Если гора не идет к Магомету….
В сирийском котелке, где вот уже пятый год варится жуткое по своему составу и запахам геополитическое варево, пошел новый процесс. Что означает по смыслу и последствиям эта путинско-обамовская сделка, запущенная под брэндом «перемирие»? Над этим вопросом мучаются тысячи мозгов по всему миру. Зададимся и мы.
Что это было?
Самый простой вопрос: о каком соглашении идет речь? О чем оно? Нет — не по содержанию: оно всем известно. По сути? О прекращении огня? Да, но огонь не прекращается, а только локализуется. Причем в весьма расплывчатых и текучих границах.
О перемирии? Но в самом документе четко прописано, что, ни о каком мире речи даже в перспективе не идет. Скорее наоборот: соглашение должно способствовать концентрации сил и обострению войны. Об изменении театров войны? С этим можно было бы согласиться, Но лишь частично. Потому что нет никаких предпосылок и обязательств сторон, как они распределятся между ними с выходом с полей боев части сирийских оппозиционеров. Например, как поведут себя курды и Турция? С кем и где будут воевать добровольцы из-за кордона? Как поведут себя радикальные группировки (тот же Фронт ан-Нусра): будут сами по себе или сплотятся вокруг ИГ?
Так что же произошло на женевских терках С. Лаврова с Д. Керри и в историческом телефонном разговоре В. Путина с Б. Обамой 23 февраля, когда основные пункты соглашения получили «одобрямс» высшей пробы?
Думаю, что речь в данном случае идет всего лишь о новой формуле в решении головоломки: как определиться мнимым или реальным союзникам в том, с кем воевать? С вопросом, который в столь сложной постановке встал в сирийском сюжете, быть может, беспрецедентно в истории! Трудно найти в ней аналог, когда с одной и с другой стороны было бы столько противников с разными интересами и целями. Тут высшая геополитическая математика! Во-первых, по самому общему разделу идет, как минимум, четыре войны: войны: с ИГ, с Башаром Асадом, с сирийской оппозицией и с Турцией (« горячая» с курдами и пока, слава Богу, лишь «холодная» — с Россией). Во-вторых, все враждующие стороны состоят из множества участников, которых более-менее объединяет антиигиловский фронт, но разъединяют три других : США, ЕС, Россия, Иран, Аравия, Турция, Ирак, Асад лично. И это, не считая таких заинтересованных наблюдателей, как Израиль или Египед, Китай и пр. Другие два поля — ИГ и Оппозиция – это вообще дурдом: ребус, в котором сам черт голову сломит. Здесь цифра «не менее сотни» создает лишь представление о количественном порядке, так как истинное количество группировок никому неведомо. Причем в своем взаимопроникновении они так перемешались, что воспринимаются как единый клубок. Но если его не распутать, то война превращается в кошмар побоища слепых.
Тем боле, без такой сортировки невозможно даже подступиться к решению такой задачи, как сокращению фронтов путем перевела борьбу оппозиции в русло переговоров и политического решения «вопроса Асада». Или хотя бы сокращения числа таких противников.
Решить эту проблему вначале пытались с помощью «согласования черного списка». Но составить перечень группировок, разделив силы оппозицию на непримиримых врагов и тех, с которыми можно разговаривать, оказалось непосильной задачей по многим причинам. И потому, что уследить за их передвижениями невозможно. И потому, что притянутые за уши союзники (взять хотя бы четырехугольник США- Саудовская Аравия — Иран и Россия) отнюдь не расположены делиться информацией.
Поэтому, родилась новая идея, смысл которой: если Магомет не идет к горе, то пусть…Не знаю, в чьей голове она родилась – российской или американской, но именно в смене парадигмы соль. Не искать и не оценивать со стороны, а пусть приходят сами и сами доказывают, что ни «хорошие». Для этого в интернете даже анкету разместили. А для переговоров создали центра, размещенные как на российской, так и на американской сторонах.
Вот, собственно, и весь секрет этой операции. Очень хорошо описала ситуацию Gurdian: «Сирия напоминает транспортную развязку в форме клеверного листа, где в плохую погоду в любой момент может произойти массовая авария…Большинство обозревателей настроены довольно оптимистично, и вовсе не из-за внезапных изменений в позициях сторон— почти все стороны этого конфликта продолжают ненавидеть друг друга— а потому что, по всей видимости, ключевые игроки заинтересованы в том, чтобы в будущем добиваться своих целей иным способом».
