Задача власти состоит в том, чтобы обеспечивать рост экономики, улучшать качество жизни населения, отвечать за безопасность, стимулировать развитие технологий и закладывать основы благосостояния будущих поколений. Путинская элита с треском провалила все эти задачи и, судя по последним заявлениям ряда высших чиновников, даже не особо скрывает своего провала (как еще можно расценивать слова про 20 лет стагнации ожидающие россиян?) Но при этом там, «наверху», ведут себя так, как будто никакой альтернативы им не существует. О том, насколько такие притязания реалистичны в условиях нарастающего системного кризиса в стране, корреспондент Русского Монитора поговорил с главой Diamond Age Capital Advisors финансистом Славой Рабиновичем.
Нынешняя элита не скрывает своих намерений оставаться у власти, несмотря на то, что их воинствующая некомпетентность и авантюризм уже поставили страну на грань катастрофы. Получится у них, как Вы думаете ?
Помимо прочих, одной из главных причин крушения СССР было то, что партноменклатура, которая вела по советским меркам роскошный образ жизни, покупала еду и одевалась в спецраспределителях, ездила на Волгах и Чайках, жила на дачах на Рублевке и в Архангельском, не могла жить так, как какой-нибудь заурядный вице-президент банка уровня Мерилл Линч. И тогда они просто решили приватизировать страну, вместе с ее недрами и ее народом. Биографии таких людей, как Петр Авен, Вагит Алекперов или Владимир Потанин – и многих других, возглавляющих сегодня верхние строчки Форбс, говорят нам о том, что им это несомненно удалось. Но сегодня, когда объем постсоветского пирога, давно поделенного на глазах изумленной публики, съеживается — очевидно, что борьба за ресурсы будет принимать все более жесткий характер. И это при том, что уровень жизни населения стремительно падает – например, средняя заработная плата уже скатилась до 300 долларов (это уже уровень 90-х годов). Доходы около прожиточного минимума (то есть живут в крайней бедности) имеют около 55% взрослого населения России.
Нарастающие негативные факторы, включая кризис моногородов, вызывает глухое недовольство населения (пусть вас не обманывают лукавые цифры статопросов), которое очень хорошо чувствуется. Поэтому, пусть эти ребята в Кремле не обманываются – нет у них никаких 20 лет на стагнацию, нет даже 5 лет.
Кроме того, мы живем не в 19 веке, и даже не в 20. В нашу эпоху мир развивается такими семимильными шагами, что порой кажется, что время сжимается, причем этот процесс только ускоряется. В контексте России — это заявление звучит как — вы там стагнируйте еще 20 лет, а мы вами еще 20 лет поуправляем тут… Ничего не выйдет. Попробуйте просто мысленно представить себе тот технологический рывок, который мир совершил с 1986 года. В следующие 10 лет наука и технологии пройдут такой же путь, какой они прошли за последние 30 лет. И клептократический режим в Кремле – для того, чтобы скрыть свою банальную неэффективность, пытающийся апеллировать к архаике, просто не соответствует требованиям времени и именно поэтому не имеет никаких шансов.
На что же тогда рассчитывает Путин и компания, в чем заключается их стратегия?
Я не думаю, что они вообще имеют какую-то стратегию. Судя по той информации, которая до меня доходит – они тоже все прекрасно понимают, что это для них тупик. И просто, прямо выражаясь, бухают.
Бухают? В прямом смысле? Невольно вспоминается известный фильм «Бункер», который очень хорошо передает атмосферу, царящую в окружении Гитлера в апреле 1945…
Хорошая ассоциация. Они действительно вошли в режим ожидания своего конца, продолжая воровать. Для кого-то это уже стало привычкой, кто-то рассчитывает своевременно спрыгнуть с награбленным. Многим из них спрыгнуть не дадут и это они тоже хорошо понимают и живут так, как будто завтра не наступит никогда – по русской пословице «авось кривая вывезет», хотя конечно они понимают, что не вывезет. Чудес не бывает. Это касается тех людей, которых я обозначаю в моих постах хештегом . И они прекрасно понимают, что речь идет не только о деньгах и власти – для них речь идет о свободе и даже жизни.
У немецких генералов понимание того, что война проиграна, пришло после Эль-Аламейна и Сталинграда. Когда в окружении Путина могли осознать, что все пропало?
Из тех, кто под санкциями – летом и осенью 2014 года. Из тех, кто не под санкциями, но продолжает стоять близко к Путину – несколько позже, потому что «жизнь никогда не станет прежней». 20 лет они воровали из России и складывали наворованное на Западе. А теперь все пошло не так… Многие из них больше не могут поехать на Запад не потому, что находятся под персональными санкциями, а потому, что при новом режиме это запрещено самой системой. Несколько миллионов таких человек, включая членов их семей, де-факто не имеют права поехать заграницу.
