Список до сих применённых, а также возможных вариантов санкций против России очень длинный, однако в последнее время можно увидеть инновационные предложения. В дни, когда очень серьёзно рассматривался вариант вторжения войск России на Украину, многие узнали, что в коридорах власти США и ЕС обсуждалось прекращение покупки российской нефти на Западе и даже отключение СВИФТ. В этих инициативах — также, как в сфере санкций в целом до сих пор — разработка решений и действия по их воплощению — дело политических элит, больших компаний и регуляторов финансов.
Но если инструмент возбуждения санкций вложить в руки среднестатистического человека? Во всяком случае гражданская инициатива такого рода уже получила развитие — один за другим появляются и удлиняются списки, в которых включается, возможно, преступным путём нажитая зарубежная недвижимость российских физических и юридических лиц.
Про эту дименсию санкций дискутируют иммигранты Кирилл Лягушев, который занимается лоббированием расширения Закона Магнитского в канадском парламенте, и Андрей Сидельников, в прошлом один из создателей политической партии «Союз правых сил» и один из определителей политических настроений русскоговорящего Лондона сегодня.
Агнис Буда: Прогнозируете ли вы, что в некоторых географических пунктах инициативы, направленные против недвижимости сомнительного происхождения, могут развиваться значительно успешнее, чем в других местах? Представляю, что в Канаде настроение весьма боевое, с другой стороны, есть такие страны как Кипр, наращиванию ВВП которой во многом способствовал и оффшорный бизнес.
Кирилл Лягушев: Прежде всего это зависит от правительства, от бизнеса, от элиты этих стран, насколько они коррумпированы сами по себе. Например, коррупция на островах Сент-Китс и Невис, особенно в сфере иммиграции, достигла таких пределов, что с этим государством Канада отменила безвизовый режим. Вряд ли многого удасться достичь в Черногории, которая сегодня относится со спущенными рукавами к таким посёлкам русских коррупционеров как, например, Dukley Gardens.
С другой стороны, это конечно будет иметь успех в Англии, в Чехии, учитывая нынешнее политическое обострение в отношениях с Россией, конечно, это будет иметь успех в США, которые будут наращивать объём санкций, в Канаде. Гораздо сложнее это будет в Франции, где непосредственно надо подавать заявление в прокуратуру, и это будет зависеть от уголовных расследований непосредственно в области отмывания денег.
Агнис Буда: Как вы бы охарактеризовали недвижимость российских физических и юридических лиц, которая может попасть под санкции?
Кирилл Лягушев: Недвижимость выгодоприобретателей режима — подчеркну, что не только коррупционеров, а всех выгодоприобретателей — это своеобразный символ. Это отсылает нас к памятнику Дзержинскому на Лубянке, к сносу памятников Ленина, к необходимости уничтожить Мавзолей на Красной площади. Поиск этой недвижимости — движение, которое способно перейти из количества в качество: из поиска особняков — в общественное движениие, которое потребует секторальных санкций, направленных на уничтожение олигархического феодализма как явления.
Для самого поиска недвижимости сегодня не надо изобретать велосипед — ведь многое уже сделано и примеров тому масса. Это и проект Муниципальный сканер, раскрывающий тайну русской элитной недвижимости в Карловых Варах. Это и расследования, сделанные в Лондоне, это и знаменитые сто одиннадцать кондоминиумов в Торонто, принадлежащие бывшему сенатору Виталию Малкину.
Последний проявил себя тем, что заявил в Конгрессе США — Магнитский был пьяницей, который умер от панкреатита, а не от жестокого обращения, и был законно арестован по обвинению в уклонении от уплаты налогов. Несмотря даже на то, что Малкину запрещён въезд в Канаду, аффилированная с ним компания по прежнему управляет этими кондоминиумами, а бывшая супруга Малкина и его сын остаются гражданами Канады.
Агнис Буда: Какие намечаются главные направления поиска недвижимости?
Кирилл Лягушев: Лично для меня очень важен поиск компаний, позиционирующих себя в очень модном сегменте рынка под названием «гражданство за инвестиции». Возникшие в результате слияния эмиграционных консультантов и международных агентств недвижимости, на деле такие фирмы эволюционирует в банальные прачечные.
