Российский Мальбрук собрался в очередной поход, в места, близкие к Персии, поэтому хотелось бы напомнить этому Партобону Храброватому одну поучительную историю. Привести напрашивающуюся аллюзию, значит.
Итак, во времена оны заговорщики, убив царя империи, новым провозгласили некоего Дария. Тот, укрепившись на престоле и вернув отпавшие провинции, решил свести счеты с родственной Украиной (скифы жили на далекой окраине Ойкумены и были родственны персам), собрал огромную армию и двинулся в поход. Но армия растаяла в бескрайних степях, сам царь едва ноги унес и, в общем, свободолюбивые скифы показали ему, где раки зимуют, доказали, что даже самая сильная империя может крепко получить по рукам, если протянет их слишком далеко!
Прелюдия
Суточный переход полка, в зависимости от задачи, может быть нормальным — 7–8 часов движения или форсированным — 10–12 часов движения. Нормальный суточный переход полка — 30 км, форсированный суточный переход полка — 40–45 км (с привалом продолжительностью 4 часа).
Боевой устав пехоты Красной Армии
Дела давно минувших дней поныне злободневны, причем параллели прослеживаются весьма далекие. Так, недавно Россия праздновала юбилей победы над Германией, но факт остается фактом – немцы дошли до Волги. Почему же до нее не дошли персы? Почему колоссальная армия сильнейшей державы мира растаяла в черноморских степях? И почему российские историки ожесточенно сражаются за скифов, мол, Украина не имеет права монополизировать прошлое. Старые счеты?
Вот и у персов со скифами были старые счеты – и Дарий решил их свести. Но наш текст не о причинах поражения персидской сверхдержавы. Нас волнует иное. Как известно, за право зваться родиной Гомера спорили семь городов, но не меньше их от Крыма до Кубани и сейчас хотят быть наследниками загадочных Кремн, города, откуда Дарий поворотил оглобли. Иными словами, как далеко продвинулись персы?
Дарий пересек Дунай между Измаилом и Рени, где его спокон веку пересекали все – там удобная переправа. До Мелитополя отсюда 750 км. Машиной часов 10-12, а пешим порядком? Споры о маршруте Дария идут давно, предположения выдвигаются самые разные, но даже наиболее веские, изложенные Б.А. Рыбаковым в труде «Геродотова Скифия» (М., «Наука», 1979), встречают обоснованные возражения, в том числе и с моей стороны – как уроженца тех мест.
Ах, эта степь! Зеленое море трав, бесконечный простор, воля – смотришь и не насмотришься, дышишь и не надышишься! Киммерийцы и скифы налетали отсюда на Азию; македонская пехота маршировала здесь; панцирная конница алан отступала тут перед мощными готами, а волны кочевников катились и катились на запад, сметая все на своем пути. Варяги рубились тут с печенегами, запорожцы с татарами, поляки с турками, etc. Шведы и немцы, тачанки Махно и танки Манштейна, шахтные пусковые установки МБР и Майдан — две с половиной тысячи лет военной истории! Тут пролито столько крови, что не будь земля от Сяна до Дона распахана сплошь, от горизонта до горизонта, степь полыхала бы красными маками, как склоны Монте-Кассино…
Когда?
Звезды меркли и гасли в предутренней мгле. Волны тумана скрыли степные дали, поглотили мост и войска, скопившиеся перед ним, и приглушили все звуки. Пора! Командующий махнул рукой в направлении реки, как будто бросил камень, от которого кругами разошлись волны команд. Военная машина лязгнула, двинулась, и наплавной мост осел в воду под тяжестью армии, начавшей переправу. Роковым июльским утром 512 года до нашей эры бесконечные колонны персов двинулись через Дунай.
