Налицо невероятный кризис доверия российского населения к СМИ
Приятель из Питера приехал, тележурналист. Я бросился его расспрашивать о новостях, которые проходят мимо инернета, особенно интересны рейтинги местых телеканалов. Слушаю его и глаза на лоб лезут — региональные телеканалы с начала моей эмиграции никуда не сдвинулись. Не сразу поверил, полез проверять в сеть. Все рейтинги (доли аудитории) по Санкт-Петербургу тщательно вычищены, типа пришлите запрос и мы вам ответим… Пришлось обратиться к знакомым рекламщикам. Когда посмотрел медиаметрию, совсем был ошарашен.
Оказывается, правительственный телеканал «Санкт-Петербург», который организовал Смольный несколько лет назад и вкладывает по 10-12 миллионов доларов из бюджета имеет долю аудитории не больше двух процентов. Но это по «официальным данным». В реальности — 0,7-0.9. То есть статистическая погрешность… А работает там блестящая команда жуналистов, медиаменеджеров, есть все необходимое и даже больше: камеры, машины, студии, монтажки, куча журналистов, операторов, дизайнеров, режиссеров. И вот эта масштабная медиа-машина крутится вхолостую: канал никто не смотрит. Не так давно в Петербурге фактически свернулся проект Life78. Тоже рейтинг был мусорный, хотя редакция из кожи вон лезла, чтобы привлечь зрителей «чернухой» и скандалами. При этом рейтинг развлекательных каналов вполне стабильный уже двадцать лет, а «федеральная» тройка — Первый, РТР и НТВ успешно держат большую часть аудитории, в основном из-за «богатого» контента — фильмов, развлекательных программ и шоу. Аналогичная ситуация по всей России. 300 телеканалов в стране делят между собой двадцать процентов аудитории. Федеральное вещание смотрят восемь из десяти жителей страны.
О чем это говорит?
А о том, что реальная жизнь в России никого не интересует. Напрочь. Даже совсем «близкие народу» новости о здравооханении, образовании, дорогах, коммунальных проблемах, полицейская хроника, спорт, культура — весь этот привычный для местного телевидения пакет никому не интересен. Как такое может быть?
Реальная жизнь в России никого не интересует. Напрочь
Гипотеза первая: все ушли в интернет и читают новости на информационных сайтах. Проверяем. Тот же Санкт-Петербург показывает: самый профессиональный городской портал новостей и аналитики «Фонтанка.ру» за сутки посетило 260 тысяч человек. Те же самые 2-3 процента населения (учитывая, что ега аудитория выходит далеко за рамки северной столицы). Где все остальные? На развлекательных сайтах, на Авито, Mail.ru, Афише. Совсем немного на Ленте.ру, РБК, Комсомольской правде. Я не стану углубляться в статистику, для этого есть специалисты. Но главное понятно: интересны приколы, эротика, музыка, гаджеты, продам-куплю. И «федеральные новости». Местный дискурс глубоко безразличен.
Почему? Народ аполитичен? В какой-то мере это так. Но главная причина в другом: невероятный кризис доверия российского населения к СМИ (кроме «олдскульных», властных, в сущности «модернизированных бережневских СМИ, как какой-нибудь УАЗ-Патриот на модных литых дисках и с кондиционером всего лишь немного доработанный армейский УАЗик из забытого 1972 года)
Почему не смотрят? Ведь региональные телеканалы бывают неплохи, показывают жизнь людей, там рабтают яркие порой ведущие, все как бы вполне профессионально?
А не верят. Презирают. Чувствуют фальшивость и пошлость, зажатость, льстивость перед начальством, самоцензуру в самом плохом смысле, когда «от сих до сих» можно говорить правду, а дальше — тсссс! Там запретные темы. Нельзя затрагивать Путина, его семью, скандалы с его друзьями, темы офшоров. Нельзя затрагивать губернаторов и мэров (если не заказано начальством) Ни при каких обстоятельствах нельзя ставить под сомнение территориальную целостность (ну это и закон запрещает, не только самоцензура, а искусство тонкой иронии вообще давно утрачено в России) Нельзя касаться национальной темы, даже корректно и в рамках закона. Нельзя поднимать вопрос про Чечню и Кадырова, про Украину не в том тоне, который задается «федеральными» СМИ. Про Газпром нельзя. Про допинговые скандалы объективно, про параолимпийцев. Нельзя про Сирию в нормальном тоне: зачем это нам? Нельзя про попов. Про армию критично. Про войну вообще никак, кроме «СПАСИБОДЕДУ». И про гомосексуалистов нельзя, хотя все эти глупые законы, изрыгнутые прошлой думой для профессионала обойти — раз плюнуть. Нельзя про будущее говорить. Только про прошлое, причем только хорошо. Как будто прошлое — это мертвец, о котором ничего плохого. Нельзя говорить про кадровые назачения даже в районной полиции или местном музее — начальство не поймет. ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕЛЬЗЯ. О погоде можно.