Если они действительно сознают свое поражение, то зачем тогда все эти международные провокации и прочие попытки задрать ставки, в том числе ядерные?
Мы имеем дело с отмороженной мафией. Пожалуй, впервые в истории – мафией, неотличимой от государства – потому, что она и есть государство. Причем мафия, которая обладает совершенно беспрецедентными возможностями в экономическом и военном отношении: в ее распоряжении почти половина всего мирового ядерного арсенала. Да, они осознали, что находятся в тупике, из которого не все из них могут найти выход. Но это не означает, что все из них готовы вот так вот признать свое поражение, которое, как я уже говорил, для многих из них равносильно потере свободы, а возможно, и жизни.
По вашему мнению – те люди из окружения Путина, которым нечего терять, могут пойти на горячий конфликт с Западом?
На этот вопрос сложно ответить однозначно. С одной стороны, все они не для того воровали все эти годы, чтобы превратить все это и самим превратиться в радиоактивный пепел. С другой стороны, если у них и нет изначального намерения взорвать весь мир, то то, что они вытворяют в последнее время на международной арене, может привести к тому, что произойдет какой-то трагический инцидент, который послужит спусковым крючком серьезного конфликта. Они действительно понимают, что их почти приперли к стенке, а здесь их уголовная психология может толкнуть их на какие-то отчаянные шаги.
Да и сами по себе, такие безответственные выходки, как имитация атак и облеты на бреющем полете российскими боевыми самолетами натовских кораблей, поведение России в Сирии, или попытки государственных переворотов в других странах, включая кибератаки на американские органы власти, когда российский след даже и особо не скрывается, говорит о том, что правящая группировка опасно теряет связь с реальностью. И что ужасно – речь идет не о Северной Корее, а о стране — постоянном члене Совбеза ООН.
Вы являетесь известным представителем бизнес-сообщества, наверняка многие Ваши коллеги уже достаточно давно правильно оценили перспективы режима на выживание. Почему мы со времен Ходорковского не видим никакой оппозиции этой разрушительной политике Путина среди предпринимателей?
Кремль с особым вниманием всегда смотрел на бизнес-среду, и в свое время сделал все возможное, чтобы максимально ее разобщить, поставить под контроль чекистов, особо строптивых посадить или запугать. Прежде всего для того, чтобы навсегда отбить у них желание заниматься политикой. К сожалению, приходится констатировать, что у этих людей скорее чемоданное, чем революционное настроение. Подавляющее (и это не преувеличение) большинство из тех, кого я знаю лично, или кого знаю через своих знакомых, либо уже уехали, либо прямо сейчас находятся в процессе сворачивания своих бизнесов. Еще в начале нулевых у людей была мотивация работать на рыночную капитализацию своего бизнеса с выходом на стратегического инвестора или на IPO. Даже до 2011 — 2012 гг., до возвращения Путина в президентское кресло, было немало людей, который рассматривали свой бизнес в долгосрочной перспективе, вкладывали прибыль в развитие. Но после всего того, что творилось в стране последние три года, глаза стали открываться даже у тех, кто еще имел какие-то иллюзии относительно происходящего. И сегодня я бы порекомендовал вам обратить внимание на тот факт, что, например, практически никто из российских компаний за последние два с половиной года не выходил на IPO.
И о чем это говорит?
Прежде всего это говорит о том, что большинство из тех, кто сохранил бизнес до сих пор – перешли в режим «выдаивания» прибыли. Никто не инвестирует в развитие своих компаний, и разными путями пытается сохранить ее как можно дальше от России, инвестируя ее средства в какие-то интересные западные проекты, или же в то, что называется «тихие гавани».
Но почему в таком случае не бегут крупные компании?
А куда им деваться? Дерипаска, может быть, и хотел перетащить Русал в Люксембург, или Абрамов, с ЕвразХолдингом, сбежать в США, да не могут. Северсталь в Канаду тоже не перетащить. Эти активы застряли тут и разделят участь страны. Однако их хозяева тонуть не намерены и занимаются тем же самым, что и представители среднего и малого бизнеса, о которых я говорил выше. Они выводят капиталы в виде дивидендов, которые они выплачивают самим себе, и пристраивают эти дивиденды подальше от России.
Я бы хотел обратить внимание еще на один важный момент: мы знаем, как птицы или дикие животные, предчувствуя землетрясения, цунами или другие природные катаклизмы, заранее уходят в более безопасные места, так и частный бизнес является прекрасным индикатором катаклизмов социально-политических. Если мы видим, как предприниматели массово пакуют чемоданы и бегут из страны, это значит, что страну в ближайшее время ожидают крупные неприятности.