С большой долей вероятности можно утверждать, что термин «энергетическая безопасность» в язык брюссельской бюрократии попал стараниями Литвы. И это не случайно.
Завидное наследство
Литва развелась с Союзом с богатым наследием. В частности, в части энергетики она ушла, будучи просто в шоколаде. Свою независимость в 1989 году она обрела, будучи обладателем Игналинской АЭС(ИАЭС), Мажейкяйского НПЗ и Клайпедского экспортного терминалом нефтепродуктов, к которому в конце 90-х добавился еще один — Бутингский. Все эти предприятия были в хорошем состоянии и мощностями своими в 2-3 раза превосходили внутренние потребности.
Особо следует подчеркнуть, что с вводом в 1984 ИАЭС на долгие годы была заморожена в резервном режиме обычная тепловая электростанция — Литовская (Электренская), практически равная ей по мощности. И это притом, что в Литве имеется еще пара десятков ТЭС регионального характера, не считая котельных. Многие из них также едва дышали, так как игналинская энергия была самой дешевой. И ее хватало.
Бензином и прочими нефтепродуктами Литва тоже себя сполна обеспечивала из собственного НПЗ. А вот с газом оказалась в полной зависимости от единственного поставщика. Ее привязанность к Газпрому крепче даже, чем у соседей. У Латвии в перебранках с ним есть такой сильный аргумент, как Инчункалнское подземное газохранилище, которым пользуются россияне при поставках газа на Запад. Эстония богата сланцами, которыми в крайнем случае могут заменить газ для отопления электростанций. У Литвы таких козырей нет, поэтому она обречена или проявлять полную политическую лояльность Москве, либо ожидать козней.
Но лояльность – не в характере Вильнюса. Поэтому санкции со стороны России возникали периодически: это и энергетическая блокада 1990-го, и перебои с поставками нефти в Мажейкяй, когда НПЗ вместо Лукойла достался американцам, и прекращение поставок нефти по «Дружбе» в 2006 году как месть за очередное предпочтение в продаже нефтекомплекса полякам. Наконец, задирание Газпромом цен для Литвы выше, чем для Запада в ответ на ее поспешную готовность реорганизовать свое газовое хозяйство в соответствие с ЦУ Третьего энергетического пакета ЕС, требующих, чтоб торговля газом и его доставка газа были в раздельных структурах.
Спасите наши души!
Относительная благодать нарушилась на стыке миллениума. Проблемы начались с продажи нефтекомплекса американской компании Williams International. Ошибка была не в самом решении продать – НПЗ нуждался в модернизации, на которую требовались средства, совершенно неподъемные для Литвы. Прокол был в выборе купца, который на поверку оказался кидалой, высосавшим из комплекса все соки, чтобы потом с выгодой перепродать его М. Ходорковскому. Впрочем, с переходом его в руки россиян, а затем – в конце 2006-го – польского концерна Orlen, ситуация в этой сфере нормализовалась и избавила власти от головной боли.
Куда более серьезными последствиями обернулось закрытие ИАЭС (первого блока в 2004 и второго – в конце 2009). Многие считают, что Литва сама позволила себя высечь, подмахнув еще вначале 90-х некий меморандум ЕС, фиксирующий ее принципиальное согласие выйти из атомного луба, поскольку Брюссель после Чернобыля объявил российские реакторы не вызывающими доверия. Вначале 2000-х он об этом напомнил, причем в ультимативной форме – с угрозой не впустить в Альянс. Политическая элита повозмущалась, поныла с просьбой об отсрочках, но, в конце концов, капитулировала, утешив себя и общество намерением построить взамен новую, современную АЭС. Однако вот уже почти 15 лет тема эта маринуется в пустых разговорах.
Ну, а утратой ИАЭС, наряду с газовой, возник вопрос и об односторонней зависимости по электроэнергетике, поскольку инфраструктурно литовские сети завязаны в балтийское кольцо РАО ЕЭС. И, следовательно, покупать недостающую электроэнергию технологически возможно было только у России.
Спрашивается: зачем покупать, если имеются резервные мощности? Ответ простой: формально – да. Но экономически…Мощности эти, за редчайшим исключением, настолько устарели физически и морально, что намного дешевле мегаватты купить на международной рынке, нежели производить самим. Например, Электренская ТЭС введена еще вначале 60-х.