Дарий долго шел к этому. Пять лет после воцарения ушло у него на подавление восстаний, охвативших всю страну, еще пять он потратил, наводя порядок на окраинах и готовя условия для похода, но вот все готово и час настал. Победоносная война укрепит империю, покажет эллинам тщетность сопротивления и прервет жизненно важные для них поставки зерна и рыбы с берегов Понта. И тогда весь цивилизованный мир ляжет у его ног! Дарий ошибся в расчетах, причем его ошибка оказалась судьбоносной и можно даже полагать, что именно она привела к рождению современной западной цивилизации, определившей лицо нашего мира, но когда же наступило то роковое утро?
Очевидно, что царь не мог перейти Рубикон 22 июня, как Гитлер, или 20-го, как Наполеон. Скорее всего, он сделал это в первой половине июля. Но близость перечисленных дат вторжения не случайна, она вызвана схожими причинами: стратегическими, политическими, географическими, климатическими и организационными.
Война это не только и не столько сражения, гений полководцев, отвага воинов, блеск доспехов и копий, идеальные шеренги атакующих и могучее ура! Война это рутина набора и обучения рекрутов, вооружения и снабжения армии, строительство флота и его инфраструктуры, обустройство баз и опорных пунктов, дипломатическая борьба за привлечение союзников и нейтрализация потенциальных противников – и так далее и тому подобное. Это изнурительные походы и неустроенные лагеря, жара и холод, жажда и голод, дождь и снег, ночевки под открытым небом, сбитые в кровь ноги и натертые амуницией плечи, свирепость сержантов и тоска по дому. После чего солдаты сами рвутся в бой, чтоб победить, обретя заслуженный отдых. Или поскорее погибнуть, чтобы не мучиться…
Вступление в войну великих держав к тому же имеет свою специфику, инерцию, характерное время, связанное с большими расстояниями и массами войск. По данным Геродота в Европу двинулись семьсот тысяч солдат! Цифра вряд ли достоверна, но даже при весьма вероятной численности в 170 тыс. человек раньше конца июня персы к Дунаю прийти не могли. По многим причинам, совокупность которых и ограничивает хронологические рамки той давней войны.
Так, например, перед началом войны Ариарамн, сатрап Каппадокии, с 30 пентеконтерами пересёк по приказу царя Чёрное море и захватил в Крыму пленников-скифов. Но хорошо известно, что навигация парусных судов в этом суровом море ограниченна равноденственными штормами. Недаром кавалер Шарден отмечал: «…в турецком флоте принято за правило выходить в море не иначе, как в день св. Георгия, в конце апреля, и входить в порт в день св. Димитрия, который приходится в начале октября; научились они этому у греков, которые …обозначили днями их празднования конец и начало периода навигации». («Путешествие кавалера Шардена по Закавказью в 1672-1678 гг.», Кавказский вестник, № 6. 1900).
Судя по многим фактам, климат во времена похода на скифов был прохладнее нынешнего, период навигации короче, а уровень судостроения и судовождения вряд ли превышал нынешний. О суровости климата свидетельствует хотя бы то, что уровень моря во времена Геродота был намного ниже и остатки нижнего города Ольвии лежат сейчас на глубине 4-5 метров — как и остатки боспорских городов.
Значит, операция Ариарамна не могла состояться ранее первой половины мая, что накладывает временные ограничения на организацию похода огромной армии за тридевять земель. К примеру, посылать захваченных сатрапом пленных в столицу империи, в Сузы, уже не имело смысла — Дария там давно не было! Ибо он должен был преодолеть немалые пространства, отделяющие его от Скифии. И не только он, но и огромные массы войск. В связи с чем возникает естественный вопрос о качестве путей сообщения античного мира и о скорости движения по ним.
Самым известным из них была знаменитая «царская дорога». Именно ее имел в виду Евклид, отвечая Птолемею I Сотеру, что к геометрии царского пути нет. Согласно Геродоту этот прекрасно обустроенный путь от персидской столицы до лидийских Сард длиной около 2500 километров конная царская эстафета преодолевала за семь дней, что чрезвычайно поражало эллинов. Еще бы, 360 километров в сутки!
