Прочитала в Казанской газете рассказ про то, как к студентам приходил фотограф, снимавший приземление Юрия Гагарина на Луне (так написано). И вспомнила другую историю, случившуюся лично со мной в Азербайджане в то странное время, когда президент Гейдар Алиев уже умер, но об этом считалось неприлично говорить, а выборы его сына Ильхама президентом еще не состоялись. Почему-то я оказалась в составе делегации российского Союза журналистов, где сроду не состояла, на предмет ознакомления с подготовкой Азербайджана к выборам. Делегацию возглавлял Всеволод Богданов, начальник СЖ — персонаж совершенно вопиющих качеств. В первый же вечер за ужином в городе Гянджа Всеволод Богданов вышел к местному начальству с приветственным тостом про дружбу народов, и в конце его произнёс: «А теперь — наш подарок славному городу! В составе нашей делегации — знаменитый Николай Владимирович Горбунов, автор песни «Есть только миг»!
Очевидно, что тост был заранее согласован, поскольку с азербайджанской стороны внезапно заиграла соответствующая музыка, вышел в белом костюме певец с микрофоном в окружении небесной красоты танцовщиц и запел про миг, протягивая руки к растроганному пожилому алкашу, который входил в состав нашей делегации и действительно звался Николаем Владимировичем Горбуновым.
Я опешила. Кто ж не знает автора песни про миг — Леонида Дербенёва и Александра Зацепина? Я аккуратно пошла расспрашивать свою делегацию про происходящее, и всего за час добрые делегаты убедили меня, что я сумасшедшая. Все знают Великого Горбунова. Нет никакого Зацепина, не говоря уже о Дербенёве. А Википедия врёт.
Так продолжалось неделю: каждый вечер за ужином в другом городе вставал Богданов, произносил тост про песню «Есть только миг» и к прослезившемуся Горбунову подводили нарядных детей, белых верблюдов, жён старшего командного состава и народный ансамбль духовых инструментов с исполнением песни про миг в оригинальной аранжировке. Никто, кстати, не уточнял — поэт ли перед нами или композитор, Богданов просто говорил: «Автор песни». Я уже не пыталась ничего узнать, решив, что имею дело с какой-то грандиозной мистификацией, смысл которой раскроется в последний вечер — на ужине с Ильхамом Алиевым.
Дворец Ильхама сиял, почести Горбунову отдавались уже в султанских масштабах. Благодарный азербайджанский народ дарил выдающемуся автору черную икру, ковры и сервизы. Великая песня исполнялась на двух языках в шести аранжировках, а потом мы сели в самолёт и улетели в Москву. С Николаем Горбуновым поговорить мне так и не удалось — он принимал 20 грамм и начинал нести такие воспоминания о своём творчестве, что не каждый санитар выдержит. Союз Журналистов и лично товарищ Богданов укоряли меня невежеством почти по-отечески, так что толку и там не было никакого. Смысл мистификации разъяснился при выдаче багажа: подношения выдающемуся мастеру Н.В.Горбунову были разобраны согласно табелю о рангах и личному участию в чествовании героя, а сам Горбунов с тощим портфельчиком побрёл, пошатываясь, в сторону пригородной электрички.
Да, очень разные дети были у лейтенанта Шмидта.

Нет похожих материалов