Официозные российские средства массовой информации в течение нескольких недель перед саммитом G20 в Китае активно развивали тему, связанную с предстоящей личной встречей между главами американского и российского государств в КНР. Значение придавалось как самому формату «тет-а-тет», так и обсуждаемым в его рамках проблемам по Украине и Сирии. Особенное внимание уделялось нюансу, связанному с вопросом о том, кто из двух лидеров проявит инициативу по проведению персональной дискуссии. Российские информагентства растиражировали новость о том, что Барак Обама якобы первым проявил интерес к совместному разговору и «подошел» к Владимиру Путину с соответствующей просьбой. Мы поинтересовались у политолога Андрея Пионтковского, каковы его впечатления в связи с этим феноменом, и попросили прокомментировать значимые для России и мира итоги заседания «Большой двадцатки».
NA: Андрей Андреевич, как Вы полагаете, насколько российское пропагандистское освещение встречи Обамы и Путина соответствовало реальности?
А.П.: Пропагандистские версии очень смешно сменяли друг друга. Сначала Путин и Обама вроде бы столкнулись нос к носом в коридоре, затем – якобы Обама первым подошел к нему, третья версия – он везде искал Путина, а у Киселева уже все мировые лидеры выстроились в очередь в предбаннике пахана Земного шара. Это еще раз показывает все ничтожество нашей внешней политики. Она полностью зашла в тупик. Мы живем одним пиаром, надувая щеки.
По существу же, встреча для Путина на G20 закончилась оглушительным поражением Кремля. Задумки были наполеоновские. Началось все с «Гляйвица»: истерика про украинских террористов в Крыму, убийство российского военнослужащего, «не забудем, не простим», «мы выходим из минских договоренностей», «не о чем разговаривать», «поговорим с Олландом и Меркель без всякого Порошенко» – которого заодно записали в «хунту», чего раньше не случалось, а также назвали его «алкоголиком» и «олигархом». Сразу же после этого – крупнейшие после второй мировой войны военные маневры. Масштабы аналогичны тем, что были перед вторжением в Чехословакию в 1968 году, а внезапной проверки гражданских министерств в условиях военного времени не проводилось с 1945 года. Одним словом, Путин рвал на себе все одежды: «держите меня семеро, брошусь на Украину». Эта жалкая комедия разыгрывалась в течение трех недель, предшествовавших саммиту.
Тем не менее, сам «Гляйвиц» был проведен чрезвычайно халтурно. Конечно, как злодей Путин не уступает ни Сталину, ни Гитлеру и готов на любое преступление. Однако и он сам, и возглавляемая им система по силе и организованности не может сравниться с теми преступными аналогами, до которых он вместе со своей «лошадью-Риббентропом» пытается дотянуться. В результате Запад занял жесткую позицию: ему прямо сказали, что не верят в его крымские сказки, да еще и значительно усилили санкции, впервые затронув личный кошелек Путина «Газпром». Главное, что была прямо указана причина новых санкций: провокация, организованная Москвой в аннексированном Крыму. Соответственно, Путин подъехал на саммит G20, полностью «провалившись».
Мое личное впечатление: учитывая его общее поведение на хозактиве, прихожу к выводу, что не рискнет этот человечек начать масштабную войну. Он лишь прикидывается припадочным для того, чтобы выбить для себя возможность сохранить бандитскую Лугандонию и втолкнуть в политическое тело Украины. Но Украина никогда на это не пойдет. Никакой игры в Украине у него нет.
NA: Что Вы думаете о его игре в Сирии?
А.П.: Как я уже неоднократно говорил, Сирия была придумана во многом для того, чтобы отвлечь внимание от украинского тупика. В принципе не ясно, что там вообще надо России с точки зрения национальных интересов. Лично Путину это кровавое месиво нужно для того, чтобы торчать в телевизоре в качестве мирового решалы. Его циничную фразу еще вспомнят на процессе военных преступников: «Мы там достаточно долго можем тренироваться без существенного ущерба для бюджета». От российских бомбежек там погибли сотни мирных жителей. Используются все виды запрещенного оружия, включая химическое – привет «фейку» о химическом разоружении, этому дешевому трюку, с помощью которого «развели» американцев. Впрочем, те и сами рады были обманываться, не желая приводить в исполнение «красную линию». Никуда химическое оружие не делось: оно есть и у Асада, и у «Исламского государства», с которым Асад поддерживает весьма деловые отношения. Из самого свежего: министр иностранных дел Сирии заявил, что борьба с ИГИЛ отнюдь не является приоритетом Дамаска.
