У сериала «Игра престолов» есть одна особенность, которая, конечно, не является его индивидуальным качеством, а является, скорее, общим трендом. Существует мощный запрос на фэнтези при полной утрате запроса на фантастику. В тех художественных произведениях (неважно — книжного формата, телевизионного или кино), где наличествуют внешние атрибуты фантастики (зомби, космические стрелялки и прочее) — это тоже на самом деле фэнтези в чистом, пусть и замаскированном, виде. Просто вместо магии есть некая Сила, адепты которой ничем по большому счету не отличаются от белых и черных магов. Чем Главный ситх отличается от Саурона? Только высокотехнологическим пейзажем вокруг себя.
В чем разница между тем и этим? Фэнтези и фантастика — это способы проектирования будущего. Только фэнтези — это детерминированное будущее, будущее, в котором предопределенность является базовым фактором всего проекта. Что может сделать человек, вооруженный любой технологией, против несистемного по отношению к ней магического воздействия? Да ничего. Это и предопределяет невозможность проектирования будущего в магическом мире. Он всегда стационарен и всегда цикличен. Фантастика — это развитие по спирали. Даже повторение пройденного происходит на новом уровне, где возможны падения, подъемы, но нет бесконечного повторяющегося цикла возвращения к началу.
Цивилизация, совершившая невероятный технологический рывок в последние сто-сто пятьдесят лет, заметно устала от стремительности. Ей нужна остановка, которая почти невозможна, как нельзя остановиться на мотоцикле — ты просто упадешь. А потому коллективное бессознательное просит возвращения назад, в привычное. Возникает кадавр — высокотехнологичный феодализм, где интернет соседствует с вассально-сеньорскими отношениями и сословным устройством. В каком-то смысле японцы, корейцы, китайцы оказались в наиболее комфортном по отношению к Западу отношении: они в общественном плане продолжают жить в феодально-сословном укладе (естественно, поддающемся давлению новых форм социального устройства, но пока это лишь слабые колебания под напором), который создает ощущение определенной стабильности и привычного. Западный человек, с головой окунувшийся в безбрежную демократию, доведенную местами до полного абсурда, лишен этой опоры. Это не значит, кстати, что демократия — это плохо. Это значит, что ко всему нужно привыкнуть и адаптироваться.
Поэтому и востребована фэнтезийная тематика. Привычные графы, короли, война Алой и Белой Роз в том или ином прочтении. Мир магии, где любые проблемы может решить одним заклинанием мудрый и всеведущий маг. Или прилетевший дракон, сжигающий сопоставимого по мощи врага, победа над которым будет стоить колоссальных потерь и издержек. Нет этой проклятой проблемы самостоятельного выбора, который дает возможность рывка, но в то же время опасен риском провала. Бессознательное устало от риска и просит стабильности — и находит ее в фэнтези. Поэтому нет запроса на фантастику: стремительность развития превосходит любые попытки осмыслить даже настоящее, не то что будущее. Люди не хотят в будущее, они хотят в прошлое. Хотя бы виртуально.
Неудивительно, что в России так востребовано сословное и очень простое прошлое в качестве замены сложному и очень рискованному во всех отношениях будущему. Три революции, технологические рывки, две мировые войны, прошедшиеся катком по стране и народу, две гражданские (одна в горячей острой фазе, вторая — в растянутой «теплой» фазе криминальной войны девяностых). Неудивительно, что хочется хоть какой-то стабильности. И ее ищут в прошлом. Кто — в идеализированной «России, которую мы потеряли», кто — в не менее идеализированном советском прошлом. Кого-то несет еще дальше по колодцу времени. Будущее интересно очень немногим — все уже устали от него. И понятно, что запрос на прошлое так чутко воспринят правящей братвой, не виртуально, а вполне реально строящей криминальный феодализм. Отсюда и культивируемый образ любых перемен как абсолютного зла: «Вы что, хотите как в…?» Отсюда и образ Путина, как гаранта стабильности — пусть безнадежной, несправедливой, да хоть какой.
Оригинал: