Секрет успеха Америки – в реальной демократии, на которой основана система управления страной. Система эта координирует и примиряет интересы составляющих социум индивидов, не только позволяет, но и способствует, ставит своей целью пробудить инициативу каждого члена социума, и направить ее на достижение блага всех. Возможно, на макроуровне, на уровне высших институтов государства, этот идеал выполняется все хуже и хуже, но на локальном уровне, на уровне местного самоуправления – система прекрасно работает.
Каким образом это происходит? Заглянуть в политическую кухню США мне помогла моя старая знакомая, бывшая ленинградка Маша, ныне проживающая в одном из американских мегаполисов. Недавно она пополнила собой ряды американских законодателей. Как именно – рассказ ниже (стилистические и лингвистические особенности «русского американского» я постарался сохранить для будущих поколений филологов).
Маша: Вчера я подала ходатайство в горсовет на внесение нового закона, 17-го будет паблик хиринг – публичное слушание этого ходатайства. В каждом городе действует свой свод законов – правил, которые регулируют жизнь города, в дополнение к законам штата и федеральным законам, которые обязательны к выполнению во всех города данного штата или же всей страны.
Проблема, за которую я взялась, следующая: в нашем поселении (как вообще по всей Америке) почти у каждого дома есть свои зеленые насаждения. Изгородей в привычном для россиянина смысле слова практически нет. Если они и есть – то служат не для защиты дома от людей с улицы. Но для защиты людей с улицы от опасностей, которые могут исходить от дома: например, если во дворе выкопан глубокий бассейн, куда прохожий, забредший на участок, может свалиться. Или во дворе живет лошадь или собака. В большинстве случаев забор образует подстриженные кусты и деревья, пешеходные дорожки проходят к ним вплотную. Ветки часто выходят прямо на дорожку, в темноте запросто можно напороться на них. Кажется мелочь – но мне лично это дело доставляет много больше неприятностей, царапин и ушибов, чем политика в отношении Сирии или художества нашей резервной системы. Но закона, который заставлял бы владельцев изгородей обрезать торчащие в общественное владение ветки – нет. Самой их ломать тоже стрёмно, нарвёшься на психа, который обвинит тебя в порче его частной собственности – Любимого Куста Сирени.
И вот я подала ходатайство на введение нового закона:
1. обозначить коридор: должны быть свободным от веток 8 футов вверх, 6 инчей (дюймов) вбок – от пешеходной дорожки.
2. объявить, что нарушение этого коридора (то есть если хозяин изгороди её не подстриг) автоматом становится “общественной опасностью”, что дает право ЛЮБОМУ ГРАЖДАНИНУ (а не тока копу) немедленно без проволочек ее устранить – т.е. сломать злоумышленно торчащие ветки.
Хиринг (слушания законопроекта на заседании горисполкома) будет автоматом показан по местному ТВ, которое подключено к любому кабелю и не кабелю. Это смотрят в основном в школах и пенсионеры. Прославлюсь. Мне отведено 10 минут, плюс отдельно – ответы на вопросы членов исполкома. Меня поддержат и местные власти – им всем это выгоднее, чем реагировать на звонки пострадавших от веток трудящихся, легче свалить все на самих трудящихся. За законопроект и полиция, и дирекция парков и код инфорсмент.
Авраам Шмулевич: «Код инфорсмент» – дословно как это обычно переводится?
Маша: Это никак не переводится, ибо в России мы с этим не сталкивались. «Департамент наблюдения за соблюдением Кодекса Города». Специальный такой отдел – департамент – люди ездят по городу полдня и следят за порядком (не как полиция), а за тем, чтобы не было разбитых машин, стекол, драйвеев (драйвей – дорожка от двери моего гаража до улицы. Должна содержаться за мой счёт. А улицу уже содержит сам город, но тоже, конечно, из моих налогов, но косвенно), крыш неопрятных, неокрашенных домов, нестриженой травы, кустов и деревьев, что бы расстояния между деревьями соблюдались и т.п. Им стучат копы и соседи, если чего не так, поэтому если они чего не заметили сами, им дадут знать. Если видят нарушение – могут дать тикет, как копы за несоблюдение кода, если не починишь сам – могут нанять гоп-команду и «починить» за счёт города, и за это вчинить счёт во много тысяч, причем, если его не заплатишь – и дома не продашь, пока им не ликвидируешь им долг, по их долгам набегают бешеные проценты, многих разорили так.
Авраам Шмулевич: А ты,значит, подала ходатайство? Любой гражданин может прийти и подать законопроект? И даже в Нью-Йорке и прочих мегаполисах – тоже?
Маша: Любой может. Это КОНСТИТУЦИЯ США, никакой Нью-Йорк не переплюнет. Свобода подачи ходатайств – в Билле о Правах.
Авраам Шмулевич: А как это осуществляется на практике?
Маша: Зашёл в здание горисполкома, в офис «клерка города» – это где всякие свидетельства о смерти, родах, владении землей, нотариус города. Заполнил форму – хочу выступить перед исполкомом с таким-то ходатайством. Там выбор – хочу ли я телевизионную сессию или нетелевизионную (для стеснючих). Я выбрала телевизионную. Дальше выбор даты. Я выбрала ближайшую свободную. Меня должны поставить в известность – когда конкретно будет обсуждение. Я пошла поговорить с директором парков, и оказалось, что он уже знает о хиринге (слушанье), т.е. его уже дернули за хвост из исполкома – спросили, что он думает о моем предложении. Она двумя руками за.
Авраам Шмулевич: А сколько жителей в твоем пригороде? Или ты подала прямо в муниципалитет Мегаполиса?
Маша: С Мегаполисом дел не имею, у них свой исполком. Я живу в пригороде. Сколько сейчас, не знаю, не интересовалась, но когда я сюда приехала лет восемь назад было, если не изменяет память, 89000 человек.
Авраам Шмулевич: А как это дело с хирингом решается все же в многомиллионных мегаполисах? Там же должны быть тыщщи обращений?
Маша: например, Нью Йорк разбит на «боры» – 5 штук, и такая мелочь решается в борах. Кроме того в больших городах есть «нейборхуд (районные) ассоциации», и тебя не пустят на совет боро, пока ты не получил резолюцию от своей ассоциации (неважно какую – за или против). И если бы я досаждала исполкому по мелочам регулярно, меня бы заклеймили «кляузницей» и не пустили бы. Но я пока там ни разу не была.
Авраам Шмулевич: хорошо, они послушают тебя – и потом что будет?
Маша: Обязаны дать решительный ответ: изменим закон, не будем менять закон, будем думать. И все паблик хиринги заносятся в анналы навечно. Кроме того, (и потому все городские власти от полиции до парков это поддерживают), если это внести в «короткий список» вещей, обязательных для граждан, 95% начнут резать ветки. А сегодня режут немногие.
Авраам Шмулевич: Короткий список – это что такое?
Маша: Это страничка основных вещей, нужных для жизни в данном месте,городских правил и законов, которые назубок знают все жители.
P.S.
Маша: …Авром! В прошлый понедельник наш горисполком утвердил в первом чтении мой закон! В следующий понедельник должны сделать законом. Спор свелся к тому – делать ли клиранс 6 или 12 инчей (дюймов) вне пешеходные дорожки.
Мне вынесли благодарность словами «Вот, рядовой гражданин, эмигрантка, сделала все в рамках системы, по правильным каналам!» И себя тоже похвалили: «Система работает!»
Авраам Шмулевич