С начала молдавского майдана, о котором мы рассказывали, не прошло и двух месяцев. За это время произошло много всякого, возбуждающего новый интерес к этой теме. Вот лишь некоторые свежие инфоповоды. 15 октября по подозрению в коррупции на месяц арестован экс-премьер Влад Филат. 24 октября в кишиневском аэропорту задержан один из главных закоперщиков нынешних беспорядков, лидер «Нашей партии» Ренат Усатый. 29 октября парламент страны выразил вотум недоверия и отправил в отставку премьера Валерия Стрельца, а президент Михай Тимофти назначил вместо него в качестве временного главы правительства Георгия Брега.
Только на этот раз мы не станем концентрироваться на пестроте и хронике событий. Попробуем понять, что же происходит в Молдове по сути.
Трехпутное распутье
Когда всматриваешься в эклектику происходящего в этой маленькой стране, надо учитывать, что общественный раскол здесь более сложный, чем в большинстве постсоветских стран. Если, как правило, камнем преткновения является дуализм выбора между ЕС и Россией, то в Молдове к нему добавляется еще один — Румыния.
Не стану даже пытаться представить его в цифрах. Это сделать довольно сложно, поскольку надежной статистики не сыскать. В данных опросов с цифрами не могут четко разобраться даже их организаторы. Особенно, что касается румынской или европейской ориентации. Допустим, из ответов, касающихся культуры, респондент идентифицируется как румынофил: и язык румынский предпочитает молдавскому, и писателей тамошних чтит. Только это еще не факт, что он унионист (так величают себя сторонники объединения с Румынией). При этом, он вполне может быть и еврофаном, и евроскептиком. И попробуйте разобраться, сколько среди унионистов за ЕС, сколько против? И наоборот.
Во-вторых, пропорции эти очень динамичны, настроения не просто меняются – они колеблются. В них нет стабильной тенденции, и любые «свежие цифры» обманчивы для обобщений. Самый близкий пример — динамика нынешнего майдана. Когда он начался, им верховодили либералы-евроинтегранты в лице гражданской платформы «Достоинство и правда». Но прошло несколько недель, и инициатива перешла к левым, где лидер социалистов Игорь Додон агитирует за дружбу с Россией, а его партнер – предприниматель Усатый, подобно батьке Махно, ни за «белых», ни за «красных», а за самостийную Молдову.
Поэтому поговорим лишь о самих трендах. И о том, как причудливо они переплетаются в Молдове.
Откуда дровишки?
Наблюдая за Молдовой, постоянно обнаруживаешь удивительное сходство ее с Украиной. Даже по фигурам политиков. Взять две первые пары президентов — Мирчу Снегура и Леонида Кравчука, Владимира Воронова и Леонида Кучму – они как близнецы-братья. Все типичные номенклатурные «перестройщики» из старой гвардии, не охочие до серьезных перемен. При этом, если первая пара, отвечая злобе момента, была в резком разладе с Москвой (Кравчук не дал ни малейшего шанса на сохранение Союза в Беловежской пуще, а Снегур допустил войну за Приднестровье), то вторая, напротив, пыталась балансировать между Россией и Европой. И все они неохотно и вяло брались за реформы, а привычный советский стиль управления способствовал коррупции, принявший к нынешним временам уже характер гангрены.
Вот откуда дровишки для майданов: в 2004 на Украине и в 2009 в Молдове для первых и соответственно в 2013 и 2015 –для вторых. Увы, политические вывески никакой рояли уже не сыграли: приход либералов не ускорил реформы, а управление выродилось в олигархат. И с унылой неизбежностью красота чаяний «оранжевых революций» сменяется общественным разочарованием, злой меланхолией и безобразиями тех, кто подспудно использует смену власти всего лишь для передела собственности.
