. И сделать это просто из самосохранения, прикинув, что, вообще-то, неограниченная («беспредельная») княжеская власть – это именно по их душу, а не для укрощения мужичья и мастеровщины. Ну, например, то, что отлично понимали их английские, норвежские, испанские, французские коллеги.
Могущественная церковь могла бы очень ясно дать понять князьям и боярам, включая свежеиспечённых, что не годится православным копировать на Святой Руси ухватки Сарая. Что у нас тут Крещенный мир. Но этого не сделала. Хоть исторические примеры были у нё перед глазами. Евреев, которые, смогли уравновесить Сангедрином [греческий перевод этого термина ныне одиозен] своих вполне монстровидных эллинизированных монархов. И Римская церковь смогла ввести в рамки и баронов, и императоров.
Поэтому ордынское влияние было отнюдь не источником деспотизации системы власти русского Средневековья, но лишь его очень удобным орудием – в руках князей, бояр, епископов и настоятелей монастырей. Точно также, как персизация – инструментом деспотизации со стороны монархий потомков диадохов, а эллинизация — в руках последних царей Хасмонеев и первых римских кесарей.
Поэтому Путин как должное влезает на Афоне на вакантный трон василевсов, не понимая, что он на нём также комичен, каким бы выглядел де Голль, вздумай тот попозировать в тронном зале Версаля, или Джон Кеннеди – среди камней Камелота. Тем более что в русском языке «византиец» — это довольно сильное ругательство, ибо культуру не обманешь.
оригинал —
автор — Евгений Ихлов