В Нджамене, столице Республики Чад, вчера вечером был атакован президентский дворец. Убиты девятнадцать человек – восемнадцать нападавших, один дворцовый охранник. «Всё спокойно. Попытка дестабилизации сорвана», – успокоил страну и мир министр иностранных дел Чада Абдераман Куламаллах. Кто и зачем пытался дестабилизировать, никто пока что не в состоянии толком объяснить. «Группа бандитов», – лаконично охарактеризовал министр нападавших. Похоже, просто глубинный народ.
Прорывались во дворец двадцать четыре человека. Подъехали на машинах, изобразили поломку – и бросились с ножами на охрану. Одного зарезали, троих ранили. Ответом стал огонь на поражение. Квартал тут же перекрыли армейские танки. Три четверти нападавших убиты на месте. Остальные ранены. Захвачены ли в плен, не сказано. Так или иначе, ножевой бунт быстро подавлен огнестрелом.
Поначалу источники, близкие к чадскому официозу, приписали атаку исламистам «Боко Харам». Группировка (буквальный перевод названия: «Западное образование – грех») возникла в Нигерии почти четверть века назад. В середине 2010-х «Боко Харам» позиционировалось как ответвление ИГИЛ на западе Чёрного континента. Это ортодоксальные фундаменталисты, с заслуженной репутацией «африканского Талибана». Не афганские моджахеды 1980-х, не сирийские ХТШ современности. Именно на противостоянии «Боко Харам» строились отношения Чада с Западом. Правящий режим Нджамены, при любых к нему претензиях, воспринимался американцами и европейцами как антитеррористический форпост.
Картина рисовалась понятная и привычная. Но министр Куламаллах опроверг версию насчёт «Боко Харам». Вероятно, основательно. Отбитый удар исламистов – такой ракурс был бы выгоден чадским властям. Если от этого видения приходится официально отказываться, значит, что-то другое.
«Если бы не было смертей, мы бы улыбались, – отметил Куламаллах. – Бандиты пришли с ножами, без боевого оружия, с ничем. Это не методы “Боко Харам”, те-то вооружены. Ждём расследования, порученного прокурору, чтобы установить, кто эти люди. С моей точки зрения, это не террористический акт. Это акт отчаяния».
Известно, что президент Махамат Деби в момент атаки находился во дворце. Известна и символичная деталь: незадолго до того Деби встречался с Ван И – министром иностранных дел КНР. Глава китайской дипломатии известен как таранный проводник внешней политики Си Цзиньпина. Не только массированной экспансии, прежде всего экономической. Важное место в пекинском дискурсе занимает подавление антиноменклатурных «цветных революций».
Чад – традиционный очаг напряжённости. В 1980-х здесь пролегал важный фронт глобальной Холодной войны. «Африканский Пиночет» Хиссен Хабре с его Вооружёнными силами Севера сбросил режим просоветской ориентации и разгромил армию Каддафи. Правил он куда жёстче Пиночета, и этого ему не простили. «Дон Хиссен», оставил заметный след в истории XX века и умер в сенегальской тюрьме. Отбывая пожизненное по приговору африканского спецтрибунала.
Три десятилетия правил Чадом не менее суровый Идрис Деби. Хабре был нужен Западу как комендант антикоммунистического и антикаддафистского бастиона. Железная рука Деби обрушивалась на исламских фундаменталистов. За это ему молчаливо списывались автократичность и репрессивность с многотысячными жертвами. И если режим Хабре обладал определённой идеологией, то режим Деби под конец был властью ради власти. Недаром Идриса Деби с почётом принимал Владимир Путин на помпезном саммите «Россия – Африка».
Погиб Деби весной 2021 года. В бою с национал-демократическими повстанцами ФАКТ (отнюдь не исламистами, кстати). Путин искренне выражал глубокую скорбь. Власть, как стало модно в таких режимах, передалась по наследству.
