Путин попросил Мишустина сосредоточиться на перспективах совместной деятельности с японцами на Курильских островах.
У всех историй, где фигурирует Путин, Курилы и Япония, всегда есть ещё одна сторона, которую вслух никогда никто не называет — КНР.
Путин общается с «партнёрами» всегда в одном ключе — через шантаж.
То ли это что-то личное, то ли это опыт предыдущей деятельности, когда он надзирал за стукачами, но шантаж и угрозы — единственно доступный ему метод управления, перенесённый и на государственный уровень.
Официальный Пекин крайне болезненно относится к любым попыткам изменить статус-кво в регионе Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии.
Япония же, наоборот, очень не прочь изменить этот статус-кво, в особенности в тех местах, где идёт речь об итогах Второй мировой применительно к Японии.
Ей нужен любой прецедент, в котором она признаётся не проигравшей стороной, а равным партнёром. Это снимает с неё статус проигравшего.
Собственно, для того ей и нужны Курилы. Да, вместе с ними она получает и двухсотмильную зону, доступ к богатствам Охотского моря и месторождение рения, но статус гораздо важнее. И Япония готова за это платить.
Собственно, любая активизация Кремля по вопросу Курил — это всегда знак каких-то текущих проблем с КНР, точнее, совокупности текущих проблем. Поэтому вытаскиваются Курилы и начинается шантаж со словами: «а ведь мы можем с японцами и договориться…»
У шантажа есть один очевидный недостаток. Им нельзя часто пользоваться, так как шантажируемый может встать в позу и проигнорировать угрозы.
Более того — ужесточить позицию. Что логично: с террористами и шантажистами переговоров не ведут. Во избежание.
А потому Кремль в какой-то момент может попасть в свою же ловушку: либо идти до конца (чего изначально не планировалось и не предполагалось) или с пробитой головой отползать.
И то, и другое чревато.
Учитывая, что тема Курил всплывает всё чаще, с Пекином у Кремлёвских всё очень негладко. И аргументов для давления всё меньше. Поэтому и приходится вытаскивать затёртую карту.
Других просто нет.