Китайский кризис: опасность или благо?

За последние недели на экономических сайтах тема Китая вытеснила тему Греции. Усиливается плач по фондовому рынку КНР, пронзительней становятся стенания. Но лично я не вижу в происходящем повода для харакири. Да, 12 июня сего года Shanghai Composite (SSEC), основной индекс китайского рынка ценных бумаг, закрылся на отметке 5166 пунктов.  Да, к середине торгового дня 29 июля он был в районе отметки 3800, потеряв 26% капитализации за шесть недель.

Тем не менее, алармисты упускают из виду предысторию спада. В самом начале 2014 г. объем SSEC составлял немного менее 2100 пунктов. Таким образом, за полтора года, до начала падения этот индекс вырос почти на 150%, и даже на сегодняшний, кризисный день – на 75%. Тот, кто ожидал, что SSEC состоит из волшебных бобов Джека и будет расти до неба, ежегодно удваиваясь, тот сильно просчитался. Волатильность и флуктуации на рынке еще никто не отменял, особенно если этот рынок связан с высокими рисками, как китайский.

И все же, что будет, если индекс SSEC останется на нынешнем уровне на затяжной срок или продолжит падение?  Другими словами, каковы импликации китайского кризиса в его нынешних масштабах, не говоря уже о возможном углублении? Насколько он опасен и опасен ли вообще?

Основной аргумент в пользу того, что китайский кризис представляет угрозу мировым рынкам, причем весьма значительную, состоит в том, что в условиях глобализации и экономической взаимозависимости он пошатнет экономики соседних государств – Японии, Южной Кореи, стран АСЕАН, а потом переметнется на западные рынки и вызовет глобальный кризис.  Думаю, что до какой-то степени эффект домино, конечно, сработает. В 1997 г. даже падение тайского рынка, несопоставимо менее масштабного, чем китайский, потрясло экономику всей Юго-Восточной Азии и затронуло мировую экономику. Однако рискну прeдположить, что, если за полтора месяца нынешнее падение китайского рынка не привело к мировым катаклизмам, то, по всей видимости, уже и не приведет, даже если SSEC дополнительно потеряет еще 10%.

Вместе с тем в долгосрочной, стратегической перспективе кризис будет иметь положительный эффект с геополитической точки зрения. Ослабленная экономика (особенно при возможном углублении или затяжном характере кризиса) приведет к атрофированию геополитических мышц Китая. Сегодня сильный Китай – взрывоопасный источник дисбаланса на международной арене. Будучи единственным альтернативным кандидатом на место супердержавы, с которого он последние 20 лет методично выпихивает США, Китай – потенциальная угроза миру.

Я как человек с востоковедным образованием всегда восхищался целеустремленностью, трудолюбием и интеллектуальной энергичностью народа Китая. На протяжении тысячелетий эти качества позволяли им добиваться потрясающих достижений, как в сфере материальной, так и духовной культуры: строительство Великой китайской стены; изобретение пороха, бумаги, книгопечатания, часового механизма, фарфора, шелка; создание письменности, самой древней из ныне используемых; составление целого ряда философских систем, до сих пор оказывающих влияние на умонастроение человечества; и, наверное, самое главное –  формирование конгломерата письменных памятников, беспрецедентного по масштабности и глубине, куда вошли тысячи литературных, историографических, географических, религиозных и философских трудов, отразивших 30 столетий человеческой мысли.

Поэтому я желаю китайскому народу успеха в дальнейшем развитии своей культуры (опять-таки, самой древней из ныне существующих). И пусть эти достижения обогатят научно-технологическую сферу для всего человечества. Я также не против экономической конкуренции. Пусть у США и ЕС будет достойный соперник. Но я против того, чтобы за этим соперником стояла компартия с ядерным оружием, цензурой и 87 миллионами послушных членов. Коммунисты в своем большинстве – народ беспринципный, циничный, лживый и агрессивный, в какие бы одежки они не рядились – спецовки, гимнастерки, маоцзэдуновки или деловые костюмы.

Агрессивность и даже беспощадность по отношению к собственному народу – особо заметная черта коммунистической идеологии, что было продемонстрировано ГУЛАГом, голодомором (как в СССР, так и в КНР), Культурной революцией, танками, давящими демонстрантов на пл. Тяньаньмэнь, и полпотовским геноцидом.  С этой беспощадностью сопоставима только воинственность по отношению к соседям. Достаточно вспомнить нападение «миролюбивого» Советского Союза на Финляндию и Польшу в 1939 г., захват Эстонии, Латвии, Литвы и Бессарабии в 1940 г., интервенцию в Венгрию в 1956 г., Чехословакию в 1968 г., и Афганистан в 1979 г. (это не считая множества менее масштабных военных операций), а также милитаристскую экспансию Кубы в Африку и вторжение КНР во Вьетнам в 1979 г.

Безусловно, Соединенные Штаты Америки – не идеальные ребята и иногда могут вести себя довольно нахально. Но в целом пользы от них неизмеримо больше, чем вреда, и в отличие, от коммунистических режимов, они никакие суверенные государства (или части этих государств) не аннексировали. И можно быть совершено уверенным в том, что при всей мощи своей военной машины США никогда не начнут мировую войну. В отношении коммунистического Китая у меня такой уверенности нет.

Сегодня Пекин самозабвенно бряцает оружием перед носом Японии и Южной Кореи, грозясь проглотить Тайвань, вступая в территориальные споры с Вьетнамом, Малайзией, Брунеем, Филиппинами и Индией, возводя по основным акваториям мира опаснейшую систему военных и невоенных морских баз, неофициально именуемую «Жемчужное ожерелье», ре-колонизируя Африку, и подбираясь к Центральной Америке, где в пику США собирается строить межокеанский канал в Никарагуа.

Такая глобальная напористость в традициях Чингиз-хана не может не вызвать одобрения у Кремля. Но Кремль очень ошибается, видя в Китае потенциального союзника в дружбе против Запада. У китайских коммунистов – своя геополитическая повестка дня, в осуществлении которой Россия стоит у них на пути.

Для воплощения амбициозных стратегий Пекина нужны колоссальные финансовые средства. Поэтому ослабление китайской экономики станет серьезным препятствием для дальнейшей геополитической экспансии КНР. Сдувшийся китайский рынок приведет к снижению мировой добычи нефти и еще более понизит цены на нефть, укрепив доллар (а это, кстати, умерит шапкозакидательский пыл кремлевских лидеров и снизит их милитаристские потенции). Далее, сократится реальный объем национального производства Китая, ведя к росту цен, инфляции и падению юаня. При таких условиях усилится правительственный контроль над рынком, что сделает рынок менее свободным и, в свою очередь, приведет к сокращению притока иностранных инвестиций в Китай. В результате партийные лидеры Поднебесной будут вынуждены умерить свои амбиции и отказаться от позиции силы в решении территориальных споров с соседями. Разумно будет ожидать, что КНР также остановит продвижение в Центральную Америку и прекратит освоение Африки.

При таком сценарии глобальное сообщество останется только в выигрыше. Естественно, речь не идет о возвращении Китая туда, где он экономически был 30 лет назад, но и торопиться отдавать ему пьедестал супердержавы – тоже не следует. Пока власть в стране принадлежит реакционному режиму, Китаю лучше оставаться «фабрикой мира», а не становиться «фабрикантом мира».  Поэтому я считаю, что для сохранения международного баланса, китайский кризис – по большому счету, не опасность, а благо.

Леонид Сторч