В силовых структурах Грузии продолжается чехарда. Всего четыре месяца провёл Анри Оханашвили во главе Службы государственной безопасности (СГБ). Сегодня премьер-министр Ираклий Кобахидзе сообщил о замене. Начальником СГБ становится Мамука Мдинарадзе — исполнительный секретарь правящей «Грузинской мечты» и председатель парламентской фракции «мечтателей». По закону начальник СГБ утверждается депутатами на шесть лет. Это решение ещё не принято, но уже гарантировано.
Не гарантирована, похоже, устойчивость в должности. Оханашвили назначался 4 апреля. Через 141 день он благодарит прежних подчинённых и торжествует переход в премьерские советники: «Уверен, что мой опыт и знания помогут успешно справиться с аналитической работой по вопросам национальной безопасности». При этом ссылается на «глобальные вызовы» — которые настоятельно требуют присутствия Оханашвили поближе к Кобахидзе. Всемирное значение служебного перемещения. Приходится, правда, заметить: начальник СГБ — реальная власть, советник по нацбезопасности — церемониальная функция.
«Хочу выразить особую благодарность господину Бидзине Иванишвили за большое доверие, оказанное мне», — завершается прощальное заявления экс-шефа госбезопасности. По другому не положено.
Апрельское назначение Оханашвили воспринималось как усиление позиций главы правительства. Предшественники в СГБ — Вахтанг Гомелаури и Григол Лилуашвили — давно запатентованы как личные секьюрити депутата-бизнесмена Бидзины Иванишвили. Долгие годы служили они министерством охраны короны при негласном, но всевластном правителе.
Последовательные отставки начальника СГБ Лилуашвили (апрель), министра внутренних дел Гомелаури (май), харизматично свирепого командира полицейского спецназа Звиада Харазишвили (июнь) — походили на типовую смену генераций. Вместо старых бойцов-сподвижников, с их идеями и претензиями, приходят цифровые сорокалетние менеджеры («которым вообще всё похрен»). Неодолимая закономерность любой автократии. Но не только это. Трое преемников — шеф госбезопасности Оханашвили, глава МВД Гела Геладзе, командир спецназа Роман Карцивадзе — смотрелись командно-силовым дебютом Ираклия Кобахидзе.
Лидер «сорокалетнего менеджмента “Грузмечты”» словно сдавал кадрово-управленческий экзамен. Перед Иванишвили. И казалось, сдал на твёрдую четвёрку.
Только что отставленные ударно давили прошлогодние массовые протесты. Сменщикам пришлось с колёс доказывать собственные способности. В целом это удавалось. Все эти месяцы-недели оппозиция подвергается жёсткой прессовке. Оханашвили проявлял особое рвение в погроме правозащитных НПО.
Но всего не предусмотришь.
Фактором сумбура послужило «дело Бачиашвили». Оператор криптовалюты, экс-президент «Фонда соинвестирования», Георгий Бачиашвили был эффективным финансовым агентом Иванишвили. Его умелые мероприятия принесли порядка $40 млн. Однако Иванишвили посчитал эту крипту украденной у себя. Последовало уголовное дело, приговор к 11 годам тюрьмы плюс выплата 9000 биткоинов на $850 млн.
Приговор выносился заочно — Бачиашвили успел бежать. Однако в марте попал в руки СГБ, которую тогда ещё возглавлял Лилуашвили. Как его взяли, история тёмная. Официально — задержан близ Садахло, на грузино-армянской границе. По словам самого Бачиашвили — похищен в Объединённых Арабских Эмиратах и через Турцию насильно доставлен в Грузию.
Существуют основательные предположения: именно топорность оперативного захвата Бачиашвили, спровоцировавшая международный скандал с важными зарубежными партнёрами, вал конфиденциальных утечек, обрушили гнев владыки на Лилуашвили и Гомелаури. Вроде бы успешно выполненное задание стоило постов преданным силовикам Бидзины (Хареба-Харазишвили, как слишком знаковая фигура, слетел вслед за шефом).
На этом, однако, не кончилось. Несколько дней бушует новый скандал. Начался он, впрочем, полтора месяца назад — 11 июля Бачиашвили был избит в Глданской тюрьме, где отбывает предварительное заключение. Незадолго до того с ним основательно беседовал начальник тюрьмы Давид Гогоберишвили: советовал раскрыть депутату Иванишвили всевозможные криптокоды. К согласию не пришли. Тогда за дело взялся неизвестный в камере. Тоже основательно. Несколько часов Бачиашвили пробыл на больничной койке. После чего обратно в камеру.
Эта история довела, говорят, до бешенства. И Бидзину, и партнёров. В духе сакраментального: «Вас что, об этом просили?!» — хотя не именно такими словами. Специальная пенитенциарная служба (грузинская версия ФСИН) подчинена министерству юстиции (которое, кстати, до перевода на госбезопасность возглавлял тот же Оханашвили). Однако персонально Бачиашвили по особому статусу курируется СГБ. Соответственно, за всплеск скандала ответил Оханашвили. Заподно получает по рукам Кобахидзе — с такими кадрами, типа, пошёл, на переэкзаменовку.