Две с половиной тысячи лет затем, вплоть до появления железных дорог она была недостижима, разве что веселая императрица Елизавета Петровна, унаследовавшая бешеный темперамент родителя, долетала от Петербурга до Москвы за два дня. Но и ее блестящий результат ниже античного курьерского.
Нас однако интересуют не рекорды одиночек, а скорость движения больших масс пехоты. Геродот сообщает, что они преодолевали этот долгий путь за три месяца, проходя в день около 27-28 км. На самом же деле цифра должна быть больше, учитывая дни отдыха. С данными отца истории совпадают и расчеты Ксенофонта, хорошо знавшего местность и возможности войск. Эти внушающие уважение цифры говорят о прекрасной подготовке личного состава и об отличной организации маршей. Слава персидской пехоте!
Но на бездорожье, с обозами, в дальней неведомой стране, в условиях активного противодействия противника – такой темп невозможен.
Сравнительная марширология
Сравним данные Геродота с римскими и советскими нормативами. Вот «Боевой устав пехоты Красной Армии» (М.: Воениздат НКО СССР, 1942), с которого мы начинали исследование:
- Скорость движения пехоты на марше зависит от втянутости бойцов и командиров, состояния и рельефа дорог, времени года, суток и погоды. Средняя скорость движения пехоты днем — 4 км в час, при облегчении нагрузки бойцов — 5 км в час.
Параграф 817, приведенный в начале статьи в качестве эпиграфа, определяет нормальный суточный переход полка — 30 км в день. Отлично! Однако этот результат вовсе не означает, что красноармейский полк, двигаясь нормальными переходами, дошагал бы от Суз до Сард за 83 дня, утерев нос древним персам. Нет, никакая пехота, ни Цезаря, ни Суворова, ни даже великого зулусского вождя Чаки не может три месяца подряд печатать по 30 км в день!
Необходимы привалы и дневки чтобы отдохнуть, привести личный состав, коней, амуницию и обозы в порядок, и т.д. и т.п. Передвижение больших масс войск имеет свою специфику и следующий параграф устава ее учитывает:
- Для сбережения сил и материальной части назначаются:
— малые привалы — 10 минут после 50 минут движения;
— большие привалы — 3 часа в начале второй половины перехода;
— дневки — через 3–4 суток, при форсированных маршах — через 2 суток.
При таком раскладе средняя скорость упадет и составит 25 км в день. В итоге рассчитывая время движения советского полка по «царской дороге» с учетом дневок (их будет от 20 до 27) получим от 103 до 110 суток.
Гм, результат оказался хуже, чем у персов. Те также назначали дневки, ибо даже «бессмертные», царская гвардия, не могли месяцами идти без отдыха. Но цифры говорят о том, что за день персы проходили больше красноармейцев! Видимо, физические кондиции воинов античности были выше.
А теперь Рим! Мерная поступь его легионов сотрясала мир, дороги, проложенные ими, существуют и поныне и все они ведут в Рим, но организация движения легионов имела свою специфику, затруднявшую сопоставление с иными армиями. Возможно, что на «царской дороге» легионеры не уступили бы в скорости персам, как и на внутриимперской Аппиевой, но на театре военных действий каждый переход они завершали возведением лагеря, что требует времени. Многие из этих лагерей стали постоянными, обросли колониями, селениями, так возникли города — и европейская цивилизация!
Но и в этом сравнении наши современники проигрывают! Данные по скорости движения легионов совпадают с нормативами Красной Армии, которая не тащила с собой колья для частокола и не строила каждый вечер подобие полевой крепости. Обычный дневной переход легиона (justumiter) равнялся 25-30 км и продолжался около семи часов, форсированные же переходы (magna itinera, maxima itinera) достигали 45-50 км. Во время похода на лузитанов войска Гальбы однажды преодолели более 90 км за сутки, но это исключительный случай. К тому же, начиная с римлян расчет скорости пехоты предполагал движение по дорогам. На бездорожье она ощутимо падает. Поэтому данные Геродота надо считать предельными, достижимыми лишь в исключительно благоприятных условиях «царского пути».