Махамат Деби-младший прошёл контрповстанческие операции под командованием отца. С 2021-го он возглавлял Переходный военный совет, потом правил в статусе переходного президента. В мае прошлого года прошёл через прямые выборы главы государства. Получил свыше 60% и стал президентом без прилагательных. О характере этих выборов говорит хотя бы тот факт, что главным конкурентом Деби являлся подчинённый ему премьер-министр. А в конце декабря власти провели парламентские выборы – бойкотированные оппозицией, зато триумфальные для правящей партии Движение патриотического спасения (МПС).
Подлинный выбор совершился двумя месяцами раньше. Был убит Яя Дилло – кандидат реальной оппозиции, неустанный разоблачить кланового правления и коррупции. (Хотя и родственник Деби.) Правительственные силовики разгромили оппозиционную соцпартию Дилло, убитые исчислялись десятками. Так были сняты все и всяческие неясности касательно исхода любых выборов. «В звериной жестокости к инакомыслию Махамат Деби продолжает своего отца», – констатировалось в специальном заявлении ФАКТ.
Режим смотрится довольно прочным. Что вообще характерно для «путиноподобных» властей, особенно в Африке. Характерна и нынешняя риторика – агрессивно антизападная, с особым антифранцузским акцентом. Правительство Деби ультимативно потребовало вывести из Чада французские войска, дислоцированные по межгосударственному договору. Вывод этой тысячи десантников, мотострелков и лётчиков уже начат и должен завершиться к 31 января. Надо сказать, это сильно изменит положение в регионе.
С французской эмоциональностью Эмманюэль Макрон обвинил партнёров в неблагодарности. И добавил: без французской военной помощи страны Сахеля (к этому мегарегиону относится и Чад) «утратили бы суверенитет». Тут же бывшую Франсафрику захлестнула волна франкофобии. Не только Буркина-Фасо, Мали, Гвинею, Нигер, где утвердились прокремлёвские хунты, но и Сенегал, и даже опорный некогда Габон.
Колониальных счётов действительно хватает. Французы не особо комплексовали при несении света цивилизации по Чёрному континенту. Немало вопросов и теперь. Например, об «эквивалентности экономических отношений», о манипуляциях с курсом африканского франка. Или те же антитеррористические операции. Тактика французских военных в Западной Африке многократно критиковалась за пассивность и сосредоточенность на собственных объектах. И всё же суть в ином.
Порывая с французским влиянием, местные элиты и военно-популистские вожаки избавляются от обременительного следования гуманитарным евростандартам. (Пока этого не требовалось, проблем с Францией у них не было.) Россыпь сахельских хунт дальше всех зашла на этом пути. Ван И с Лавровым – союзники более удобные. Ибо социально близкие, в отличие от Макрона. Такой вывод сделан в Бамако, Уагудугу, Ниамее, теперь и в Нджамене. Чтобы из Парижа контролировать подобную ситуацию, нужен «Мсье Африка» Фоккар. Но в нынешнем Париже его нет.
И тут – внезапный рывок на дворец Деби. Стоит всмотреться по-новому.
«Пьяницы с ножами, молодёжь из общины», – утверждает Куламаллах. С явными племенными и земляческими намёками. Не фундаменталистский джихад. Не повстанческое движение – как туарегское в Мали, союзное Украине в антикремлёвской войне. А действительно – рывок отчаяния. Простое действие простого человека. Тысячедолларовый ВВП на человека (из последних мест в мире), мудрая МПС над каждым домом, агенты нацбезопасности, прикомандированные к каждому базару – мало ли всего этого, чтобы взять нож в Чаде? Берут же бензин в России.
«Скоро забудем», – говорит чадский министр. Буквально повторяя брехтовский хор помещиков: «Быть может, нас они ещё забудут, как мы, что их навек забыть хотели?» Но это вряд ли. Напомнят.
Роман Шанга