Две истории.
Одну сегодня рассказал мой товарищ Андрей Позняков (Andrey Poznyakov) о том, как его и, видимо, других горожан, укрывшихся в кафе в районе Пушкинской площади, сдала в руки полицейских тамошняя буфетчица.
Вторая история — от Владимира Гиляровского — о похожих событиях, которые (удивительное совпадение!) произошли в том же самом месте более ста двадцати лет назад:
«Это был известный винодел Лев Голицын, всегда громко хваставшийся тем, что он «не посрамлен никакими чинами и орденами». В конце девяностых годов была какая-то политическая демонстрация, во время которой от дома генерал-губернатора расстреливали и разгоняли шашками жандармы толпу студентов и рабочих. При появлении демонстрации все магазины, конечно, на запор. Я видел, как упало несколько человек, видел, как толпа бросилась к Страстному и как в это время в открывшихся дверях голицынского магазина появилась в одном сюртуке, с развевающейся седой гривой огромная фигура владельца. Он кричал на полицию и требовал, чтобы раненых несли к нему на перевязку. Через минуту его магазин был полон спасавшимися. Раненым делали перевязку в задней комнате дочь и жена Л. Голицына, а сам он откупоривал бутылку за бутылкой дорогие вина и всех угощал. Когда полиция стала стучать в двери, он запер магазин на ключ и крикнул: Я именинник, это — мои гости! Через черный ход он выпустил затем всех, кому опасно было попадаться в руки полиции.»
оригинал — https://www.facebook.com/varfolomeev/posts/10207040662614665
автор — Владимир Варфоломеев
Андрей Позняков
Здесь должно быть посвящение Vladimir Varfolomeev, которого впечатлила эта история.
Как меня задержали или как меня сдала полиции официантка кафе
Как все уже знают, полиция заблокировала на Тверской тысячи потенциальных участников анонсированных Навальным гуляний. Одну из больших групп потом разбили колонны спецназа ВВ и ОМОНа, стали «зачищать», устроили давку, попутно забирая людей. Потом «зачистить» решили Страстной бульвар — кордон надвигался, группы задержаний бегали и хватали всякого, кто попадётся под руку. Какие-то ребята в цепочке за моей спиной весело обсуждали: давай заберём вон того парня, чего он снимает. Молодой человек с палкой для селфи стоял метрах в 10 на парапете подземного перехода, его «спасло» то, что в последний момент он спрыгнул и спустился под землю. Не знает, наверное, что ему грозило. Такая атмосфера.
Так прошли один дом, состоялся ещё один выход в эфир. Смотрю — кафе с верандой. Решил, дай-ка сяду-закажу кофе, может ещё и за кордоном останусь, оценю ситуацию. Пока сидел — полицейские подобрались к заведению и стали требовать, чтобы все, кто не заказывает, ушли дальше. Я спросил, могу ли дождаться кофе, — «нет!» Спросил, могу ли уйти с улицы внутрь и продолжить своё пребывание в кафе — и подался ко входу. Но не пустили. Официантка сказала полицейскому, что я ничего не заказал, и офицер решил: тогда забираем. Предупреждения, что я журналист, омоновцы игнорировали, при досмотре (без понятых, кстати) заглянули рассеянно в пресс-карту и посадили в автозак.
Освободили почти сразу, — ещё во время очередного эфира пришёл 2-й оперативный полк. Узнали, в какой форме были те, кто задерживал. Обрадовались, сказали: «это не мы», просили на камеру рассказать, что претензий ко 2-му оперативному полку не имею, и отпустили.
Когда вернулся с коллегой в кафе (надо же кофе добыть журналисту между эфирами), — встретила та же встревоженная официантка: ну как, всё обошлось, с вами всё в порядке? Занавес.
Это история о том, как по-разному люди ведут себя в критических ситуациях. Помню, как в кафе укрывали участников Маршей несогласных и Стратегии-31. Известны случаи, когда от «винтилова» спасали в церкви. Но бывает и так: официанты встанут в дверях, не дадут пройти внутрь и стать их клиентом просто потому, что появились полицейские. В их глазах в эти мгновения — ужас, но если бы я был участником выступлений или случайным прохожим, читал бы сейчас протокол с вымышленными обстоятельствами по статье с заоблачными штрафами, а может и арестом.