Подчеркну, моя задача не обвинять, а систематизировать полученную информацию и организовать в тех странах, где работают подобные компании, передачу созданных кейсов политикам, заинтересованным в организации необходимых расследований.
Агнис Буда: Наверно существует много недвижимости сомнительного происхождения российских физических и юридических лиц, которую уже давно высвечивали всплывшие на поверхность банковские транзакции — например, Panama Papers, HSBC Swiss Leaks -, но на в этих случаях на недвижимость почти не обращалось внимание. Кроме того — какая ещё фактология и данные уже в этот момент могут способствовать процессу выявления соответствующей попаданию под санкциями недвижимости?
Кирилл Лягушев: Думаю, что здесь основной преградой тому, что до сих пор такие расследования не были проведены, является просто отсутствие общественного запроса. Могу говорить про Канаду — доследование в нашей юридической системе происходит только тогда, когда на неё есть запрос. В противном случае это просто дорогостоящее расследование, на которое наша Королевская канадская конная жандармерия не будет тратить государственные деньги.
И здесь очень важно систематизировать те объекты недвижимости, которые мы находим, например, на территории Канады — те данные о владельцах этой недвижимости, которые можно опять же найти в тех же досье из «райских островов» — Panama Papers и других.
Считаю, что очень хорошим объединяющим инструментом являются люстрационные списки — такие как Кремлёвская сеть, которым я очень активно занимаюсь, это также Список Путина, который сделал Форум Свободной России, Центр Досье, Общественный трибунал над Путинским режимом. Таких списков на самом деле очень много. Они не являются конкурирующими друг с другом, они просто взаимодополняют друг друга и их систематизация будет очень способствовать тому, что появятся общественные запросы.
Всё дело в том, что атака на транзакции — узкопрофессиональная работа. Сегодня главный акцент всё-таки ставится на объединение диаспоры, на борьбу с коррупционерами. Поэтому и акцент делается именно на недвижимость, именно на внешний символ, потому что это возможно непосредственно сегодня публиковать, что такую информацию можно передать депутатам, что таким образом можно делать локальные политические скандалы.
Ведь анализ транзакций — то вторичное, что должно последовать после выявления недвижимости.
Агнис Буда: Кирилл, ваш личный начальный фокус — хабы, где сосредоточены клиенты, получается, что вы отправляетесь не от пункта А к пункту Б, а от пункта Б к А?
Кирилл Лягушев: Для своей личной работы я всё-таки выбираю путь от Б к А. От компании, которая предоставляет паспорта, продаёт недвижимость, уже непосредственно — к объектам и клиентам. Скажем так — это сочетание двух путей. Если одна часть идёт от пункта А к пункту Б, выясняя, какие компании занимаются отмыванием денег и предоставлением паспортов, а другая часть активистов занимается просто поиском недвижимости, то однажды обе базы данных будут объединены.
Агнис Буда: Представляется, главный город, который умеет регулярно привлечь внимание со сделками в отрасли недвижимости — Лондон. Приобретения зданий в Лондоне и в ближайшей окрестности стали чуть ли не обязательной составляющей корзины покупок российского олигархата, одновременно редко можно услышать и прочитать о том, что обращается внимание на происхождение средств на эти приобретения.
Андрей Сидельников: Здесь проживают много семей российских госслужащих, их дети ходят в школы, растут здесь и — собственно говоря — в общем пользуются теми наворованными деньгами, которые их родители соответственно наворовали и воруют в России. Для меня это не то что большая проблема, а возникающее некоторое сомнение в отношении правящих кругов Великобритании. Где то наверное 8 лет назад здесь шла огромная лоббистская компания со стороны российских олигархов, людей, связанных с российским правительством, с российскими спецслужбами.
Они, если можно так сказать, окучивали политический и экономический истеблишмент Великобритании, проводя разные балы, встречи, мероприятия, преподнося какие-то подарки в виде наград в разных номинациях, учреждая премии. На мой взгляд, это по большому счёту был закамуфлированный подкуп, чтобы наладить связь с политическим и экономическим истеблишментом Великобритании. Надо сказать, что это во многом удалось, потому что были привлечены достаточно большие ресурсы и заводились знакомства в верхушке власти Великобритании.