Вот почему пошли сигналы SOS в терминах «энергетическая безопасность». Призвав в союзники соседей, Литва принялась непрерывно трезвонить о своей изоляции от Запада и необходимости с помощью евросоюзной казны проложить мосты – газовые и электрические для соединения с его энергосистемами. В конце концов, она своего добилась: термин вошел в стратегические документы ЕС, и добро на финансирование дорогостоящих проектов из Брюсселя было получено.
Мостострой
И Вильнюс проявил недюжинную настырность в проталкивании и реализации проектов, имеющих общерегиональный масштаб. В этом амплуа упомянуть рядом с ним можно разве что Эстонию, которая соединила себя (в 2006 и 2014 годах) по дну финского залива двумя электрокабелями с энергосистемой Старшего брата – Финляндии (проекты EstLink 1 и 2).
При этом свою стратегическую прозорливость Литва продемонстрировала еще в 90-е годы. Уже тогда начались переговоры с Варшавой о соединительной линии, призванной через Польшу дать выход литовским энергосетям в Германию. По разным причинам они затянулись почти на пятнадцать лет, но все же «процесс пошел»:строительные работы по проекту LitPol Link стоимостью в 370 мле. евро и протяженностью 163 км.(51 км. по территории Литвы и 112- в Польше) близки к завершению.
Близится к финишу (декабрь 2015) и другой электропроект – NordBalt, уже соединивший в июне с.г. Клайпеду со шведским городом Нибро. Работы по прокладке 453-километрового кабеля мощностью 700 мегаватт начались в апреле 2014, и в настоящее время уже завершаются дополнительные операции по повышению его безопасности (углубление в грунте дна и наложение защитной кладки сверху, чтобы не зацепить якорями или тралами). Предполагается, что новый кабель с бюджетом около 550 млн. евро позволит увеличить поставки элекроэнергии из Скандинавии в страны Балтии на 70%.
Наконец, в октябре планируется подписать соглашение между Литвой и Польше с участием Латвии и Эстонии о строительстве соединительной ветки газопровода общей протяженностью 711 км.(117 в Литве и 534 – в Польше) стоимостью уже в 558 мле. евро. Практически это означает, что львиную долю финансирования (до 75%) как и в двух других проектах берет на себя общая брюссельская казна. Она уже выделила 10,6 млн евро на проектирование этой затеи, которая по предварительным планам должна завершиться в 2020 году.
И, наконец, самый амбициозный проект, который Литва выполнила в одиночку – ввод в эксплуатацию в конце прошлого года в Клайпеде терминала по приему сжиженного газа (СПГ). Терминал этот морского типа – в виде судна с символическим названием Independence(Независимость), к которому швартуются корабли и с которого по подводной трубе газ передается на сушу в резервуары. В Брюсселе считали, что объект этот должны на паях построить три республики, а возможно даже и с участием финнов. Но стороны никак не могли договориться о месте строительства, и в конце Вильнюс решил действовать единолично.
Есть немало нареканий и сомнений по поводу экономической оптимальности этого проекта. Однако в масштабе этой статьи не стану углубляться в дебри. Отмечу лишь, что один эффект уже налицо: Газпром на появление терминала отреагировал тем, что сильно скостил цену. Если еще пару лет назад она была для Литвы рекордно высокой – до 488 долларов за баррель, то теперь упала до 380 долларов. Эти цифры приводил министр энергетики Литвы Рокас Масюлис. Большие надежды связаны и общем падением цен на СПГ в связи с разработкой сланцевой жилы, в том числе и в Европе. в соседней Польше, да и в самой Балтии.
Стоит ли покупать билет в атомный клуб?
Этот вопрос остается открытым. Во всяком случае – формально. Хотя страсти вокруг него заметно остыли, ни одна политическая сила пока не решается его «закрыть».
Тем не менее, для серьезных экспертов в сфере энергетики, таких, к примеру, как академик Юргис Вилемас или бывший министр энергетики Ляонас Ашмантас, в этом вопросе давно есть полная ясность – АЭС не будет. И не потому, что слишком дорого или опасно. Просто без нее вполне можно обойтись. Просто потому, что де факто энергетика стихийно развивается по логике, которая вполне себя оправдывает.
