Путин повторяет судьбу своего любимого Сталина. Тот подружился с Гитлером на почве противостояния с западными демократиями. А когда фюрер оказался для сталинского режима большей опасностью, чем Запад, помощь вчерашних врагов стала для Сталина вопросом выживания.
О том, что самолёт уничтожен террористами, представители правительств и спецслужб стран Запада стали говорить буквально в первые же дни после трагедии. В России же старались не акцентировать внимание на возможности террористического акта. Российские официальные лица, напротив, утверждали, что существует целый ряд версий, что ничего нельзя утверждать до окончания расследования. И вот, несмотря на то, что расследование ещё не закончено, факт теракта признан и президентом России, и главой ФСБ. Возникает вопрос — почему именно сейчас? Ведь руководители России знали правду если не с первого дня — то со второго или третьего наверняка?
Российское признание — прямое следствие переговоров, проведённых Владимиром Путиным в Анталье. Смысл этих переговоров — в необходимости урегулирования отношений с Западом и создании полноценной антитеррористической коалиции. Именно антитеррористической, а не проасадовской.
О причинах такого поворота можно только гадать. Действительно ли для Путина столь критичен вызов со стороны «Исламского государства» или этот вызов — всего лишь повод для урегулирования отношений с Западом. Отношений, которые нужно восстанавливать, прежде всего, потому, что упали цены на нефть и у Путина заканчиваются деньги, а не потому, что российский президент боится терактов в Москве. Но какой бы ни была истинная причина, задача восстановления взаимопонимания с Западом превращается для Путина в первоочерёдную.
Попытка урегулирования украинского кризиса станет одним из направлений этого путинского поворота. За предложениями о реструктуризации долга последуют шаги по отказу от Донбасса, за ними — поиск модели выхода из крымского тупика. Расслабляться, впрочем, не стоит — попыток получить «назад» всю Украину Путин не оставит, политической и экономической дестабилизацией заниматься не прекратит, но — постарается делать это исподтишка, чтобы не обозлить союзников.
Другое направление — подготовка общественного мнения. На протяжении нескольких лет Кремлевские пропагандисты изображали Запад — и прежде всего Соединённые Штаты в качестве главного врага. Как же это так — только что мы с ними боролись, а теперь дружим? На самом деле — просто: у нас общий враг, террористы. Одни и те же люди взорвали российский самолёт и устроили Армагеддон в Париже. Вначале победим террор — а потом займёмся «скрепами».
В общем, Путин повторяет судьбу своего любимого Сталина. Тот подружился с Гитлером на почве противостояния с западными демократиями. А когда фюрер оказался для сталинского режима большей опасностью, чем Запад, помощь вчерашних врагов стала для Сталина вопросом выживания.
Украина в этой конструкции очень напоминает довоенную Польшу. Вначале Сталин помог фюреру уничтожить ненавистное государство, но когда пошёл на союз с теми, кто вступил в войну ради защиты Польши, превратился в защитника её суверенитета. Правда, в результате он добился того, что новая Польша стала частью сферы его влияния.
И это именно то, чего в сложившейся ситуации нам необходимо избежать. Впрочем, вес Путина в войне с террором не сравним с весом Сталина в войне с нацизмом. Так что у нас есть все шансы не повторить послевоенную судьбу стран центральной Европы.
Виталий Портников, Espreso.tv