Я возглавляю движение Говорите громче!, оно образовалось в Великобритании в 2011 году. Мы все эти годы пытаемся рассказать политикам, с которыми мы встречаемся, об этой проблеме. Люди с деньгами из России — а это так или иначе криминальные деньги — чувствуют себя вольготную на острове.
И санкционные вещи, которые происходят, они на наш взгляд, совершенно не действенны. Пример. Несколько дней назад Великобритания ввела в санкционный список новые фамилии — там было 22 фамилий, в том числе и 14 фамилий россиян — за отмывание денег, за нарушения прав свободы граждан. Однако это всё касалось расширения санкций Сергея Магнитского, которого убили уже очень много лет назад. Реакция очень инерционная, я бы даже сказал — смертельно медленная.
Вот сейчас стоит вопрос о том, что надо вносить в санкционный список лиц, которые причастны к отравлению Скрипалей и Алексея Навального. Получается — это не секрет — мы должны биться десятилетиями, чтобы внести в санкционный список путинских преступников.
Мы недавно, только полутора месяцев назад, писали открытое письмо премьер министру Великобритании Борису Джонсону с необходимостью мгновенно реагировать на эти вызовы, которые преступный путинский режим ставит перед миром, в том числе и перед Великобританией. Я имею ввиду травления, убийства на территории Соединённого Королевства. Здесь огромная сеть шпионов, информаторов, агентов — по оценкам из разных источников, количество этих людей в Великобритании намного больше, чем было, например, во времена Холодной войны с Советским Союзом.
Это говорит о том, что российская власть наращивает возможности для шпионажа, для лоббирования своих зачастую преступных групп и пока действенного ответа от руководства Великобритании мы не видим. Это большая проблема.
Агнис Буда: Как успешно составляется список лондонской недвижимости, которая может быть подвергнута санкциям?
Андрей Сидельников: Лондонский список есть и он составляется, однако существуют и большие проблемы. Во первых, в доказательной базе, потому что большинство объектов недвижимости не записаны на конкретные имена тех лиц, которых мы расследуем. Они регистрируют недвижимость через оффшоры, через подставные фирмы, на которые эта недвижимость и закреплена. Поэтому здесь сложно, не имея ресурса, без каких нибудь средств найти и доказать. Однако здесь главный вопрос, на мой взгляд, заключается в другом.Я считаю, что спецслужбы Великобритании в курсе про это, я просто исключаю то, что они не знают. Дело в том, что они не дают ход всем этим кейсам, всем этим делам — в этом большая проблема. Необходимо повлиять на правительство Великобритании, для того чтобы заставлять его членов, по большому счёту, активнее включится в борьбу с угрозами международного терроризма. Действительно, Путин этим занимается, и правительство Великобритании — а также других европейских стран — должно обратить на это серьёзное внимание.
Сейчас мы говорим о тех вопросах, которые находятся под ковром, не решаются публично. Поэтому сейчас действительно необходима политическая воля, которой на сегодняшний день не хватает ни у правительства Великобритании, ни у правительств европейских стран. Они хотят стопервый раз договориться с путинским режимом, считая, что они таким образом его сдерживают.
Здесь нужно себе отдавать отчёт, что в последнее десятилетие криминальная верхушка, находящаяся у власти в России, просто их обманывает. Более того, она прекрасно научилась использовать юридические, правовые механизмы Запада для того, чтобы свои действия покрывать и чтобы не было никаких последствий у этого.
Агнис Буда: Есть страны, в которых существует большая российская диаспора, которая в оппозиции к Путину. Важен и аспект взаимной коммуникации, потому что в разговорах иммигрантов среди прочих тем наверно обсуждаются конкретные объекты недвижимости, на которые может быть до сих пор не указывает банковские транзакции.
Андрей Сидельников: Нужно принимать во внимание, что за полтора года пандемии разговоров то поубавилось. Люди просто не встречаются друг с другом, нет возможности для организации встреч и всего остального.