А развивается она, складываясь и суммируясь из множества элементов, которые либо уже есть в наличии, либо возникают как результат технологических новаций. Под первыми подразумевается модернизация старых электростанций и, прежде всего, Литовской. Как уже отмечалось, ее мощность более чем в 1600 мегаватт, способна насытить внутренние потребности. Но, увы: 8 ее блоков способны работать с эффективностью всего лишь 37% и совершенно абсурдны экономически. Поэтому в 2009 году с помощью испанцев началось строительство 9 энергоблока комбинированного цикла с турбиной, работающей на газе и мощностью 455 мегаватт. Он был введен в эксплуатацию в конце 2012 года и обеспечивает от 20 до 25% потребностей страны.
В принципе это направление возрождения может быть продолжено как на этой станции, так и на других: Вильнюсской, Каунасской, Клайпедской и др.
Вместе с тем в Литве, как и во всех странах Европы, довольно быстро развиваются т.н. возобновляемые источники энергии: солнечная, ветряная, геотерминальная, биотопливная. В 2014 году на ее долю приходилось уже 14,6% т всей потребленной в Литве энергии. А к 2020 г. согласно директиве ЕС эта доля должна возрасти минимум до 20%.
Только важно при этом подчеркнуть, что с закрытием ИАЭС львиную долю электроэнергии Литва предпочитает импортировать. В прошлом году, например, доля собственного производства составило только лишь 28% потребления: всю остальную Литва закупила на энергетической бирже. При этом доля собственного производства по сравнению с 2013 годом снизилась на 8%. Географически импорт почти равно распределился между балтийскими соседями (Латвия, Эстония и Скандинавия и т.н. третьими странами, под которыми подразумевается Россия и Беларусь).
Все это говорит о том, что собственная электроэнергия пока конкурентоспособна лишь на треть. А развивается она наиболее быстрыми темпами за счет альтернативных направлений, особенно за счет биотоплива и солнечной. Эти два направления особенно привлекательны, поскольку имеют важные побочные эффекты. Биоэнергетика ценна своей социальной нагрузкой, так как создает массу рабочих мест в аграрном секторе (выращивание рапса, сбор и переработка отходов лесозаготовок и пр.). А второе направление способствовало появлению целой новой отрасли — производство солнечных батарей. При этом литовские предприятия, такие как BOD Group, Baltic Solar Energy, Via Solis демонстрируют серьезную продвинутость в совершенствовании технологий в производстве этих модулей. Например, они одними из первых в Европе начали делать их из стекла, использовать по двойному назначению – и в качестве отделочных материалов для фасадов домов или в качестве черепицы для крыш и пр.
Что касается атомной энергетики, то скепсис в отношении ее возбуждает еще один аргумент – опровержение легенды, что она супердешевая. На самом деле, как не раз втолковывал журналистам тот же академик Вилемас, этот миф рожден из-за того, что в цене ее на ИАЭС не учитывалась расходы на амортизацию. Ведб станция Литве досталась даром, а амортизационный фонд был наполнен чужими – дармовыми денежками ЕС. Если бы бухгалтерия велась нормально, то и себестоимость энергии выглядела бы совсем иначе, так как большие отчисления пришлось бы вкладывать на дорогостоящую процедуру остановки станции, утилизации реактивных отходов и т.п. Литовские специалисты смоделировали реальную стоимость атомной энергии при нынешних ценах ее строительства, и она отнюдь не выглядит дешевой по сравнению с обычными ТЭС, работающими на современном оборудовании.
Не удивительно, что и общественное мнение, которое долгое время поддерживало эту патриотическую идею, постепенно утратило боевой запал. Референдум, который был проведен в 2012 году, показал, что число сторонников атомного клуба сократилось до 35%.
P.S
На посошок хотел бы заметить следующее. С подачи Польши в центрально-восточноевропейский мир периодически вбрасываются различные идеи интеграции внутри ЕС. Вот и новый президент Анджей Дуда начал свою каденцию с пропаганды очередной вариации старой модели балтийско-славянского мира Пильсудского – Междуморья. Насколько подобного рода поползновения утопичны – покажет время. Но примеры, рассмотренные в этом тексте, свидетельствуют о том, что она подспудно уже идет. И мне кажется, они то и являются самым надежным базисом для подобного рода объединений.
Владимир Скрип
ов