На который нам пора вернуться. Понятно, что подойти к перевалам через Антитавр у Милитены (современная Малатья) к маю, когда они освобождаются от снега, колонны персов и союзников могли лишь в том случае, если вышли из Суз в конце февраля, начале марта. И если мобилизация египетских, сирийских, палестинских, финикийских, вавилонских и прочих южных контингентов мало зависела от времени года, то сами персы и мидяне, костяк армии Дария, обитали не в благословенном Междуречье, а за суровыми хребтами Загроса.
После перевалов оставался еще месяц марша. До Босфора путь на 200 км короче, чем до Сард, но в районе Гордиума (совр. Полатлы к западу от Анкары) требовалось свернуть с обустроенной «царской дороги» и темп продвижения должен был упасть. Где-то в этом районе и находился Дарий ко времени возвращения Ариарамна из набега, значит, к Босфору он мог выйти лишь к концу мая — вот туда и надо было явиться сатрапу.
Значительная часть персидской армии состояла из союзных контингентов – армян, карийцев, лидийцев, каппадокийцев, фригийцев, галатов, вифинцев, которые могли выйти к Босфору раньше сил метрополии. Но всем им пришлось ждать, пока великий самосский инженер Мандрокл построит грандиозный мост через пролив. Для чего требовались сотни судов – как для самой конструкции, так и для обеспечения работ. А суда могли прибыть лишь с началом навигации, не ранее мая. Плюс время на сооружение моста. Плюс время на переправу огромной массы войск. К примеру, армия Ксеркса даже по двум мостам переправлялась в Европу семь суток непрерывно!
К тому же семисоттысячное войско неизбежно растянется не менее чем на 300 км даже при идеальной организации марша. К тому же Малая Азия это на 80% горы, а в горах двигаться нелегко! Так что даже в самом лучшем случае арьегард Великой армии вышел к Босфору через две-три недели после авангарда. В итоге на европейскую землю персы могли ступить не ранее первой декады июня.
Далее им потребовалось пройти всю Фракию с ее воинственными племенами. 600 км до Дуная это минимум 25 дней марша, причем снова через горы и с боями — по пути пришлось покорять гетов. Значит, шли в боевых порядках, с оружием в руках и поэтому несколько дней должно было уйти на сбор и организацию войск. Плюс три дня стоянки на реке Теар, о которой упоминает Геродот. В сумме выходит не менее месяца, так что передовые части персов вышли к Дунаю в первой декаде июля.
Туда царь отправил флот ионян и этолийцев — строить мост для переправы через реку. Еще неделя как минимум ушла на переправу по этому мосту — и в конечном итоге мы приходим к выводу, что Drang nach Osten мог начаться не ранее середины июля. После чего становится понятно, почему Дарий завязал на ремне именно 60 узлов!
Он сказал ионийским тиранам: «Возьмите этот ремень и поступайте так: как только увидите, что я выступил против скифов, начиная с этого времени развязывайте каждый день по одному узлу. Если я за это время не возвращусь, а дни, указанные узлами, истекут, то плывите на родину. Пока же… стерегите мост и всячески старайтесь его сохранить и уберечь».
Почему 60?
Как ни странно, ключевой вопрос — почему царь завязал именно 60 узлов? — не стоит в центре бурной полемики, развернувшейся вокруг похода Дария! Так, Б. Рыбаков исходил из того, что Дарий планировал рейд на 800-1000 км, чем и определяется число узлов, но с его предположениями трудно согласиться. Да и его оппоненты спорят лишь о том, как далеко царь мог углубиться в степи, каким маршрутом шел, где повернул назад и т.д.