Я бы на вашем месте посмотрел на информационные ресурсы, например, на статью в dailystorm, где можно найти имя такой мадам как Ольга Балаклеец. Она на мой взгляд, является не агентом, а информатором российских спецслужб. Она замужем за гражданином Великобритании, оба из творческой среды, и муж Ольги пытается — уже которые выборы! — проникнуть в парламент как член партии тори. По моему мнению, Ольга Балаклеец полностью контролируется российскими спецслужбами, она вхожа в посольства и из видной лондонской публики возможно единственная, которая имеет такие большие связи с Москвой.
Примерно год назад появилась информация, что она вместе с женой бывшего руководителя одного из ОПГ в России создала компанию в Лондоне. После каких-то объявлений в прессе вычислили имя этой супруги киллера и главаря ОПГ Малевского, который погиб несколько лет назад. Так или иначе люди с деньгами проникают сюда, и они ищут возможности легализоваться.
Резюмируя — на самом деле мы имеем дело со многими маленькими кейсами, где задействованы не большие олигархические деньги, а деньги средней длины.
Агнис Буда: Андрей, можете ли вы, глядя из Лондона, коротко охарактеризовать методологию процесса поиска и определения недвижимости сомнительного происхождения российских физических и юридических лиц. Такое таргетирование ведь включает в себя много нюансов.
Андрей Сидельников: Если недвижимость на огромные миллионы, она попадает в средства массовой информации. Люди любят уникальное и слишком дорогое, рождается представление, что у них какое-то соревнование возникает между собой — кто дороже недвижимость купит в Лондоне.
Например, среди прочих имеется список, который был неформально создан приближёнными к Алексею Навальному людьми — это всё неофициальные списки. Насколько мне известно, в Лондоне появилась группа людей, которая заинтересована в попытках расследования появления этой недвижимости. Насколько это будет удачно и успешно, мне сложно сказать, потому что эти люди появились в начале этого года — посмотрим, смогут ли они что нибудь сделать. С ними периодически нахожусь на связи, но пока никакой такого рода информации, которая заслуживала бы какого-то внимания и распространения, не появилось.
Агнис Буда: В целом мы разговариваем про очень капиталоёмкую отрасль, где быстро становятся не просто богатыми, а очень богатыми. В отрасли в пределах конкретной страны несколько десятков ведущих специалистов по оффшорам — один и тот же человек может быть управляющим сотен пустышек -, несколько десятков одних и тех же юристов, горсточка специалистов по недвижимости и инвестициям. Словом, подозрительная отрасль, которую можно формулировать и так: минимум людей — максимум прибыли.
Кирилл Лягушев: Да, и они сегодня объединяются в единые корпорации. Например, в Apex Capital Partners, которая клиентам помогает приобрести и грин-карты в США, и паспорта Канады, Великобритании, Черногории и печально знаменитого Сент-Китс и Невис. Из «досье райских островов» можно узнать, что с 1990-х учредитель компании Нури Катц является руководителем и собственником ряда кипрских фирм, также московского агенства Beatrix.
Сейчас открываю сейчас их сайт и вижу, что у них есть компания в России, компания в Черногории, компания на Карибских островах, компания на Кипре, есть и вторая компания на Кипре — по недвижимости, также Сент-Китс и Невис, Объединённые Арабские Эмираты. Здесь десятки компаний, и в каждой из них есть и специалисты по оффшорам, и юристы, и экономисты, и эксперты по инвестиционным программам — очень развитая сеть.
Это мы видим надводную часть айсберга, а подводная часть айсберга является настолько сомнительной, настолько не соответствующей процессу простой эмиграции и получению паспортов, что вполне естественно возникают вопросы, отмывает ли деньги эта компания или нет. Конструкция построена ради каких то других бизнес интересов, которые мы не знаем — но это уже то, что мы передадим следственным органам, и уже они будут делать заключения.
Агнис Буда: Андрей, каков ваш комментарий насчёт того, что подозрительные деньги, которые из России идут в Лондон, помогают не только российскому олигархату и бюрократам, но и делают богаче несколько десятков лондонских юристов, финансистов, специалистов по недвижимости, одновременно помогая наращивать британский ВВП.
Андрей Сидельников: Безусловно, заинтересованность в росийских олигархах существует, потому что большое количество денег из территории бывшего СССР находится в экономике Великобритании. При том не надо забывать, что есть откровенные преступления — я имею ввиду отмывание денег, которое должно расследоваться, но на которое почему то закрываются глаза.