Что будет?
Гадать не стану, но можно констатировать очевидное. Будет продолжение войны. Это раз! Ведь она и не прекращается, а только сужается. Из нее выводится часть участников, что позволит сконцентрировать силы на важнейшем фронте. И то – предположительно, в «теории», точнее – в рамках декларируемой идеологемы, согласно которой главным и общим врагом является ИГ.
Все, что касается других фронтов, то ситуация на них в лучшем случае лишь замораживается под лозунгом временной, тактической задачи – выборов в Сирии. Речь идет, прежде всего, о парламентских, дату которых – 13 апреля — недавно объявил Асад. Он также заверил, что не возражает и против скорейшего проведения выборов президентских. Почему замораживается? Да потому, что у участников конфликта разные цели. Есть страны, стремящиеся свергнуть режим (США, ЕС, Саудовская Аравия, другие суннитские страны, Турция). И те, кто его защищают (Россия, Иран, Катар). И есть такие, которым выгодно было бы, чтоб война продолжалась как можно дольше, а в итоге Сирия развалилась и перестала существовать как единое и независимое государство (Израиль, например). Поэтому итоги выборов не решают проблемы. Даже если они не будут сорваны, недовольные выпадут в осадок при любом их исходе. И нет никакой гарантии, что вслед за ними все не вернется на круги своя. И те, кто в процессе нынешних переговоров выйдут из войны, вновь не возьмут в руки оружие.
К тому же проблема Асада и ИГ слились в такой коктейль интересов, когда внешние мотивы являются лишь фантомами латентных. Взять интерес В. Путина. Согласно версии «либералов», сам по себе Асад для него – ни друг, ни сват. А всего лишь карта в игре, благодаря которой он вновь стал рукопожатным. Более того, тешит свое самолюбие статусом стратега, играющего первую скрипку в решении судеб мира. И чуть ли не диктующим свою волю американцам. Во всяком случае, вот что пишет о нем сегодня TheWachington Post.
«Российский правитель звонит по телефону всем— от Обамы доруководителей Израиля и Саудовской Аравии— и в то же время радостно кудахчет на телевидении о ведущей роли России в разблокировании конфликта на Ближнем Востоке с США в качестве младшего партнера. Путин несомненно надеется, что такая демонстрация собственной значимости, а также ослабление российских авиаударов по госпиталям и прочим гражданским объектам на севере Сирии заставят некоторые страны выступить за снятие санкций ЕС против его режима, хотя он в это же самое время нарушает условия прекращения огня на Украине, на которые сам дал согласие».
А вот что говорит о нем миллиардер Джордж Сорос (в Project Syndicate). «Путин— хороший тактик, но не стратег-мыслитель. Нет никаких оснований полагать, что он вмешался в Сирию для того, чтобы обострить Европейский кризис беженцев. .. Но как только Путин увидел возможность ускорить распад ЕС, он не упустил ее».
В любом случае, война не прекращается ни сегодня, ни в обозримой переспективе. Может измениться лишь ее формат. Во-первых, за счет выхода из нее части оппозиционных сил, подуставших воевать и готовых использовать переговоры для передышки. Во-вторых, за счет выхода или вступления новых участников со стороны. Например, есть информация о выводе части иранского контингента. С другой стороны, не исключено, что их состав пополнится Израилем. Или каким-нибудь Египтом. Мрачным топором ее остается турецкий фактор в конфликте с курдами и Россией. В зависимости от развития событий в Дамаске, здесь могут быть весьма опасные сценарии развития.
Интересную, но весьма спорную мысль озвучил в The International Interest Пол Пиллар. Мол, может не стоит спешить со сменой режима, а заморозить конфликт, утопив его в долгих переговорах. «Много ли в последнее время вы читали в газетах о конфликте между Россией и Грузией, и о том, что Россия по-прежнему оккупирует некоторые части грузинской территории? Или— что более важно— много ли вы читали о том, что в результате замораживания конфликта возникли более серьезные или масштабные проблемы?»- пишет он.
Вот только примеры он приводит некорректные. Одно дело, когда сошлись лбами две стороны. И совсем иная ситуация в Сирии, когда бодается чуть ли не весь мир. И разодранная на части Сирия является всего лишь полем, полигоном, на котором разворачивается Война Миров. Геополитических, конфессионных, если хотите – цивилизацинных. Возможно, мир не осознал еще, что на таком поле в принципе может случиться и Армагедон.
Владимир СКРИПОВ