«Большевики будут свергать правительство и утверждать власть «рабочих и беднейших крестьян». А партия большевика такова, что она неудержимо притягивает к себе все преступные элементы, находит самую сильную поддержку в преступных низах. Никакой пощады от пьяных, озверевших банд ожидать нельзя. Необходимо приготовиться к отпору всей той сволочи, которую ведут за собой большевики», — пишет «Новое Время» (№14902 от 20 октября (2 ноября) 1917 года):
К выступлению большевиков
19 октября с 7 часов вечера политическая часть организации борьбы с выступлением большевиков и погромами перешла в ведение военного совета обороны северного фронта, образованного еще минувшим летом и принимавшего участие в ликвидации июльского большевистского выступления. В состав этого совета входят представители с.-р. и с.-д. земств и городов, железнодорожников, центрофлота, центробалта и других демократических организаций. Военная часть организации борьбы с предполагающимся уличным выступлением по-прежнему всецело лежит на штабе петроградского военного округа.
Шведская газета о шпионах и большевиках
Газета «Stockholms Tidningen» от 20 октября нов. ст., настроенная обыкновенно скорее против России, поместила статью, в которой выражается «удивление, преобладающее в кругах шведских офицеров по поводу русского легкомыслия относительно германского шпионажа в Стокгольме». «Обратитесь в какой угодно стокгольмский банк, — пишет газета, — с вопросом кто скупает русские рубли. Вам без исключения ответят: германские агенты, нуждающиеся в русской валюте для поддержания большевиков»…
Накануне
Столица накануне ужасов. Большевики будут свергать Вр.Правительство и утверждать власть «рабочих и беднейших крестьян». Это не страшно. Не страшно постольку, поскольку в этом выразятся чисто революционные действия известных групп или классов населения. Не страшно с точки зрения обывателей, озабоченных своей личной и имущественной безопасностью. Ибо борьба за власть непосредственно их, обывателей, их личной неприкосновенности не касается.
Но уж такая партия большевика, что она неудержимо притягивает к себе все преступные элементы. Правильнее было бы сказать, что она если не основывается, то находит самую сильную поддержку в преступных низах.
Вот уже несколько дней, как в столице сделалось заметным усиление пьянства. Пьяные солдаты и матросы, в одиночку и группами бродят по Петрограду. Газеты сообщают, что во множестве сюда собираются дезертиры. По сведениям уголовной милиции, к многочисленным столичным ворам и грабителям идут на подкрепление их провинциальные собраты. Как воронье предчувствует поле сражения, так и все эти многочисленные погромщики, воры, разбойники и хулиганы спешат слететься на поживу, приготовляемую им выступлением большевиков.
И это страшно. Припомните июльские дни.
Никакой защиты у обывателя нет. Не было и до сих пор. Можно только удивляться, что число грабежей в сутки доходит едва до двухсот. Вероятно, это просто за недостатком соответственных грабительских кадров. При том, что как ни жалка наша милиция, все же какой-то призрак защиты обывателя и угрозы грабителям она предоставляла.
Во время выступлений большевиков и этот призрак рассеется. Обыватели предоставлены будут самим себе. Волей-неволей им самим придется защищать жизнь своих семей и свою, целость своего имущества.
Времени осталось мало, нельзя терять его, необходимо немедленно же организоваться. Единственная возможность такой организации представляется в домовых комитетах… Нечего рассчитывать, что таким путем можно собрать значительные силы. Но зато у домовых комитетов союзником будет обычная трусость громил, из которых только одни бывалые каторжники обладают храбростью.
Повторяем, обыватели предоставлены самим себе. Опыт недавнего прошлого показал, что покорность и беззащитность не спасали даже жизни. Никакой пощады от пьяных, озверевших банд ожидать нельзя. Необходимо приготовиться к отпору всей той сволочи, которую ведут за собой большевики.
Паралич власти
Власть не имеет никакого авторитета. Революционная власть умерла. Ее нет не только в захолустной провинции, — нет ее и в Москве. В одну из кофеен на Тверском бульваре с целью проверить слухи о нахождении там спиртных напитков входит в сопровождении милиционеров представитель комиссариата. Красная лента на рукаве — очевидная эмблема революционной власти.
В кофейне, развалившись на стуле, сидит молодой человек и в упор смотрит на появившееся «начальство». Нетрезвый вид посетителя привлек взгляд администратора. Он подходит и осторожно справляется:
— Вы что изволили пить?
— Смотрите! — показывает молодой человек на стакан чая.
— Вы где изволили получить спиртной напиток?
Господин снисходительно смотрит на «власть» и на вопрос отвечает вопросом:
— Что вас так интересует?
— Видите ли, в России запрещено употребление спиртных напитков.
— Неужели запрещено? — наивничает господин. — Вот оказия! В свободной стране и запрещено! В самой свободной стране из свободных! Позвольте мне вам не поверить!
Чудак вызывающе осматривает администратора с ног до головы и добавляет:
— Хоть вы и милицейский, но позвольте вам не поверить…
Власть окончательно опешила и смутилась. Потом, оправившись, вдруг строго приказала:
— Дайте ваши документы! Паспорт!
— Сейчас, извольте… — полез господин в пиджачный карман и вынул вдруг… огромный черный револьвер.
— Черносотенный-с. Большой…
Администратор немного отшатнулся.
— Откуда у вас револьвер? У вас есть разрешение?
— Есть.
— У кого вы получили?
— У каторжника.
— У какого каторжника?
— Он был раньше каторжник, а теперь, как водится, величина-с в градоначальстве. Славный парень, мой приятель… В 1905 году его Бог угораздил рельсы разбирать… За это в каторгу угодил, ну а теперь начальствует…
— Вы оскорбляете власть.
— Ничуть, я говорю правду.
— Вы приверженец старого режима?
— Нет, я приверженец нового, даже не этого, а будущего, еще более «углубленного». Я большевик.
— Вы арестованы, — вдруг заключила «власть».
— Клянусь, — вскочил со стула «большевик», — если кто дотронется до меня, буду стрелять. Ей-богу буду стрелять!
— Оставьте! — махнул рукой администратор и отправился в буфет.
А ведь знаменательно для нашего времени!
М.Иванов-Сурский
Дикий скандал на женских курсах
Студенты университета бойкотируют профессора Маньковского, обвиняя его в «политических преступлениях доброго старого времени», когда он, будучи проректором, якобы сообщал охранке о «неблагонадежных» студентах. Того же профессора решили бойкотировать и курсистки, и вот каким образом.
На лекции Маньковского, как незаурядного профессора, всегда являлись курсистки… На днях профессор читал лекции перед аудиторией в 100 человек. Толпа бойкотирующих, упорно стремящихся сорвать лекцию, вломилась в буквальнейшем смысле в аудиторию и своим шумом прервала, конечно же, занятия. Профессор пошел со своими слушательницами в лабораторию. Толпа хотела и здесь мешать чтению и вступила в драку со своими политическими противниками. Вышла дикая и безобразная сцена. Рвали платья, волосы, били нещадно сторонниц науки. Но последние, в количестве всего 20 душ, прошли за профессором и приступили к занятиям…
Д.В-ин, Одесса
(Александр Маньковский — известный ученый польского происхождения, специалист в области гистологии и эмбриологии. В 1917 году подвергался травле за свои правые убеждения, и потому вскоре уехал в Болгарию, где был принят как светило и стал основателем целой новой отрасли болгарской науки — создал национальный институт гистологии и эмбриологии. Умер в Болгарии в 1946 году. — прим.ред.)