правильно подмечает насколько заторможена общественная реакция на отравление лидера российской оппозиции , на обыски и аресты оппозиционеров, на то, что придумываются и заводятся новые уголовные дела на граждан «за политику». Даже на то, что происходит в Беларуси, в России реакция довольно заторможенная. Это правильно (и правильно пишет, что это именно замедленность реакции, а не слабость), но дальше Сергей пишет, что это «нормализация террора» и пишет так, как будто в этом есть что-то обычное, «нормализовывать террор».
Под «обычным» я имею в виду — что это естественное течение истории в подобных режимах. Но это совершенно не так. Большинство эпизодов кровавых репрессий — что у Пол Пота, что у Мао Цзэдуна, что у Сталина — происходило НЕ в ходе «сползания в диктатуру». Сталинский террор правильнее считать «второй гражданской войной», начавшейся в 1929 году и затихшей только с началом Второй мировой. У Пол Пота и Мао основные репрессии происходили тогда, когда они захватили власть. У Мао, конечно, была «вторая волна» террора, «Культурная революция», но, опять-таки, никакого «сползания» там не было. У Гитлера Холокост, уничтожение евреев, начался не сразу — тут был некий элемент «эскалации», но это было очень быстро, два-три года. А коммунисты и другая оппозиция отправились в тюрьмы и концлагеря сразу после прихода Гитлера к власти.
Если смотреть на диктаторов помельче Гитлера-Сталина, то там тоже «террор» — это, скорее, часть, иногда заключительная, консолидации режима, а не что-то, что наступает через двадцать лет после смены власти. Франко, Стресснер, Пиночет, Трухильо, Маркос… Это с учётом того, что Маркос, например, был сначала избран президентом, а потом захватил власть — самые масштабные репрессии были во время захвата власти.
Репрессии и террор бывают результатом «внешних шоков». Например, «столыпинский террор», вызванный неудавшейся революцией 1905 года, которая, в свою очередь, триггернулась поражением России в войне с Японией. Это было посредине царствования Николая II. Но такого шока в данном случае нет — за последние двадцать лет с Россией внешних шоков такого масштаба, реально, не случалось. Допустим, события 2014 года можно засчитать (хотя это совершенно не масштаб потрясений ХХ века), но шесть лет — очень долгий срок для реакции.
критиковал меня за то, что я пишу, раз за разом, про то, как должно быть невыгодно нынешнее «сползание» элите. Даже силовикам — что хорошего в том, что страна погружается во всё более глубокий цикл насилия. Даже если есть какие-то сиюминутные выгоды в том, что насилие применяется к оппозиции и противникам режима, если это «сползание», то оно не может не коснуться, в итоге, всех. То есть уже коснулось — политические репрессии — одна из главных причин экономической стагнации последнего десятилетия, от которой никому не лучше. (Кому-то может быть лучше, во время стагнации, да.) Но если это, действительно, экскалация — а что это? — то и репрессии будет касаться всех.
Это, конечно, академический вопрос — бывает вообще такое «медленное, на третьем десятилетии, сползание в террор»? Академические вопросы — далеко, далеко не самое важное в жизни. Но, может, если что-то понять, это было бы легче остановить?