Только в этом контексте можно понять, почему возможны такие шараханья в настроениях людей. В частности, в рамках дилеммы Евразийский союз (ЕАС) или ЕС. Почему, согласно опроса, проведенного в 2014 Атлантической комиссией, число сторонников евроинтеграции в Молдове с 2009 года уменьшилось с 55 до 44%, а адептов восточного вектора – с 30 до 40%? А по данным апрельского опроса этого года даже среди молдаван число поклонников ЕС оказалось меньше, чем у ЕАС (38 и 44%)?
Общий диагноз болезни вырисовывается такой: власть, позиционирующая себя с либерализмом и ЕС, а на деле творящая бардак и коррупцию, дискредитирует и то, и другое. Или от обратного: способствует ностальгии по Совкам и переводу стрелки на ассоциируемую с ними Россию.
Румынская рапсодия
Ситуацию усложняет румынский фактор. Сначала попытаемся определить масштаб проблемы. Перепись населения, проведенная в прошлом году, показала, что за 10 лет число граждан, идентифицирующих себя с румынами, увеличилось в 9 раз и составляет 22%. Молдаванами себя считают 60% и только 5% — русскими.
Примечательна и другая цифра – 40% граждан своим родным языком считают румынский. И только 38% — молдавский. О чем это говорит? Скорей всего о том, что многие молдаване таковым числят свой собственный язык. И для этого есть основание: в 2013 Конституционный суд республики признал государственным языком румынский на основе латыни.
В этом раздрае как в капле воды отражается противоборство двух националистических идеологий, только благодаря которой вопрос об унии остается открытым. Как всегда, ее носителями является интеллигенция, часть которой рассматривает Румынию как метрополию и ратует за слияние с ней. А другая часть, именующая себя молдаванистами, усматривает в этом национальное унижение, презрение к величию собственной истории и языку. Они напоминают о том, что Румыния возникла лишь в 1859 году, а румынский язык – не более чем диалект молдавского, искусственно созданный путем изгнания из него славянских лексем и замены корней на французские, латинские и итальянские.
Именно по причине такой раздвоенности румынская тема в молдавской политике проходит волнами, то усиливаясь, то затухая. И горячие головы румынофилов всегда остужают молдавские националисты. Наверное поэтому Снегур не поддался давлению Народного фронта в начале 90-х, активисты которого с выходом из СССР требовали немедленного присоединения к Румынии. Не решились на этой шаг в «смутный период» -после свержения В. Воронина (сент. 2009- март 2012) и такие временщики, как и.о. президента Михай Гимпу и Мариан Лупу. Сила молдавинистов в том, что в этом вопросе они получают поддержку и со стороны либералов, ориентированных на ЕС, и левых, агитирующих за восточный вектор. Ярким примером тому является реакция в 2010 на указ Гимпу об объявлении Днем скорби 28 июня – даты, связанной с включением в 1940 Бессарабии и Сев. Буковины в состав СССР. Тогда в парламенте против него единым фронтом выступили коммунисты и Альянс за евроинтеграцию, объединявший три либеральные партии. Они создали большинство, обязавшее Конституционный суд отменить указ.
При всем при том унионисты – реальная, хорошо организованная сила. В Молдове активно действует Совет Объединения Молдовы с Румынией (СОМР) из представителей интеллигенции Молдовы и Румынии, которые считают «второе молдавскоеское государство» искусственным, и поэтому его как можно быстрее следует присоединить к Румынии. Кроме того, имеется Союз румын Бессарабии, Северной Буковины и цинута Херца, в который входят граждане Молдовы и Украины, считающие себя румынами и выступающие за присоединение Молдовы и Северной Буковины к Румынии. Еще есть и молодежная организация — Гражданская платформа «Действие 2012», созданная студентами из Молдовы, обучающимися в Румынии.