У нас люди любят надевать маски, как мы это называем — маски добрых людей. Они официально занимаются благотворительностью, они, например, помогают- во всяком случае так заявляется и какие-то средства наверно выделяются — лечению больных детей. Прикрываясь на самом деле поступками, которые для Запада очень важны — имею ввиду благотворительность — им получается себя публично зарекомендовать как добросовестных людей. Но никто не расследует их связи, их деятельность по отмыванию денег.
Агнис Буда: Кстати, ракурс «не масштабные кейсы» или «деньги средней длины», который вы подчеркнули, очень болезнен для Латвии. Существует стереотип, что большие деньги сомнительного происхождения из России и бывшего СССР идут в Лондон, а более мелкие — скажем, медианы среднего класса из этих же территорий — очень часто в Ригу, хотя для нас это уже прошлое. Борьба с отмыванием в Латвии становится чуть не брендом нашей страны, однако в это же время мы видим, что по некоторым параметрам в борьбе с отмыванием Лондон отстаёт от Риги.
Андрей Сидельников: Знаете, шаги по этой теме действительно идут. В реальности сейчас есть большие сложности при открытии бизнес счётов для российских граждан, потому что банки получили определённые директивы. Но все это происходит очень медленно и британская сторона либо умышленно не замечает, либо просто не понимает всей важности происходящего. Путинский криминал уже давно в Великобритании и Европе, и успешно внедряется.
Например, я знаю, что недалеко от меня живущие знакомые, которые являются резидентами Великобритании, даже получали от банка проводки по счётам, которые для финансового учреждения казались сомнительными — хотя эти люди многие годы живут в Великобритании, у них не было никаких нарушений или чего то ещё, они не были подозреваемыми ни в каких делах. Действительно, если сейчас какая нибудь российская компания хочет открыть аккаунт, существует большие проблемы.
Но это же всегда можно — зная разные уловки, имея разные связи — преодолеть, просто дела делаются в обход, не впрямую. Если раньше было просто открыть всё это, сейчас не просто, но всё же открывается. То есть по большому счёту российские граждане могут, используя свою смекалку, знакомство и — скорее всего — взятки, всё это продвигать, просто у них это занимает больше времени, ну и наверно больше средств необходимо для того чтобы обеспечить себе счёт в Великобритании — вообщем, чтобы по первым шагам не было больше вопросов у контролирующих органов.
Агнис Буда: Возьмём с самой верхней полки очень конкретный индикатор с именем «Абрамович» — с его денежными потоками, бизнесами, недвижимостью и футбольным клубом, которому всё таки запретили участвовать в Международной футбольной лиге. К всему этому добавляем биографию самого Абрамовича и думаем, как же у него в Лондоне могут быть банковские счета — по латвийским меркам это было бы невозможно. Как вы, Андрей, считаете — насколько велика вероятность того, что в один прекрасный день в Лондоне будут закрыты его счёта и арестована недвижимость?
Андрей Сидельников: Он пользуется достаточно большой популярностью — опять-таки среди фанатов Челси, это хоть и небольшая, но своеобразная армия. Я вижу, что в течение последнего года определенный нажим на Абрамовича и его компанию идёт со стороны Великобритании. Как мы знаем, он уже не проживает здесь, насколько я помню, ему было отказано в визе — но он может приезжать сюда как гражданин Израиля. В последнее время он не так часто здесь и бывает. У него уже репутационные проблемы, ущерб, который был нанесён ему в ходе суда «Березовский против Абрамовича»; хотя Абрамович этот суд выиграл, но репутационный ущерб безусловно понёс.
Что бы не говорилось, надо отметить — ни один российский олигарх или известный человек, который проживал или проживает в Великобритании, не допущен до круга принятия решений, до этой элиты. В общем — есть много людей из России, у которых огромные средства, но они не могут — скажем так — быть внутри этой системы.
Агнис Буда: Существует ли полная ясность касательно главных инструментов, которые помогут найти недвижимость сомнительного происхождения?
Кирилл Лягушев: Как я вижу развитие событий — определенного рода недвижимое имущество будет систематизироваться, будут составляться досье этих люстрационныйх списков на владельцев этой недвижимости, будут выяснять, насколько они действительно замешаны в ограблении России, в других финансовых и геополитических преступлениях.
