Чем закончатся события в Хабаровске – пока говорить рано; как поведет себя власть в этих событиях – предсказуемо и действия ее отступными точно не будут, но вот каков будет от этих действий эффект – предугадать сегодня тоже довольно сложно. Но есть то, что уже сегодня можно сказать абсолютно точно.
Я посмотрел множество видеосюжетов, в которых хабаровчане – кто в двух словах, кто более многословно – говорят о своем решении прийти на демонстрации. Так вот, глядя на эти лица и слушая ту интонацию, с которой они говорят, – ты видишь совсем иной облик человека. Он очень напоминает мне тот облик, который я наблюдал, когда в 1989 году наши рабочие поддержали проведение забастовки на заводе в ответ на угрозы Министерства относительно наших действий по строительству жилья для очередников. Он точно такой же, как я видел его в 1991 году на первых выборах мэра города и городской думы. Это были лица людей, выражающие воскресшее человеческое достоинство и лишенные плебейской трусости. Это был облик, который менял не только поведенческие стереотипы, придавая человеку твердый и уверенный голос, а буквально физиологически изменял черты лица, делая его открытым, жизнерадостным, с искрой в глазах.
В последующие годы искра стала меркнуть и к 2015 году практически полностью исчезла. Её заменила очевидная гримаса усталости и безнадежности у одних, и хамской напыщенности и необузданного высокомерия у других. И там, и там постепенно угасала человечность облика, радость в глазах практически не просматривалась, а то, что в облике являлось самым важным прежде – проявление достоинства и самоуважения, — переродилось в озлобленность и нетерпимость.
Хабаровчане смогли свое достоинство удивительным образом вернуть себе вновь.
И даже если протест в дальнейшем заглохнет, либо власть найдет методы его купировать, это испытанное чувство собственного достоинства останется в людях еще надолго. И именно против этого власть будет действовать изощренней всего, ища любые пути, чтобы вновь воскресшее достоинство унизить и растоптать, превращая людей снова в унылую массу с потухшим взором.
И в связи с этим Фургалу (как бы кто к нему ни относился) сейчас не позавидуешь. Следствие сейчас бросит все силы на то, чтобы понудить его признаться в инкриминируемом ему преступлении, даже если он и абсолютно чист, взамен на какие-либо коврижки и будущую, втайне проведенную амнистию. Им нужно будет полностью и как можно грязнее вымарать Фургала, чтобы через этот «очерненный» его облик привить чувство вины и всем хабаровчанам, затемняя тем самым главное в их акциях: Фургал – не главное, главным в этом протестном движении – обанкротившаяся власть, с произволом которой люди не пожелали мириться.