Что-то происходит. Самые выдержанные и корректные коллеги начали срываться на студентов и друг друга. Знакомые артисты проводят 50 концертов за 2 месяца (для справки: артисты еще и репетируют), врачам поднимают нормы приема больных. Люди срываются, злятся, но пока держатся. Как некогда в Душанбе в период гражданской войны все разговоры крутились вокруг бегства, так сегодня в компании бюджетников (безотносительно к профессии) все разговоры крутятся вокруг увольнения. Не то даже, что уволят, а то, что нужно увольняться и искать «нормальную работу». Ну, или уходить «в тень».
Быть бюджетником на зарплате еще недавно, совсем-совсем недавно было более, чем выгодно. За привычную и понятную работу человек получал вполне приличные или почти приличные деньги. Планировал. Откладывал и т.д. Люди вполне серьезно планировали будущее на 5-6 лет вперед.
Ситуация менялась постепенно. Возрастали издержки контроля. Чтобы от них отбиваться, создается и постоянно увеличивается «внутренняя бюрократия». Растут иные издержки легальности. Соответственно, сокращается число работников, занятых в основном виде деятельности. Тех, кто входит в аудиторию и класс, выходит на сцену, входит в операционную, ведет прием в поликлинике.
В этом году, похоже, что ситуация подошла к некоторому пороговому значению. Работников (не менеджеров и пр.) оказалось, действительно, мало. Это наш способ поднятия зарплаты. Мало, чтобы учить, просвещать, лечить и т.д. Чтобы как-то продолжать деятельность, не сокращая бюрократию (реальную на сегодня власть в организациях), нужно заставить преподавателей больше работать, врачей — принимать больше больных, артистов — больше выходит на сцену. При этом, бюрократия продолжает работать, а ее число все чаще приводит к сбоям в непомерно усложнившейся системе.
Пока это подается, как некая экстраординарная мера и экстраординарная ситуация. Но, в целом, понятно, что это, то самое временное, которое постояннее любого постоянного. Интересная жизнь начнется, как только придет массовое осознание, что это навсегда.
оригинал —
автор — Леонид Бляхер