Стало очевидно, что на российской военной базе 102 царит полный бардак. Ответы представят военный бардак в красочных деталях и, возможно, дискредитируют многих лиц, совершенно не заинтересованных в этом. Именно поэтому Пермякова и не передали армянской стороне. Именно поэтому максимально избегают огласки. Именно поэтому подчеркивают «дезертирскую» составляющую преступления, чтобы оправдать невыдачу, и держат на российской базе, чтобы не взболтнул ничего лишнего. Иначе военная база, которой так гордятся российские Вооруженные силы и которая должна функционировать до 2044 г., предстанет в совершенно неприглядном свете. Иначе способность российской армии защитить Армению от внешней агрессии и, стало быть, необходимость в военном присутствии России будут поставлены под сомнение. А это, с точки зрения Кремля, уже совершенно недопустимо.
Леонид Сторч
Как я уже говорил, дело представляет собой клубок неувязок, но как он будет распутан (если будет), общественность узнает не скоро, ибо судьба Пермякова, признавшегося в убийстве семи человек из семьи Аветисянов, находится в руках российского военного суда, и армянским правоохранительным органам (кто бы сомневался!) задержанный выдан не будет.
В этой связи «правдолюбцы» торжествующе указывают на Конституцию РФ. Да, ст. 61(1) возбраняет выдачу граждан РФ иностранному государству. Да, территория военной базы 102, где прячут Пермякова, есть территория РФ. Да, концепция экстрадиции толком незнакома российской Фемиде. Но «правдолюбцы» забывают о том, что убийство произошло за пределами базы, на территории суверенной Армении, и Пермяков был задержан за пределами базы (хотя и российскими военнослужащими). А Конституция РФ (surprise!) на территории Армении не действует. И в этом нет ничего оскорбительного для России, т.к. и на ее территории не действует ни Конституция Армении, ни другие армянские законы.
Но конституциями тут дело не исчерпывается. Есть еще и «Соглашение между Российской Федерацией и Республикой Армения по вопросам юрисдикции и взаимной правовой помощи по делам, связанным с нахождением российской военной базы на территории Республики Армения» от 29 августа 1997 года. Статья 4 данного документа гласит, что к служащим базы, совершившим преступление на территории Армении, применяется армянское право, а дело ведут «компетентные органы» Армении. Исключение составляют воинские преступления (ст. 5), т.е., преступления, непосредственно связанные с нарушением устава, но убийство гражданских лиц за пределами базы есть не воинское, а уголовное преступление.
Конечно, помимо совершения уголовного преступления, Пермяков нарушил и воинский устав, самовольно покинув с оружием базу. Однако, на мой взгляд, убийство семерых мирных жителей (включая двух детей) в их собственном доме – преступление несоизмеримо более серьезное, чем самоволка. Поэтому задержанный должен был быть передан армянской стороне, которая его к тому моменту активно искала. Но отвезя Пермякова на базу, т.е., с территории Армении на территорию РФ, российские военные его попросту похитили.
Российское начальство с армянским руководством не слишком-то церемонилось в этом вопросе. В конце концов, после препирательств председатель СК Бастрыкин бросил юридическую подачку Сержу Саргсяну, президенту Армении, чтобы тот хоть как-то успокоил возмущенный электорат: судить Пермякова будут по российским законам, но зато на территории Армении (не удивлюсь, впрочем, если судебные заседания проведут все же на территории базы, а это юридически – уже не Армения). В любом случае физическое место проведения судебных заседаний ничего не решает! Важны прозрачность дела и применимое право. При этом во время следствия и суда сидеть Пермяков тоже будет – по российским законам. И срок отбывать – тоже. Все якобы справедливо: жертвы – ваши, судьи – наши.
Кто-то, возможно, скажет, что у России и так много верных союзников по всему миру – Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье (а также, с некоторыми оговорками – Беларусь, Кыргызстан и Венесуэла) – поэтому, если вытереть ноги об Армению, с России не убудет. Даром мы их что ли от турок с азербайджанцами защищаем? Но я скажу: убудет. Даже при наличии аж четырех-пяти союзников столь пренебрежительно относиться хотя бы к одному из них – непозволительная дурость и великодержавное хамство. Украина и Грузия в 90-е гг. тоже в кремлевских друзьях ходили, но благодаря «мудрой» политике Москвы оказались совершенно в другом списке.