Мамука Мдинарадзе, представленный тем же Кобахидзе. Но к его кадрам не причисляется, хотя по возрасту мог бы. 46-летний юрист ещё во времена Шеварднадзе и Саакашвили служил в следственных органах МВД. В первые годы правления «Грузинской мечты» занимался юридическим бизнесом. Особых служебных достижений не демонстрировал. Политически не проявлялся, идеологически тем более. Включился в политику с 2016 года, избрался в парламент, быстро сделал карьеру в партии Иванишвили. Показал себя способным аппаратчиком-канцеляристом, взял на себя руководство партаппаратом в качестве исполнительного секретаря. Ещё в прошлом созыве возглавил фракцию большинства, переутвердился после скандальных прошлогодних выборов.
На всех драматичных поворотах 2024-го Мдинарадзе демонстрировал неуклонную преданность депутату Иванишвили и жёсткость к его противникам. Прожимал через парламент и партячейки закон об «иноагентах». Намертво стоял на сомнительных итогах октябрьских выборов. Дублировал антизападную риторику Иванишвили и Кобахидзе. Бросал депутатский и партийно-аппаратный ресурс против проевропейского уличного движения. Политически сопровождал репрессии. Именно он курировал комплекс законодательного ужесточения — урезание прав на митинги и собрания, запрет критики чиновников, уголовное преследование сопротивляющихся насилию.
С другой стороны, именно Мдинарадзе уполномочен Бидзиной олицетворять «мечтательную антикоррупционность». С ним связаны разоблачения и уголовные преследования некоторых экс-функционеров. «Мы доведём до конца это дело, даже если нам придётся погибнуть ради того, чтобы быть в мировой тройке стран с низкой коррупцией!» — патетично возглашал Мдинарадзе. Издержки от международных санкций требуют консолидации финансовых активов, да и межклановых конфликтов никто не отменял. Борьба с коррупцией в Тбилиси напоминает московские аналоги. До структурных совпадений — арестованные бывшие чиновники служили по военному ведомству.
Считать ли этого политика пророссийским? Если буквально, то едва ли. «Россия — государство, оккупировавшее до двадцати процентов нашей территории. У России есть интерес наносить ущерб различным странам, в том числе Грузии. Она стремится надолго закрепить оккупацию, воюет и удерживает под контролем значительную часть Украины. Какие у неё могут быть интересы? Дружеских — точно нет», — эти слова произнёс Мдинарадзе меньше недели назад.
Пока от Бидзины Иванишвили не поступит однозначной директивы сдаться на полный аккорд путинскому Кремлю, Мамука Мдинарадзе не позволит этого. В том числе на посту начальника СГБ. А пока что Иванишвили вполне устраивает ползучее сближение с путинизмом. Правда, ускоряемое — как внутреннее (особенно стремительное), так и межгосударственное (несколько приторможенное).
Грузинские спецслужбы, разведка, контрразведка, тайная полиция обладают почтенной историей. В конце концов Лаврентий Берия был кем угодно, только не лохом. Но основы грузинской ГБ закладывал не он. Мелхиседек Кедия — командир спецотряда МВД Грузинской Демократической Республики с 1918-го по 1921-й. Бывший жандармский офицер, надежда и опора правительства социалистов-меньшевиков. Профи высочайшего класса, гроза большевиков и спекулянтов. Кедия сумел арестовать самого Берию. Правда счёл нужным выпустить — деловые люди понравились друг другу. После захвата Грузии советскими коммунистами Кедия перебрался в Париж и служил эмигрантскому правительству.
Батоно Мелхиседек — дедушка экс-президента Саломе Зурабишвили. Немного же она от него унаследовала. Кроме пристрастия к Франции.
Георгий Елисабедашвили, Константин Цинцадзе, Епифан Кванталиани, Серго Гоглидзе, Авксентий Рапава — зловещая вереница шефов ЧК–ГПУ–НКВД. Организаторы большевистского террора, подавления и расправ, раскулачивания и кровавых сталинских чисток. Прокляты в народе. Однако запомнены.
В более вегетарианские времена Управление КГБ по Грузинской ССР считалось из лучших в Союзе. Генерал Алексей Инаури совмещал оперативный ресурс с политическим влиянием. Партнёрствовал с такими партийными китами, как Василий Мжаванадзе и Эдуард Шеварднадзе. Генерал Анзор Майсурадзе ухитрился с советского КГБ перейти в службу безопасности Звиада Гамсахурдиа — на ту же руководящую должность. К тому времени многие грузинские гэбисты были уже за независимость.
Ираклий Батиашвили, диссидент-националист и соратник Гамсахурдиа, проделал своего рода обратный путь: порвал со звиадизмом и возглавлял спецслужбу вернувшегося к власти Шеварднадзе. Посреди развала-разгрома Батиашвили как мог удерживал структурно-оперативное наследие от Кедия, Инаури, Майсурадзе…
Как-то меркнет на таком фоне даже Лилуашвили. Не ждётся и от Мдинарадзе. Если спецслужбе поручено охранять не государство или корпорацию, а физлицо хозяина, деградация неизбежна.
Может, где-то оно было бы и к лучшему.
Сегодняшняя грузинская политика замкнута в кругу партийно-административной верхушки. Мечты Бидзины имеют свойство сбываться. Это касается, понятное дело, и силовых назначений. Помешать пока что некому. Ибо оппозиция своих силовиков назначить не успела.
Сергей Казанов