В начале сентября 1917 года русская армия уже отчетливо приобрела черты почти неуправляемого оголодавшего и озверевшего вооруженного стада, которое почти не воевало с немцами, оставляла им города (была сдана Рига — в те времена один из самых крупных и важных центров бывшей Российской империи), зато с лёгкостью грабившего и разорявшего эти города перед сдачей врагу. По остальной территории страны расползалась анархия и дефицит продовольствия на грани настоящего голода. «Русское Слово» (№ 196 от 27 августа (9 сентября) 1917 года) публикует тревожные новости с мест событий.
Действующая армия, 24 августа. …В частях, самовольно уходящих с позиций, офицеры, использовав безуспешно все средства увещевания дезертиров, одни с небольшими горсточками оставшихся и преданных им солдат оставались у пулеметов и встречали вражеские атаки и после героического сопротивления, конечно, гибли в неравной борьбе.
Известен факт, когда почти целая дивизия, охранявшая важный береговой участок Двины, оставила позиции и ушла при начатой немцами артиллерийской подготовке. Фронт остался бы фактически обнаженным, если бы у пулеметов не остались офицеры и некоторые из членов ротных и полковых комитетов. Дивизия, пошедшая разными дорогами и тропами, заблудились, изголодались без походной кухни и, проблуждав около суток, в большинстве вернулись обратно. Зрелище отражения уже начавшейся германской атаки горстью истомленных, но преданных родине бойцов пристыдило дивизию, и она, успев занять окопы, отразила натиск немцев. Порыв этот длился, однако, недолго. На следующий день дивизия разошлась и ушла.
Дезертиры.
Действующая армия, 25. VIII. Волна дезертиров, самовольно оставивших позиции в снаряжении и дезорганизованными толпами взлезших в тыл, все увеличивалась по мере отхода наших войск от Риги.
Кавалерийские патрули, расставленные по шоссе, и пешие патрули на железнодорожных станциях были бессильны справиться с этими толпами, угрожавшими патрулям применением оружием. До самого Зегевольда (ныне город Сигулда в Латвии — прим.ред.), …обозы, часто большой ценности и значения, не могли продвигаться вперед, так как шоссе сплошь было загружено дезертирами. Потерявшее всякое воинской подобие, дезертиры лезли на повозки обозов, перегружали лошадей, падавших замертво от чрезмерного напряжения. Дезертиры захватывали автомобили, сгоняя упорствующих шофёров, и, не умея управлять машинами, сваливались вместе с ними под откос шоссе.
Передовица газеты Русское слово от 27 августа (09 сентября) 1917 года
Не были даже пощажены санитарные обозы, из которых выбрасывались койки и медики с медикаментами, чтобы освободить место для награбленного в Риге имущества… Дезертирами запружено все шоссе до Вендена. По распоряжению штаба северного фронта, для задержания и обуздания масс на шоссе выслан из Вендена резервный кавалерийский корпус.
…В штабе северного фронта получены сведения о полчищах дезертиров, идущих по псковскому шоссе в количестве уже нескольких десятков тысяч. Начались грабежи в прилегающих к шоссе селах. Разгромлены склады не только земских и городских организаций, но и интендантские. Голодная толпа не останавливается ни перед чем.
Помимо войск, направленных навстречу дезертиров, на всем протяжении шоссе от Пскова до Изборска и на окрестных дорогах расставлены казачьи патрули с целью предотвратить нашествие дезертиров на Псков.
Рижская катастрофа
Ночь погромов
Около 10-ти часов вечера 20-го августа, когда в городе распространились сведения о том, что штаб армии принял решение оставить Ригу, начались грабежи. Сам город был погружен в полный мрак. Военный телефон уже не работал. Все части, учреждения, ведомства были предоставлены самим себе или сохраняли связь одного с другим или со штабом через посредство нарочных, беспомощно рыскавших в темных узких улицах, и лишь в редких случаях находивших то, что им было нужно, совсем в противоположном конце. В большинстве же случаев никто и никого найти не мог.
Повозчики куда-то исчезли, а многие оставшиеся начали запрашивать и получали 10 рублей за расстояние в 2-3 маленьких квартала. Около полуночи на 21-ое августа мне пришлось перейти Ригу по диагонали от Царского леса до Русского театра. Чем ближе к центру, тем явственнее доносились из тьмы чьи-то пьяные, чьи-то плачущие крики. Звон разбиваемых стекол, треск разламываемого дерева, — вероятно, выбиваемых дверей. Выплывали около меня и снова исчезали в темноте фигуры, нагруженные узлами.
На углу Мельничной и Дерптской улиц одна из таких фигур натолкнулась на тумбу и растянулась вместе со своим гигантским узлом. Просыпалась битая посуда; зазвенели грохнувшиеся об мостовую столовые часы; фигура выругалась, торопливо освободила свой узел и побежала обратно.
Газета Русское слово от 27 августа (09 сентября) 1917 года
Мельничная и Дерптская улицы уже кишели мародерами; некоторые дома начинали загораться. На Александровской улице, у разбитого немецкими снарядами ресторана «Ростов-на Дону», шла вакханалия: уничтожали припасы и в поисках винного погреба добивали уцелевшую посуду и обстановку.