NA: Как Вы оцениваете в этом контексте позицию США?
А.П.: Мы не раз с Вами говорили о том, что американское поведение в этой ситуации крайне унизительное: Керри бегает по всему миру за своим другом «Сергэем», все время восхищаясь какими-то «конструктивными» результатами. Целый год на глазах у американцев российские войска уничтожают их союзников. Давно ясно, что цель Москвы в Сирии – это физически уничтожить не-ИГИЛовскую оппозицию и поставить мир перед фактом: Асад и ИГИЛ. Пожалуйста, выбирайте, кто вам милее. При этом Обама и Керри ведут себя так вовсе не потому, что любят Путина. Они жертвы собственной концепции невмешательства и миротворчества. Москва цинично их использует, подавая им ложные надежды, а на самом деле преследует свою повестку дня: убивает повстанцев и помогает Асаду взять Алеппо, попутно совершая кучу военных преступлений. Надеюсь, что американцы смогут, по крайней мере, избежать последнего позора и не согласятся на приглашение Кремля по совместной бомбардировке Алеппо. Тем самым Путин освободит себя от ответственности в международном трибунале: «Ну как же, мы же бомбили вместе с американцами!» Кажется, что Обама и Керри в последний момент все же отшатнулись от этой конструктивной идеи висельника Риббентропа.
NA: Вы рассказали о неудавшемся шантаже крымской эскалацией. Мы наблюдаем «кризис жанра» в стратегии Кремля?
А.П.: Путин впервые был совершенно откровенно послан Западом в определенное место. В ужесточении американской позиции, безусловно, сыграла свою роль беспардоннейшая попытка вмешательства в избирательную кампанию в США. Я имею в виду использование кремлевскими агентами безграмотного Трампа, полное саморазоблачение Ассанжа, кибератаки на штаб демократов и, наконец, «комментарий» Путина на тему вскрытия чужих серверов.
NA: Турецкая операция «Щит Евфрата» – это обещанный еще весной «План Б» для Путина или личные амбиции Эрдогана?
А.П.: «Щит Евфрата» происходит как бы в параллельном мире. Сирийская катастрофа очень многомерная. Там разыгрывается несколько разных сценариев, которые как-то пересекаются. Все, что касается турецкого вмешательства – это, в первую очередь, турецко-курдская история. Анкара отчаянно боится усиления сирийских курдов, потому что это стало бы стимулом для укрепления позиций курдов в самой Турции. Сейчас фактически идет раздел Сирии, и Эрдоган в этом вкусном процессе получает возможность контролировать часть ее территории, резко ограничив курдский анклав, которому перерезается доступ к турецкой границе.
NA: В то же время территории, которые захватывают повстанцы с помощью сухопутных войск Турции, находятся в непосредственной близости к Алеппо. Не поможет ли «Шит Евфрата» осажденным бойцам?
А.П.: Косвенно – да, потому что повстанцы с помощью турок усиливают свои позиции. В то же время пропаганда удержалась от критики Эрдогана. В противном случае пропагандистская машина окончательно сошла бы с ума от противоположных векторов: то любим Эрдогана и целуем его взасос, то снова ненавидим, потом – опять лучший друг, решающий вопрос по «Турецкому потоку». Слишком резкая серия когнитивных диссонансов. Крышу может снести у телепузиков.
Важно, однако, другое. Для Путина это борьба за власть. Понимая, что его клептономика на грани краха, он хотел бы погрузить проблему в пожар войны. Однако последние социологические опросы показывают, что военная повестка надоела российскому населению и не занимает публику. Гораздо больше его волнуют непосредственные условия жизни и быта. Таким образом, мы имеем дело с многоплановым провалом военного авантюризма последних двух с половиной лет.