И так называемые журналисты натягивают на свои физиономии фальшивые маски, мнут лица и давят из себя что-то бодрое и, как кажется им самим и начальству, даже вполне интересное. Смотришь это, как дешевую зефирку ешь: вроде сладкая, мягкая, вкусная. Ванилью пахнет. А потом полдня ощущаешь, что во рту кошачий туалет — какая-то совсем отвратная химия вместо взбитых белков. Противный привкус, несъедобный. Что-то не так. Что-то подмешано в белковую массу непищевое. Гадость…
А интернет? Да тоже самое. Вроде новость, а чуть копнуть — пустота. Менты молодцы. Возбуждено уголовное дело. Задержан по горячим следам. Пожар локализован. Предмет, похожий на пистолет. Объявлен план-перехват. Зачем вся эта фигня? А потому, что следующий раз ментовская пресс-служба не даст информацию о происшествии. Или специально даст конкурентам. Новостийщики обязаны играть по местным правилам. Губернаторская власть хуже царской. Нет, за фронду могут и не уволить корреспондента или редактора, но СМИ останется без рекламы, когда из местного комитета по печати позвонят директору колбасной фабрики и скажут: есть мнение, что вы способствуете дестабилизации в регионе. Был спонсор и нет спонсора-заказчика рекламы. Издание окажется без денег, коллеги порвут гада, подставившего очередной «уникальный журналистский коллектив» низшего уровня. Это тупик, братцы. Приехали. В России нет никакой журналистики. Профессия мертва.
Остается «гражданская журналстика», да? Не смешите мои блоги! Нет никакой гражданской журналистики, есть либо коммерческая «джинса», либо графомания. И ее новое воплощение — видефотомания. Колоссальный рейтинг Варламова, Доли, Сталика, Тёмы — все это удачный маркетинг. Бизнес с миллионными оборотами. Удачные поп-проекты. Как в свое время Бонни Эм: петь и писать музыку не обязательно, главное — танцевать. Шоумен — это нелегкая профессия, но ведь мы не об этом. А целый ряд широко известных в узких кругах авторов (по просьбе редакциии Руссского Монитора, я не пишу их имена)? Ну так они прекрасно генерят эмоции, но разве эти эмоции — контент?
Вторая проблема кризиса СМИ — импотенция. При отсутствии свободы внешней и внутренней девальвируется вечная ценность — талант. Ну и в какой-то степени образование и эрдиция. В нынешних СМИ нет места талантам: они же неуправляемые. Они отвечают перед вечностью, а не перед вице-губернатором по СМИ и культурке, даже не перед замначальником АП по внутренней политике. И образованным, интересным людям тоже нет места — если ты знаешь, как найти недостающее тебе знание, ты сможешь найти метод обойти запрет. Ум порождает внутреннюю свободу. А это критерий профнепригодности в современных российских СМИ.
….нет никакой гражданской журналистики, есть либо коммерческая «джинса», либо графомания
Но есть оппозиция, есть зарубежные ресурсы, есть западная поддержка, НКО всякие, фонды, Сорос… И целая система подкормки «независимых опозиционых СМИ». Ага. Есть. Но они так же отвратительны в массе своей, как и холуйские издания внутри России. По ряду причин. Во-первых, журналисты, лишенные настоящей «обратной связи» со своей аудиторией, получающе лестные восторженные комментарии в стилистике ПТН-ПНХ сразу начинают чувствовать себя светочами свободы и теряют чувство реальности. Слышали про эффект Данинга-Крюгера? В википедии можно почитать подробно, но смысл в том, что чем ниже компетентность человека, тем выше он оценивает свои профессиональные качества и тем увереннее он в своих действиях. Ну а чем выще, тем больше сомнений и критичнее самооценка. Борцы с режимом в массе своей — люди убежденные. Никаких сомнений, кто не с нами, тот против нас. Эй, ты чего-там анализируешь? И сомневаешься? Так ты — агент Кремля и засланец ФСБ! А ну, рубай его, хлопчики!
Контр-пропаганда против Кремля ведется почти такими же напыщенными самодеятельными мудаками, как и Киселев. Угол атаки равен углу отражения. Действие равно противодействию. Полицейский в процессе борьбы с ворами становится сам немного похож на них. И психиатр на своих пациентов. А уж «борцуны» с Путиным просто не знают других методов и стратегий, как тупо твердить мантры про то, что «конец совсем близко». Это дает им возможность успешно окучивать свои 3 процента аудитории, которой нужна эмоциональная подпитка. Но это смешно: группа противников Путина убеждает противников Путина, что Путин — плохой правитель России и даже преступник. Ну и что? Разве это хоть как-то влияет на российское общество в целом. На аудиторию «Первого канала»? На читателей «Комсомольской правды»? На тех, кто заходит в интернет через поисковую строку «Яндекса» и недоумевает — зачем наверху какая-то белая полоска, которая только занимает место на дисплее…
Контр-пропаганда против Кремля ведется почти такими же напыщенными самодеятельными мудаками, как и Киселев
Нет, есть и талантливые сайты, с яркими самобытными авторами, которые чураются «антипутинского» агитпропа. И что-то анализируют. Но у них нет денег, нет грантов, нет возможности раскручивать и продвигать себя, нет рекламы. Это тупик. Это всеобщий, абсолютный, тотальный кризис русских медиа. Но у него есть возможность измениться. Потому что новые медиа-технологии приходят в Россию и в Азию на наших глазах. И об этом я расскажу чуть позже. О том, как очень похожий кризис медиа в США породил проекты, перебившие своими рейтингами CNN и NBC вместе взятые. Без стартовых капиталов, только на таланте и энергии своих создателей
Дмитрий Запольский