Публичное самосожжение не самоубийство, а жертва во имя общего блага – так интуитивно это воспринимается, каких бы традиций кто ни придерживался.
Поэтому тунисский уличный торговец Мухаммад Буазизи стал героем Арабской весны.
Помню, его соотечественники так объясняли этот поступок: он отказался влачить жалкое, унизительное существование в системе, где просто невозможно человеку с его стартовыми позициями в иерархии жить с человеческим достоинством. Он отказался подчинить свою жизнь режиму, унижающему достоинство. И пожертвовал свою жизнь, чтобы сломать систему.
Как жертву, а не самоубийство рассматривал самосожжение Буазизи и Юсуф аль-Кардави, один из крупнейших исламских богословов современности.
Оказалось, Ирина Славина мыслила в той же логике, вот её слова, сказанные в июле 2019-го: «Интересно, а если я устрою акт самосожжения возле проходной УФСБ (или прокуратуры города, я пока не знаю), это хоть сколько-нибудь приблизит наше государство к светлому будущему, или моя жертва будет бессмысленна? Думаю, лучше умереть так, чем как моя бабушка от рака в 52 года».
Своей мученической гибелью Ирина дала голос многочисленным тихим жертвам Левиафана, действующего именем Российской Федерации. А если вдуматься, то каждый подданный РФ если не прикопан, то придушен.
С этим знанием, с этими голосами в сердце нам теперь жить.
Елена Галкина