Но Дарий никак не мог планировать глубину похода! Вряд ли он настолько хорошо знал географию и размеры территории, занимаемой скифами, чтобы заранее предвидеть насколько далеко ему придется углубиться в степь. Тем более что царь имел дело с конными кочевниками, которых никакие границы не сдерживали. Да и не меряли тогда расстояния в километрах, парасангах или стадиях. А меряли в дневных переходах и затем пересчитывали в меры длины.
Главное же в том, что все эти вопросы производны и ответы на них зависят от двух основных факторов: скорости продвижения и длительности похода. Каковая определялась датой вторжения!
Время возвращения было определено не Дарием, а матушкой природой. До осеннего равноденствия и завершения навигации оставалось менее двух с половиной месяцев, отсюда и шестьдесят дней на поход: месяц туда, месяц обратно плюс небольшой запас. К октябрю, как бы ни сложились военные обстоятельства, персам в любом случае (зимовка огромного войска в голой степи означала верную гибель) необходимо было вернуться на Дунай, иначе греки уплыли бы. Осенние бури на Черном море не шутка. Они, кстати, разметали бы и мост через Босфор, сколь искусен ни был Мандрокл-самосец. Вспомните известную историю с Ксерксом – он приказал высечь море за то, что налетевшая во время переправы войск буря снесла понтонные мосты через Геллеспонт – летом!
Докуда?
Как же далеко мог продвинуться Дарий? Геродот пишет: «… от устья Истра до Борисфена 10 дней пути, а от Борисфена до озера Меотиды еще 10 дней и затем от моря внутрь страны до меланхленов, живущих выше скифов, 20 дней пути. Дневной переход я принимаю в 200 стадий».
Но от устья Дуная до Днепра (от Килии до Херсона) 400 км. За десять дней столько не прошагаешь. Рыбаков считает, что Геродот пользовался аттическим стадием в 177,7 м и день пути тогда составит 36 км, но это значение, во-первых, не единственное (в других источниках аттический стадий определяется в 185 м), а во-вторых, иные авторы настаивают на иных стадиях, коих было множество! Например, Эратосфен пользовался так называемым путевым стадием (157,7), а Ксенофонт еще более коротким (150 м). В третьих же, 36 километров в день слишком много для многодневных переходов.
Вслед за Геродотом – и развивая его! – Рыбаков полагает, что скорость продвижения персидских войск достигала 35,5 км в день! Мол, степь, равнина – знай, шагай. Но он неправ. По степному бездорожью невозможно двигаться быстрее, чем по дороге, пусть и горной. Ибо скорость большого стада уступает скорости обученной пехоты. А именно стада скота являлись главным источником провианта для огромной армии — консервов тогда не было, в ранце много крупы не унесешь, колесным же повозкам двигаться мешала степная трава. Она вымахивает к июлю на метр-полтора! С едой, кстати, сразу начались проблемы, персы, как известно, голодали и скифы время от времени оставляли им небольшие стада — чтобы захватчики не бросились в бегство раньше времени.
Мало того, к тому времени персидская пехота маршировала вот уже четыре месяца подряд, преодолев 3000 км пересеченной местности! Она устала, сбила ноги и была не в той форме, чтобы показывать рекордные результаты. Поэтому в дальнейших расчетах остановимся на проверенном нормативе 25 км в день. Тогда самой дальней точкой маршрута становится берег Азовского моря в районе Мелитополя. Где-то там и следует искать остатки загадочных Кремн. Так полагал и Рыбаков, но разница в том, что у него персы одолели 750 км за 20 дней, совершая при этом глубокие стратегические маневры! Что совершенно невозможно.