Полагаю, что суд будет проходить в закрытом режиме – иначе зачем нужно было скрывать Пермякова от армянских правоохранительных органов? Полагаю также, что многие сведенья, обнаруженные во время следствия, до общественности не дойдут. Поэтому предложу свою версию случившегося. Она в полной мере отражает все обнародованные факты этого дела, а доступа к неопубликованным материалам следствия у меня, конечно, не было.
12 января, около 4 часа утра механик-водитель танка 18-летний Валерий Пермяков, уроженец Читы, покинул расположение российской военной базы 102, находящейся на юго-западе г. Гюмри. Он взял с собой автомат АК-74 с полным магазином и запасной рожок с патронами. Автомат, скорее всего, числился не за ним и, возможно, не числился не за кем – иначе был бы в более рабочем состоянии, и его не заклинило бы через 20 выстрелов.
Ушел Пермяков не с целью дезертировать. Если бы хотел сбежать в Турцию, то сразу бы направился к границе, а не в противоположную сторону, в центр Гюмри. Не исключено, что был он не один, а с кем-то из сослуживцев. Ушел он с целью прогуляться, а может, хотел, продать автомат или обменять его на алкоголь или наркотики, а может, и просто намеревался пошалить где-нибудь, побряцать оружием. Это опьянение – скорее всего, наркотическое – является фактором, который ставит все на свои места, объясняя неадекватность действий Пермякова: и безумное стремление напиться, и расстрел, и брошенные личные вещи, на которых была его фамилия. Как известно, некоторые виды наркотиков вызывают болезненную, безудержную жажду. Она-то и погнала Пермякова в начале 7-го часа утра в первый попавшийся дом – дом Аветисянов. Именно из-за воздействия наркотиков речь его при допросах была мало осмысленна.
Ворота дома были не заперты, но дверь оказалась запертой. Пермяков снял рамы с входной двери. Разбив стекло на двери, разбудил хозяина дома. Когда тот схватился за телефон, Пермяков начал стрелять. После 20 выстрелов автомат, который, видимо давно никто не чистил, заклинило, и он схватился за штык-нож. Поступки безумные, но Пермяков был невменяем. Опять-таки не исключено, что убивал не он один, а, может, и вовсе не он, но то, что он присутствовал на месте преступления, вызывает мало сомнения.
А после убийства Пермяков сделал еще одну глупость, оставив свои подписанные ботинки в доме. Утолить жажду, надо полагать, ему все же удалось. Потом он ударился в бега, а когда его поймали, получи инструкции от начальства — что нужно говорить, а что нельзя («выполнишь — тебе скидка будет»).
Безусловно, остается масса вопросов: каким образом Пермякову удалось умыкнуть боевой автомат с запасным комплектом боеприпасов? почему на военной базе пользуются неисправным оружием? почему он смог беспрепятственно покинуть пределы базы? где он брал наркотики, в конце концов? действовал ли он в одиночку?
Но на такие вопросы никто отвечать не станет, особенно на суде. Собственно, суд уже и не нужен. И так все ясно: Пермяков сам во всем признался: убежал с базы, зашел водицы испить, испужался, поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся – семь трупов.
И без этих вопросов стало очевидно, что на российской военной базе 102 царит полный бардак. Ответы представят военный бардак в красочных деталях и, возможно, дискредитируют многих лиц, совершенно не заинтересованных в этом. Именно поэтому Пермякова и не передали армянской стороне. Именно поэтому максимально избегают огласки. Именно поэтому подчеркивают «дезертирскую» составляющую преступления, чтобы оправдать невыдачу, и держат на российской базе, чтобы не взболтнул ничего лишнего. Иначе военная база, которой так гордятся российские Вооруженные силы и которая должна функционировать до 2044 г., предстанет в совершенно неприглядном свете. Иначе 
способность российской армии защитить Армению от внешней агрессии и, стало быть, необходимость в военном присутствии России будут поставлены под сомнение. А это, с точки зрения Кремля, уже совершенно недопустимо.
Леонид Сторч
Предыдущие публикации по теме:
Леонид Сторч. Бойня в Гюмри: неясности и ясности, 17 января, 2015