В «Новую» я пришел в 2004-ом. Ньюсрум, в котором тусил тогдашний молодняк газеты, делил с рабочим местом Политковской общую стеклянную перегородку. Мы почти жили тогда в Новой, а она бывала пару раз в неделю — в перерывах между командировками на Сев. Кавказ. Всех молодых она знала и читала наши выпендрежные заметки. «В другой жизни я бы тоже так выписывала про бутерброды как наши ребята», — как-то она говорила на планерке. А Муратов осторожно сказал: «Слушай, чего опять про твою Чечню? О! А давай в пятничный номер напиши про Гамлета, про твою собаку, «собака в большом городе»! Просто чума!»
Политковская про собаку в итоге все-таки написала. И снова уехала в свою Чечню.
Для меня, тогда 17-летнего, Анна Степановна была, конечно, горой, звездой и невероятным человеком. Хотя в среде тогдашних популярных журналистов уже возник снисходительный тон, некие пренебрежительные интонации в ее адрес. Кашин позже сформулировал, мол, вот есть мейнстрим-журналистика, а есть какие-то недотепы: все про Чечню они, коррупцию да права человека. Не про бутерброды. Помню еще, кто-то из редакторов журнала «Большой город» (был, такой) писал о Политковской в духе — ну не умела она (в отличие от них) продавать свои материалы, писала не так, не притягивала читателя!
Меня эта мышиная возня вокруг ее имени тогда ужасно бесила. Было и обидно, и неприятно. И очевидно, что все вокруг — и даже лучшие в стране — устали от слов Политковской (нарратива, написали бы сегодняшние модные журналисты).
Иногда я прокручиваю в голове те моменты, когда Политковская приходила в редакцию, и через перегородку было слышно, как она ведет бесконечный разговор с бесконечными ходоками, чьих близких замучили люди Рамзана, федералы или СОБР. Казалось, это был разговор о том, что очень далеко и нереально. Но люди шли и шли, звонили и писали ей, а она вгрызалась в каждую историю.
А потом в один из октябрьских вечеров, когда по ящику от разных бутербродов шли поздравления президенту, в «Новую» позвонили из РСН. Позвонили и спросили, в курсе ли мы про убийство Политковской. Это на хрен что, такая шутка?.. Никто не понимал, о чем речь, но что-то тут же оборвалось. Да и у РСН тогда, все знали, были лучшие источники в МВД.
Завтра будет 10 лет как Анны Степановны нет с нами. Сейчас мне стыдно за то подростковое малодушие, когда при ее жизни я тоже считал бескомпромиссную ее манеру немного избыточной. И теперь даже неловко говорить, что в итоге с кем стало, кто занимался журналистикой, а кто хорошо продавался, как изменилась страна и насколько реальным было все то, чем занималась Политковская — кто не понял тот поймет и прочие нокауты в детских боях. Время все расставило на свои места. Осталось только последнее невыясненное обстоятельство — заказчик. Догадываемся, где. И как можем будем приближать возмездие. Извинения не принимаются.
оригинал —
автор — Павел Каныгин