Действуют они довольно активно и многого уже добились. Например, в марте 2012 прошли по центру Кишинева маршем по поводу 94-й годовщины вхождения Бессарабии в состав Румынии (27 марта 1918 года). Около тысячи человек с румынскими флагами скандировали лозунги: «Великая Румыния!», «Объединение!», «Молдова- это Румыния!». А в июне того же года СОМР призвал восстановить Башню освобождения Бессарабии («Монумент Антонеску») — 30 метровое сооружение, построенное в 1942 году в селе Гидигич при въезде в Кишинев и разрушенное после прихода советской армией в 1944 году.
Встречая сопротивление разных слоев общества в части Основного вопроса, унионисты многого добиваются, когда их жало направлено против России. В частности, в вытеснении русского языка. Долгое время он считался языком межнационального общения и практически функционировал наряду с государственным. Но преподавание его в школах сокращалось и было сведено до двух уроков в неделю. А в прошлом году парламент утвердил новый Кодекс об образовании, в котором русский в качестве обязательного был заменен английским. Теперь решать, какой иностранный язык учить ребенку, будут их родители.
Что касается Бухареста, то он, опасаясь реакции Брюсселя, не особенно демонстрирует перед миром свой интерес к унии. Но тихой сапой поддерживает искренние намерения молдаван. В частности, подарил безвизовый режим и создал всевозможные льготы для желающих получить румынское гражданство. В прошлом году Румыния стала главным торговым партнером Молдовы, обогнав Россию. Она немало инвестирует в нее или просто в роли Старшего брата балует мелкими подарками вроде школьных автобусов для Кишинева или ремонта детских садов. Интересно, что и перепись населения в прошлом году в значительной мере финансировалась на румынские средства.
Русский вектор
В сложной комбинации политических противовесов не последнюю роль играет и российский вектор. Причем, сила его не в «пятой колонне» — русских в Молдове осталось чуть более 5%. Куда большее значение имеют по сравнению с ними гагаузы – тюркский народ, проживающий на юге страны – в Гагаузии, отвоевавшей для себя статус автономного территориального образования. В начале 90-х они вместе с Приднестровьем также потребовали присоединения к России, но Снегуру удалось уговорить их сложить оружие в обмен на широкую автономию.
Ныне у нее не то, что парламент (Народное собрание), но даже герб и флаг свои имеются. Несмотря на это, гагаузы доставляют Кишневу постоянную нервотрепку. Особенно, в последнее время. В прошлом году там прошел референдум, на котором в унисон с Крымом 98% избирателей высказались за интеграцию в Таможенный союз. Да еще и высказались за «отложенный статус автономии», который даёт ей право выйти из состава Молдовы в случае утраты ею независимости.
Кишинев референдум объявил незаконным. Но проблему-то не закрыл. А как закрыть – не ведает. Применить силу здесь невозможно, поскольку Гагаузию опекает мощная Турция, которая, как и Румыния, покровительствует «своим». Она построила там систему водоснабжения, позволившая сделать Буджакскую степь пригодной для жизни и земледелия. В городе Чадыр Лунге открыт молдавско-турецкий лицей, выпускники которого затем приглашаются продолжать учёбу в турецких университетах.
Ясно, что имея уже такую головную боль, как Приднестровье, вторую войну Кишинев себе позволить не может. И будет любыми способами пытаться умиротворить 160 тыс. этих возмутителей спокойствия.
Туманное далече
При таком раскладе прогнозировать дальнейшее разруливание ситуации в Молдове так же сложно, как и в Украине. Общественное недовольство велико, но оно слишком раздроблено по интересам, чтобы сформулировать четкие цели и искать под них организатора. Власть в очередном кризисе, причем, наверняка еще не законченном. Хотя бы потому, что действующий президент Тимофти, который тянет с назначением нового правительства, сам на плакатах митингующих, требующих его отставки. И море коррупции с борьбой кланов, когда на места олигархов типа Филата (был премьером) и Владимира Плахотнюка (вице-спикер ) метят новые бизнесмены, вроде Р. Усатого. А на растерзанную страстями страну взирают вожделенно и ждут момента сразу несколько интересантов – Россия, Румыния, Турция.
Владимир Скрипов