Для начала надо приготовить команду тех людей, кто просто рассмотрят и сделают выводы из всех регистров страны. Всё банально — поиск недвижимости начинается с регистров. Вычисляются русские фамилии, вычисляется стоимость этих особняков, а дальше уже определяются лица, непосредственно компании, являются ли это непосредственно владельцы — напрямую или родственники, или аффилированные с ними лица.
Агнис Буда: Интересно также Ваше мнение о разных до сих пор незадействованных видах санкций. Если говорить про инновации в этой области — начиная с возможности закрыть западный рынок для российской нефти и дойдя даже до отключения SWIFT — как бы вы охарактеризовали эффективность санкций касательно недвижимости на фоне этого диапазона?
Андрей Сидельников: Я бы не выделял недвижимость в какую-то особую категорию. Как мы уже говорили — надо по большому счёту обращаться в правительство Великобритании. Пусть для начала они откажут в визах людям, которые, как они считают, замешаны в тех или других нарушениях. Это законный и наименее безболезненный путь для правительства, потому что мы прекрасно знаем, что по международному законодательству любая страна может отказать любому человеку без предоставления каких-то обоснований.
Правительство Великобритании просто может взять за основу определённый список лиц, которые связаны с теми или иными преступлениями или подозреваются в преступлениях, и просто отказывать этим людям в визах. А также отозвать действующие визы людям, которые находятся здесь — в первую очередь у семей российских чиновников и сопричастным к нарушению прав и свобод граждан и вообще сопричастностным к этому преступному путинскому режиму — это не только чиновники, это и олигархи, владельцы разных компаний и их семьи. Такой список у нас имеется в наличии и постоянно обновляется.
Я считаю, что это действенный шаг, который даст возможность в дальнейшем — во первых — начать расследования, замараживать активы, в том числе и недвижимость, банковские счета до — опять таки решений судов. То есть, активы должны быть заморожены, чтобы они не могли бы продать это всё.
Кирилл Лягушев: Мой взгляд на преимущество санкций против недвижимости — это их открытость для общественного запроса. Я всегда привожу пример Закона Магнитского. Почему в Закон Магнитского были внесены люди, которые в основном и в общем никак от этих санкций не пострадали? Если помните, с чего начался Закон Магнитского — там были включены какие-то тюремные следователи, которые — понятно — никогда не окажутся ни в США, ни в Канаде, а может быть, вообще никогда из России не выедут.
Ответ на этот реторический вопрос — это прежде всего база, которая говорит о том, что мы открыты к ее расширению.
Агнис Буда: Ваша активность включает все виды недвижимости — например, и отелей?
Кирилл Лягушев: Мы концентрируемся не только на дворцах и особняках. Обособлено стоит недвижимость россиян, которой они завладели в оккупированном Крыму. И то, как они ей управляют. Например, Дмитрий Саблин, получивший военный городок и подземную базу подводных лодок в Балаклаве в качестве отката за строительство башни ГРУ в Химках.
Или ректор Горного университета Санкт-Петербурга, друг Путина Владимир Литвиненко, организовавший захват зданий бывшей государственной собственности Украины, изъятой оккупационными властями у украинского академического сообщества. Здесь речь идет о фактическом уничтожении крымской обсерватории ради построения туристического комплекса.
Агнис Буда: Итак, обобщая — как шаг за шагом будет выглядеть процесс, в котором после выяснения обладателя объекта недвижимости удастся дойти до выдвижения конкретных санкций?
Кирилл Лягушев: Как я вижу развитие событий — определённого рода недвижимое имущество будет систематизироваться, будут составляться досье люстрационных списков на владельцев этой недвижимости, будут выяснять, насколько они действительно замешаны в ограблении России, в других финансовых и геополитических преступлениях
Дальше общественные запросы будут отправлены депутатам, это будут депутатские запросы, это будут запросы в министерства, и это вызовет то движение, ту волну, которая приведёт и к началу работы следственных органов. Я могу судить, как это будет в Канаде. Думаю, что в США параллельно будет происходить то же самое.
Данный материал первоначально был опубликован на сайте Delfi.lv