В январе 1918 года большевики в нарушение всех дипломатических норм арестовали военную миссию союзника России — Румынии. «Русские Ведомости» (№2 от 4(17) января 1918 года) пророчат жёсткую международную реакцию, если подобные акты не прекратятся. Тем временем продолжалась гражданская война в украинских губерниях: в окрестностях Харькова побеждали красные и расстреливали несогласных. Южнее, в Донбассе, шли бои с не признававшими ленинское правительство казаками. За неимением лучшего красные бросили против них молодых юнцов и вооруженных немецких и австрийских пленных.
Арест румынской миссии
Казалось, мы уже совсем разучились изумляться. Казалось, стерлись грани между грезой и явью, возможным стало все. Со сказочной быстротой распалось государственное единство России. Исчез весь старый правительственный механизм, и образовавшаяся пустота заполнилась сумятицей произвола и многовластия. Исчезла самая элементарная личная безопасность, исчезла даже в столицах, где по видимости всего прочнее осело «рабоче-солдатское» правительство. В Петрограде гаснет свет и останавливаются трамваи, в Москве смолкают телефоны и хлебный паек спускается до четверти фунта. По всей стране хаотически идет демобилизация многомиллионной армии, довершая и без того чудовищный развал транспорта. Все может статься. Обезумевшие миллионы великороссов, может быть, будут массами вымирать голодной смертью, а может быть и выживут. Может быть, немцы без единого выстрела войдут в Петроград или даже Москву, а может быть, предоставят бесноватым русским стадам самим окончательно обессилить, добить себя перед превращением в немецких кабальных холопов, во всероссийское батрацкое царство.
Казалось, в своих страданиях мы перешли ту грань, за которой величайшее отчаяние сливается с величайшим равнодушием, с безразличием смертного часа, что на вратах русского ада тускло мерцают слова «ничему не удвиляться».
Но мы ошибались. Великий симбирский шаман Владимир Ульянов еще не исчерпал своего колдовства, сумел удивить нас. Мы думали, что власть Смольного простирается только на обреченных людей, злосчастно родившихся российскими гражданами. Оказалось, что ей подчинены все живущие в пределах могущественной Российской республики иностранцы, и даже члены дипломатических миссий, не исключая самих посланников, что с высоты нового, коммунистического международного права совет народных комиссаров считает дозволительным хватать и сажать в Петропавловскую крепость любого иностранного дипломата, аккредитованного при российском правительстве. И пусть в данном случае не ссылаются на то, что башибузуцкое насилие проявлено по отношению к румынской миссии. Мы очень хорошо знаем, что между Россией и Румынией сложились чрезвычайно запутанные связи. Предположим, что совет народных комиссаров имеет основания быть недовольным поведением румынского правительства. Кто мешал Бронштейну и Залкинду разорвать дипломатические сношения с Румынией или даже выслать румынскую миссию за пределы Российской республики? И разве впечатление от такой демонстрации было бы менее сильным, чем от возврата к турецким правам XVII и XVIII века?
Впрочем, у людей бывают разные понятия о чести и нравственности, и рептильные борзописцы всяких «Правд», по-видимому, склонны усматривать в истинно дикарской выходке зазнавшихся самодуров ловкий дипломатический ход. В самом деле, арестом румынской миссии Ульянов со своими присными добился того, чего не мог достигнуть всеми своими предыдущими подвигами. Пребывающий в Петрограде дипломатический корпус in corpore явился в Смольный и вступил в прямые переговоры с главою советского правительства, — значит, как бы признал это правительство.
Торжествующие ныне в России фанатики и авантюристы забывают об одном. Ведь и судья при разборе дела до известной степени «признает» человека, совершившего уголовное преступление, вступает с ним в прямые переговоры… Если, не дай Бог, большевистский или родственный большевистскому порядок дипломатических сношений с культурными странами на сколько-нибудь значительное время продлится в России, то не может быть никакого сомнения в том, что сейчас же после заключения общего мира к русским варварам будет применен режим турецких капитуляций, что иностранцы будут изъяты из ведения русских коммунистических полицейских и судебных властей и будут поставлены под охрану своих миссий. А в случае повторения подобных ленинскому насилий на Россию будут насылаться международные карательные экспедиции по образцу возглавлявшейся фельдмаршалом Вальдерзее китайской экспедиции 1900 года.
Налет на итальянское посольство
Два дня назад группа солдат Кексгольмского полка явилась в помещение итальянского посольства и, арестовав швейцара, проникла в погреб посольства и принялась грабить вина. Двери и окна здания были разбиты. Несколько солдат-итальянцев, находившихся в здании посольства, пытались не допустить грабителей. Комиссар местного района, явившийся на вызов в здание посольства, должен был вступить в борьбу с грабителями и применить огнестрельное оружие. Об этом нарушении неприкосновенности посольства управляющий посольства уведомил письмом старшину дипломатического корпуса, а последний передал письмо Ленину. Ленин ответил, что он еще не осведомлен о погроме, и обещал принять меры к наказанию виновных в насилии над посольством.
Гражданская война
Ростов-на-Дону (От нашего корреспондента), 2-го января. Большевистскими войсками в дебальцевско-макеевском районе командует остзейский барон Сиверс. В его отрядах много военнопленных немцев и венгров. Из показаний пленных большевиков выясняется, что с каждым днем увеличивается бегство из большевистских рядов регулярных солдат. Большинство красногвардейцев — юнцы 18-20 лет. Продовольственное дело поставлено отвратительно. Взятые в плен жаловались, что пять дней они не ели. С имеющейся артиллерией они обращаться не умеют, стреляют из орудий без прицела.
С фронта продолжают прибывать казачьи эшелоны. Прибывшие передают, что на пути несколько раз встречались с большевистскими бандами, требовавшими сдать оружие, но казаки пробивались. В последний раз остановили большевики в районе военных действий на станции Екатерининской жел. дор. Волноваха. Большевики потребовали сдачи оружия, угрожая применением силы. Казаки окружили большевиков и сами отобрали у них ружья, после чего заставили большевиков исправить железнодорожные пути. Прибывшие казаки говорят, что они не хотят гражданской войны, но однако и на Дон никого не пустят.
В Ясиновских рудниках в макеевском районе — сильный бой. Казаки под прикрытием утреннего тумана подвезли к рудникам орудия и начали обстрел, затем атакой выбили большевиков, оставивших триста убитых. Казаки, потеряв семерых ранеными, захватили броневик и 1200 ружей. Большевистские войска отступили в северном направлении. Разведывательные сотни казаков заняли станции Криничная, Макеевка и город Дмитриевск.
Киев (От нашего корреспондента), 3-го января. Из Харькова передают леденящие рассказы о том, как именующие себя большевиками творят расправу над подозреваемыми в «контрреволюции» офицерами, гражданами. Их захватывают, привозят в поле, вблизи вокзала, здесь расстреливают. Трупы убитых сваливаются в товарные вагоны и увозятся далеко в поле.
Молдавская республика (Киев, от нашего корреспондента), 1-го января. Из Кишинева сообщают, что молдавская республика пережила тревожные дни. Возвратившиеся из Ясс представители молдавского правительства сообщили, что румынское правительство обсуждает вопрос о временном занятии Бессарабии румынскими, французскими и английскими войсками в целях борьбы с анархией, все усиливающейся в Бессарабии. Сообщение вызвало большое возбуждение среди населения. Готовилось выступление большевиков. Правительство поспешило успокоить, заявив, что тревога неосновательна.