Новость о том, что был банально разворован один из четырех «самолетов Судного дня» — командный пункт высшего руководства на случай войны, включая и глобальный конфликт — можно, конечно, отнести к сюжету о том, что «разбудите меня через сто лет — и скажу вам, что в России пьют и воруют». Но учитывая специфику спецсамолета, возникает более важный вопрос — если стратегические командные пункты охраняются хуже, чем городская квартира, то как там дела обстоят с ядерным щитом, стратегическими складами и прочими важными компонентами готовности России к стратегии взаимного уничтожения?
Вопрос-то не праздный. Наш главнокомандующий при любом удобном и неудобном случае грозит неведомому супостату испепеляющей мощью. А есть ли она? Или ее тоже так же разокрали, как самолет-КП?
Понятно, что состояние военной мощи любого государства — военная тайна. Даже если в армейских амбарах мышь повесилась, враг должен трепетать от одной мысли о том, что там может что-то такое все-таки быть. Но учитывая не самую высокую степень адекватности нашего руководства, оно вполне может доиграться до какого-нибудь серьезного конфликта, пусть и с третьеразрядным противником, и тут-то и окажется, что воевать-то и нечем. А если и есть — то оно не на ходу, разукомплектовано или просто небоеспособно. В этом смысле воровство на сверхсекретном самолете выглядит симптомом общего состояния дел. Может, поэтому Путин и не рискует отвечать на военные упражнения Турции все ближе к нашим границам, потому как и отвечать-то по большому счету нечем?
