Одну из лидеров белорусской оппозиции — Марию Колесникову — нынче попытались выдворить из страны. Так она сделала ход конем — порвала свой паспорт. После чего ее отказались пускать в Украину. Открытка всем, кто иронизировал, будто в Белоруссии лидеры протеста без яиц.
Однако в остальном новости из Белоруссии приходят скорее печальные. Все больше новостей о протестных маршах с песнями и флагами, но никаких новостей о забастовках. Последние новости о забастовках приходятся на конец августа и начало сентября. В общем, непонятно идут ли забастовки и насколько успешно, но понятно, что процесс не развивается. Про перекрытие дорог и тому подобное тоже не слышно.
Какой процент населения Белоруссии нынче участвует в уличных протестах? Точных цифр не встречал, однако очевидно, что волшебное число в 3.5% от Эрики Ченовет давно пересечен. Это значит, что по статистике диктаторские режимы обычно ломаются после того, как протест перевалит порог в 3.5% населения. Однако режим Лукашенко не собирается ломаться. Изо дня в день выдает все более и более неадекватные эскапады — то дефиле в бронежилетах с автоматами, то «шпионские переговоры» — но уходить не собирается. Примерно так же обстояло дело в Венесуэле.
Почему так происходит? Почему уличные протесты пусть даже численностью в миллионы людей не пугают власть? Потому, что власть — это контроль над инструментами насилия. Нынешние «гибридные» государства, конечно, обращаются ко многим способам легитимизации: имитация демократических процедур, пропаганда и т.д. Но в моменты кризиса остается сухой остаток: сколько у вас дивизий? И пока у Лукашенко есть лояльность омона, армии и т.д. никакие уличные протесты ему не страшны. Мирный уличный протест не представляет угрозы.
Но ведь мирные протесты ломали автократические режимы, третья волна демократизации, вот это все? Да, именно так. Но что такое «мирный протест»? Марши с песнями и флагами? Нет, это всего лишь то, что Джин Шарп называл «символическими акциями». Они имеют свое место в структуре протеста — нужды для того, чтобы разрывать спираль молчания, навязанную пропагандой, показывать людям, чтобы они не одни против режима и… больше ни для чего. Мирный протест — это не о том, как победить дубинки цветами. Победить дубинки цветами невозможно. Мирный протест — это о том, как хитрыми партизанскими методами, не прибегая к вооруженному противостоянию, лишить диктатора силового ресурса. Если диктатор держит этот ресурс достаточно крепко, единственный метод здесь — экономическое давление. Все остальное, включая митинги, шествия и т.д. носит вспомогательный характер.
Белоруссам, конечно, хочется пожелать удачи, избежать венесуэльского сценария. Но это все также касается и российской оппозиции, которая у нас традиционно делится на «умеренную», которая за выборы, и «радикальную», которая про «все решит улица». В нулевые, к примеру, господствовала вера в магическую цифру 100 тыс. — дескать, выйдут 100 тыс. и Кремль дрогнет. 100 тыс. вышло в 2011-12 гг. — результат сами видите. Ни выборы, ни улица не решают ничего сами по себе. Решает ваша способность устроить экономический коллапс.