Неистовый погром шел в переполненном торговцами старом городе, где лавки и магазины громили одни за другими целыми улицами и кварталами. К утру запылала старая улица центрального города — Известковая. Затянулась дымом и Александровская улица. В это время город был уже оставлен и штабом армии, и другими войсковыми частями, кроме подрывных команд, которые и приступили к своей работе разрушения в 11 часов утра…
Н. Верховский
Анархия в Донецком Бассейне
На рудниках «Русского антрацита»
Харьков, 26, VIII. В совете съездов горнопромышленников юга России поступили новые сведения о событиях на рудниках «Русского антрацита».
Выясняется, что еще за две недели до разыгравшихся здесь событий некоторые рабочие при переговорах с заведующими шахтами относительно новых прибавок, не получив удовлетворения, грозили расправой. Вскоре состоялся ряд митингов, на которых обсуждался вопрос об отказе промышленников выдавать средства на содержание совета рабочих депутатов.
На одном из таких митингов было получено сообщение, что в Криндачевке в клубе происходит заседание управляющими рудниками. Участники митинга вместе с председателем совета рабочих депутатов направились к Криндачевке. Оцепив здание, рабочие вошли в помещение клуба, но увидели там не промышленников, а служащих и членов профессионального союза. После этого часть рабочих отправилась на соседний рудник, отдав распоряжение доставить туда управляющего рудника инженера Печуга и штейгера Кашинского.
Когда Печуг был доставлен на совещание, председатель совета рабочих депутатов Переверзев предложил ему дать объяснение о прекращении выдачи средств на содержание совета рабочих депутатов. Ответ Печуга не удовлетворил Переверзева, и он предложил ему, Печугу, сорвать объявление. После отказа Печуга Переверзев предложил рабочим расправиться с ним.
Толпа сбила со стула Печуга и стала избивать его кулаками и сапогами, но Переверзев остановил толпу возгласом:
— На этот раз Печугу достаточно!
Затем Переверзев предложил Печугу дать подписку в том, что средства на содержание советов рабочих депутатов он будет выдавать по-прежнему, причем предупредил, что, если Печуга не даст такой подписки, то будет убит. Печуга принужден был дать требуемую подписку.
На состоявшемся после этого митинге было решено убить трех служащих, а остальных прогнать сквозь строй. Постановление это сделалось известным на соседних рудниках и служащие оставили рудники. На рудниках начались обыски инженеров и штейгеров.
Продовольственный кризис
В Калужской губернии
Калуга, 23, VIII. Калужская губерния переживает небывалый доселе продовольственный кризис. Положение в некоторых уездах близко к полной катастрофе. Так, например, Мосальский уезд признается особенно угрожаемым по голоду: г. Мосальск вот уже несколько дней находится вовсе без хлеба, а села на полуголодном пайке в 1/2 фунта в неделю на человека. Урожая не хватает даже на семена.
Тарусский уезд определенно заявил, что продержится лишь только до ноября, а дальше неизбежен голодный бунт. Продовольственные управы и сейчас осаждают бунтующие толпы, требуя хлеба.
Служба в продовольственных комитетах становится невыносимой, оттуда уже бегут: в боровском продовольственном комитете сменилось уже 5 председателей, и теперь нет охотников туда идти.
В Витебской губернии
Витебск, 26, VIII. Витебский губернский продовольственный комитет отправил министру продовольствия телеграмму, в которой так обрисовывает положение:
«Голод у порога. Для спасения продовольственного положения городов Витебска и Двинска необходима немедленная отправка маршрутного поезда муки или зерна, с предъявлением этому поезду старшинства почтовых поездов. В губернии приступлено к реквизиции избытков хлебных продуктов при содействии военной силы, однако ожидать результатов от этой меры возможно не раньше месяца».
В каждый из уездов Витебской губернии назначены комиссары по организации принудительного отчуждения хлеба.
Полоцкому городскому продовольственному комитету предложено перейти к отпуску хлеба по полфунту в день на едока.
В Астраханской губернии
Астрахань, 25, VIII. Второе заседание правительственного совещания затянулось до 3-х часов утра. После горячих прений вынесено решение сохранить твердые цены на хлебные продукты в неприкосновенности. Проект устранения премии за скорейшую сдачу зерна большинством голосов отвергнут.
Оба решения встречены были аплодисментами. Крестьянские представители заявили:
— Посмотрим, как вы будете аплодировать от голода. Ни одного фунта муки мы вам не дадим.
Председатель губернского продовольственного комитета в заключении заявляет, что по долгу совести не может подчиниться решению собрания о сохранении твердых цен, о чем донесет министру продовольствия.
В Баку
Баку, 25, VIII. Продовольственный кризис принимает грозные размеры. Самочинные обыски, производимые рабочими, вызывают сильное раздражение населения, особенно мусульманского, религиозные и бытовые условия которого воспрещают появление постороннего мужчины в доме.
Исполнительный комитет совета рабочих депутатов и городская дума препятствуют повальным обыскам, но безуспешно. Конференция промысловых рабочих настаивает на производстве обысков. Рабочие выражают на своих собраниях недоверие совету рабочих депутатов и называют членов совета «сытыми буржуями».
Мусульманский национальный комитет вынес решительный и категорический протест против вторжения в дома мусульман. Настроение в городе тревожное. Если не удастся удержать рабочих от повальных обысков, то могут произойти эксцессы и междоусобица…