Ровно три года назад в ночь на 27 февраля 2014 военные без опознавательных знаков, которых впоследствии окрестили «зелеными человечками», захватили парламент и правительство Крыма, а над зданием вывесили российский триколор и начали блокировать украинские военные части. Этих вооруженных людей российские СМИ сначала именовали «местной самообороной» — впрочем, позже президент РФ Владимир Путин лично признался, что это были регулярные войска Российской Федерации.
Впоследствии начались транспортная и информационная блокада Крыма, а уже в марте состоялся референдум, который не признала почти ни одна страна в мире, и последовало дальнейшее включение автономии в состав России.
20 марта 2014 года на внеочередном заседании Государственной думы по ратификации договора о принятии в состав Российской Федерации Республики Крым и города Севастополя единогласно (кроме одного голоса) была одобрена аннексия Крыма. Этим единственным голосом был голос депутата Ильи Пономарева, решившегося пойти против течения, и чье имя несомненно войдет в будущие учебники истории России и Украины. Наш корреспондент связался с Ильей Пономаревым, чтобы задать ему вопрос о том, что изменилось с тех пор в сознании россиян.
20 марта 2014 года Вы были единственным депутатом, кто голосовал против присоединения Крыма к России. Вас практически единодушно осуждали Ваши коллеги-депутаты, вас травили в СМИ и соцсетях, а в российском обществе царила эйфория, вызванная этим событием. Что изменилось с тех пор в отношении людей к вопросу аннексии Крыма?
Качественно не изменилось ничего. Эмоции стали поспокойнее, но каких-либо радикальных изменений не произошло. Потому что практически ни одна крупная политическая сила не показывает взаимосвязь между теми бедствиями, которые обрушились на простых людей, и тем событием, которое произошло в этот день три года назад. Например, у нас в Новосибирске прекращено строительство четвертого по счету моста через Обь, который необходим городу как воздух. Это напрямую связано с решением строить мост через Керченский пролив. То есть мы имеем дело с прямым результатом аннексии Крыма, не с косвенным, а именно абсолютно прямым. Но когда я начинаю говорить местным – а чего вы, собственно, хотели, вы же так все, радовались, (включая мэра Новосибирска) — так сразу же все начинают говорить, что я, дескать, «спекулирую на этом вопросе», потому, что взаимосвязи никакой нет. Хотя, как я уже говорил, связь эта абсолютно прямая. И так происходят во всем. До смешного доходит: цены выросли из-за санкций – с этим люди более или менее согласны, а санкции наложены из-за Крыма, с этим тоже согласны, но признать при этом, что цены выросли из-за Крыма, никто не хочет. Люди ищут любые объяснения. Поэтому еще раз можно сказать, что отношение принципиально не изменилось, а жизнь стала гораздо тяжелее. Так что можно сказать, несмотря на то, что аннексия Крыма очень дорого обошлась российским гражданам – большинство (это касается и тех, кто у власти, и простых людей) признать это не готовы.
Что должно произойти, или что надо сделать, чтобы люди (я имею в виду, не тех, кто принимает какие-то решения, но обычные, простые люди) были готовы увидеть прямую связь между аннексией Крыма, агрессией на Донбассе с тем, что их жизнь стала хуже?
Не открою Америки. По телевизору должны это объяснить. Тогда понимание придет. А пока этого не случится, то никто никогда этого не признает. Никто же не хочет признавать свои ошибки — это психологически очень неприятно. Все будут цепляться за любые соломинки, но до последнего твердить, что все было сделано правильно.
Сегодня, по прошествии трех лет, есть ли среди Ваших бывших коллег-депутатов те, которые за это время сказали бы Вам, хотя бы неофициально, что они жалеют, что не поступили так же как Вы?
Без сомнения, есть. Последний пример – Вороненков и Максакова. Есть и другие, которые в частных разговорах признают мою правоту. Да и тогда, 20 марта 2014, были те, кто прекрасно понимал, что совершается колоссальная ошибка, но они просто проявили конформизм. Есть те, которые тогда думали, что правильно делают, а сегодня поняли, что поступили неправильно. Но никто из них не скажет об этом публично — до тех пор, пока они не окажутся на безопасном удалении от России. Никто из них кидаться на амбразуру и делать какие-то громкие заявления, находясь там, разумеется не будет.
То есть, среди депутатского корпуса появляется понимание того, что Крым – это была ошибка?
Это слишком сильное заявление, что понимание появляется среди всего депутатского корпуса. Но среди отдельных людей – да, оно появилось.
Сколько времени должно произойти, чтобы Крым мог вернуться в Украину?
Десятилетия. Я об этом много раз говорил. И еще раз скажу, что, по моему мнению, ключом к этому вопросу является экономический успех Украины. Это может произойти тогда, когда Украина станет экономически успешной и привлекательной страной. Ведь надо понимать, что основной мотив жителей Крыма в их отношениях с Россией – это экономика. Там было какое-то количество украинских патриотов, в том числе среди крымских татар, какое-то количество пророссийски настроенных, прежде всего в Севастополе и среди военных, но основная масса просто считала, что в России они будут лучше жить. Пока Украина не станет привлекательнее с этой точки зрения, то я не думаю, что там что-то может произойти.