Рыбаков хочет подтвердить правоту Геродота, согласно которому персы перешли Танаис (Северский Донец) и углубились в земли сарматов. Но и он смущен скоростью пехоты, которая за 10 дней должна была пройти 460 км от Мелитополя до Луганска! Чтобы выйти из затруднительного положения академик разделяет персидскую армию. Пехота строила полевые укрепления, а за Донец ушли конные корпуса. Там они согнали с места меланхленов, а затем повернули на запад ‑ по Луганской, югу Харьковской и Полтавской областей к Ворскле и далее за Днепр. Оттуда на юг, к главным силам. Как будто увязаны все нити, но…
Но, во-первых, по Геродоту от Меотиды до земель меланхленов 20 дней пути — это около 700 км и все рушится. Даже коннице пройти это расстояние в такой срок затруднительно. К тому же кавалерия персов уступала скифской и все ее попытки провести хотя бы разведку, поиски воды и провизии заканчивались бегством под защиту пехоты. Во-вторых, заблокированной в укреплениях пехоте оставалось лишь умереть с голоду. Да и сам царь не стал бы за тысячи километров от дома дробить и без того ослабленную и измотанную армию, лишая ее мобильных частей.
Поэтому идею конного рейда принять трудно. Речь могла идти лишь о более-менее организованном бегстве всей армии а ля Наполеон, но не по разоренной «старой Смоленской дороге», не по безводной пустыне вдоль Меотиды, а по богатому водой и живностью северному маршруту. Время поджимало Дария, он развязывал последние узлы на дубликате ремня, так что приходилось прибегать к хитростям, бросать больных и раненых, лишь бы не опоздать в гонке с природой!
Итак, Дарий не мог продвинуться далее Мелитополя-Бердянска. Ни о какой Волге или Кубани, как утверждают особенно экспансивные авторы и как изображено на самой популярной из карт, посвященных походу, говорить не приходится, они лежали далеко за пределами досягаемости. И даже если бы персы сумели организовать вторжение на месяц или на два раньше, 90 или 120 узлов на ремне Дария ничего не изменили бы. Эту войну невозможно было выиграть!
А как же сообщения Геродота о форсировании Танаиса, о сарматах и меланхленах? Для их объяснения энтузиасты от истории предлагают такие экзотические версии, как двойной рейд в Скифию: одна армия двигалась через Балканы и Дунай, а вторая через Кавказ и Дон. Но я скажу скромно: не знаю. Этот узел Дария до сих пор не развязан!
Даже возвращаясь от Мелитополя Дарий опаздывал. Скифы отрезали ему путь, вышли к Дунаю и уговаривали ионян разобрать мост: все узлы развязаны, свой долг эллины исполнили, не пора ли им обрести свободу? Но ионийские вожди были наследниками тиранов, поставленных персами, как Мильтиад, тиран Херсонеса Фракийского, поэтому свобода интересовала их в последнюю очередь. Впрочем, как раз Мильтиад прислушивался к доводам скифов и лишь тиран Милета Гистией сумел убедить ионян подождать.
Последний узел был развязан в середине сентября – до прекращения навигации оставались считанные дни, но царь успел. Хотя и дорогой ценой! Вернувшись на Босфор и переправляясь в Азию, он оставил Мегабазу 80 тысяч войска. Сколько-то взял с собой. Это и все, что осталось от семисоттысячной армии.
Поражение персов имело далеко идущие последствия. Греки, которых Дарий хотел запугать, увидели, что персов можно бить и уже в 499 году до н.э. тот же Гистией поднял восстание. Целых шесть лет понадобилось Дарию, чтобы подавить его! В отместку за поддержку восставших Афинами царь решил покончить с Элладой — и Марафон ознаменовал рождение цивилизации нового типа. В отличие от конных скифов, эллинам отступать было некуда. Они и не отступили. И хотя в центре персидского войска стояли мидяне, наводившие ужас, а также саки, восточная ветвь скифов, чьи военные таланты и персы и греки весьма ценили, афинские гоплиты сокрушили врага. Командовал ими в тот день стратег Мильтиад…
Юрий Кирпичев