Правительство Германии плотно задумалось над укреплением военной составляющей государства. Встаёт вопрос о возврате к обязательной армейской службе. Христианско-демократический союз (ХДС), партия канцлера Мерца, склоняется к призывной системе. Социал-демократы (СДПГ), партия министра обороны Писториуса, этой идеи не поддерживают. Но в основном «по техническим причинам»: нехватка казарм, полигонов и т.д. Необходимость воссоздания немецкой армии в полной силе сомнений не вызывает.
Более полувека, с 1955-го по 2011-й, в ФРГ действовала всеобщая (для мужчин) воинская обязанность. Но четырнадцать лет назад правительство Ангелы Меркель осуществило масштабную военную реформу. «Переориентация бундесвера» означала не только переход от призывной армии к добровольческой профессиональной. Новая военная доктрина в принципе исходила из отсутствия для Германии военной угрозы в прежнем многовековом понимании.
Стало как бы аксиомой: никакое государство на Германию никогда не нападёт. Есть, конечно, другие опасности – терроризм, экстремизм, оргпреступность. Но против них достаточно полиции и спецслужб. Бундесвер же отныне предназначался в основном для гуманитарных миссий. Многочисленность и оснащённость тяжёлым вооружением делались излишними для армии как школы пацифизма. Заодно и экономия назревала немалая. Для внутреннего гуманитарного обустройства.
Ещё одна сторона разложенческого «конца истории», надламывавшего весь Запад. Для Германии особенно болезненно, в силу исторических комплексов.
Добровольческое комплектование, надо сказать, несообразно немецкой традиции, где военная служба издавна почиталась как «не бремя, а честь». Но «эпоха Меркель» вообще считается периодом кризиса германских вооружённых сил. Термин «развал», наверное, чрезмерен, но бундесвер однозначно перестал быть сильнейшей после американского контингента европейской армией НАТО. Трудно стало сравнивать, например, с турецкой. Между тем, всю Холодную войну XX века именно танковым соединениям генералов Райхельта, Мейер-Детринга, фон Платона, Шуберта, Хельдебрандта, Шюнеманна отводилась ударная роль в оборонительных и контрнаступательных операциях на европейской равнине.
«Возрождение тевтонского милитаризма» и тогда вызывало нервозность в гражданском обществе ФРГ. (Общество ГДР никто не спрашивал – «Немецкая народная армия» при правлении СЕПГ была для СССР таким уж ударным евроотрядом, как бундесвер для США. Кстати, восточногерманские генералы-коммунисты Кесслер или Штрелец отслужили в том же вермахте, что вышеперечисленные западногерманские.) Немногие политики, подобно националисту Адольфу фон Таддену, христианскому демократу Альфреду Дреггеру, социал-демократу Курту Шумахеру осмеливались призвать «выйти из тени Гитлера» и строить национальную армию соответственно национальным задачам новой Германии.
Это отпугивало как красная черта. Зато «переориентация» Меркель понималась как великая историческая веха. Но случилось – причём вполне предвидимо – так, что тотальную агрессивность унаследовало совсем другое государство. Гитлеризм заодно со сталинизмом рулит не в Берлине, а в Москве. Меркель и её единомышленники поторопились. Угроза, причём в самых старых кондовых формах, налицо всей Европе и миру. Путинское нападение на Украину – прелюдия ко многому. И современный 180-тысячный бундесвер с тремя сотнями исправных «леопардов», озабоченный в основном «борьбой с правым экстремизмом» в собственных рядах, не тянет обеспечить ключевой немецкий участок защиты Европы.
Германские военачальники настаивают на возвращении к обязательному призыву. Мудрено бы иначе, когда кадровый дефицит бундесвера по минимальным оценкам достигает 100 тысяч. Настаивают и на программах перевооружения. Но восстановительный процесс займёт годы, даже в ускоренных темпах. (Иначе занял бы десятилетия.) Даже консервативный ХДС не решается на принудительный призыв. Продумывается «шведская система»: убедительные обращения к молодым немцам: а не хотите ли добровольно в казарму?
«Если выяснится, что значительные потребности в персонале для обороны и сдерживания не могут быть удовлетворены с помощью чисто добровольной модели, придется ввести обязательные элементы», – готовит общественное мнение депутат бундестага Томас Эрндль, один из оборонных специалистов ХДС. Однако с другой стороны: «Призыв на военную службу сейчас нам совершенно не помогает, потому что у нас просто нет для этого возможностей. Ни в казармах, ни на тренировках», – министр Борис Писториус сказал это саммите с коллегами из стран НАТО.
Фридрих Мерц, заступая на пост федерального канцлера, назвал вывод немецкой армии на сильнейшую позицию в Европе одним из своих приоритетов. «Наши друзья ждут этого от нас, – многозначительно сказал он. – Более того, практически требуют этого». Но опять же, речь не о призыве, а о «новой привлекательной добровольной службе»
Канцлер Мерц быстро, как-то даже авансом, стал восприниматься лидером свободного Запада. По крайней мере, на время трамповской каденции. «Мы должны уметь защищать себя, чтобы нам не пришлось защищать себя. Надо быть сильными, чтобы не пришлось применять оружие», – более чем разумные слова. Не говоря о конкретном пояснении: «Дальнейшие компромиссы по Украине неприемлемы». Встревоженность кремлёвки, истерика агитпропа РФ очень в его пользу.
Украина и российское Сопротивление заинтересованы сейчас в сильной Германии. Слышно даже о сумрачном германском гении на страже подлинных европейских ценностей. Тут, кстати, важно: именно – подлинных, до силы созревающих колосьев. Кремлёвско-царьградскому мракобесному вареву должен быть противопоставлен мощный идеологический заряд. Но сами германские власти осторожны в таких шагах.
Можно понять. Германия – демократическая страна. С регулярной сменяемостью власти. Не хотелось представлять возрождённую немецкую армию в «альтернативных» руках любимцев Илона Маска и любителей Владимира Путина. Но и тянуть с неизбежным не видится даже сумрачного смысла. Гроза не ждёт.
Виктор Тришеров