После распада СССР прошло четверть века. Но до сих пор многое из того, что происходило в России за решающие 1990-1991 годы, да и весь период правления Ельцина не понятно, скрыто завесой. Тем не менее, были созданы мифы и выдумки о событиях того времени. Интересно, что и на Западе в силу определённых причин с самого начала публиковали далеко не всю правду. Как будто существовало негласное табу на ельцинский период, хотя, конечно, там, особенно в США, кое-кому было известно почти всё.
Анализ происшедшего.
Последнее время уже многим стало очевидно, что ельцинские реформы привели к плохим результатам. Всё больше людей размышляют, почему так произошло, какие причины, что задуманное не свершилось, почему очередные реформы в России не оправдали ожидаемого и в основном потерпели неудачу. Думается, пришло время выяснить и попытаться дать анализ происшедшего за эти годы. Изложу свою точку зрения, свое видение главного.
В середине 80-х годов 20-го века в верхах КПСС возникла необходимость в кардинальных, серьёзных реформах устройства СССР. Эти реформы зрели уже несколько десятилетий, сразу после смерти Сталина, начиная уже от Берии, затем Хрущёва и до Андропова. С назначением Генеральным секретарём ЦК КПСС молодого Горбачёва возобновилась попытка проведения реформ. Особенностью является то, что реформы были начаты и проводились сверху. Никаких оппозиционных общественных движений и партий, которые могли оказать мало-мальское влияние на общество и власть, в СССР до 1985 года не было. Население могло спокойно существовать при той уже относительно мягкой форме советского режима ещё многие десятки лет. Сложившиеся правила жизни по большому счёту устраивали основную массу населения. Надо признать, что с самого начала большевистская власть по существу была глубоко народной, так как она в главном отражала его желания и соответствовала его состоянию. Хотя она во многом ухудшала жизненный уровень народа, приводила к большим бедам и жертвам, но она удовлетворяла другие его чаяния, имела огромную внутреннюю поддержку и опору в большинстве населения России.
Пока советская система проигрывала Западу в экономической сфере с этим верхи мирились(за счёт понижения жизненного уровня населения). Когда оказалось, что она проигрывает и в военной сфере, а в скором времени приведёт к полному отставанию, ещё более насущной стала необходимость её основательного реформирования или даже отхода от неё. Были конечно же и другие очень важные внешние и внутренние причины. Так, например, именно элита уже не хотела жить по-старому, она лучше других понимала ущербность советской жизни, хотела жить хорошо непрячась. Но представляется, что военный фактор был решающей «гирей» на чаше политических весов. Главной движущей силой начатой в 1985 году перестройки была прогрессивная часть аппарата КПСС во главе с Горбачёвым. Однако, существенную роль играла КГБ и конечно же армия.
Несмотря на большие политические способности, умелое лавирование в лабиринтах правящей коммунистической партии, природную мудрость и осторожность у Горбачёва появились враги и мощные силы сопротивления его курсу реформ, так как выяснилось, что реформы направлены на изменение сущности и основ режима. Он начал действительно менять, посягнул на «его величество» веками сохранявшийся русский порядок, характеризующийся наличием самодержавия(неограниченной верховной власти), государства, основанного не на общественном договоре, а на насилии, и монополия на власть. За 1985-1991 годы под руководством Горбачёва было сделано следующее:
- Изменение структуры власти и легетимизация новых её органов, т.е. построение элементов нового государства: введение института президентства; проведение съездов народных депутатов; изъятие из конституции тезиса о КПСС как о руководящей силе общества. Осуществлялось отделение КПСС от государства, уменьшение её влияния и роли с тенденцией перевоплощения в социал-демократическую партию.
- Демократизация политической системы: создание условий и проведение свободных выборов; введение многопартийности, независимых общественных движений и организаций; гласность и плюрализм – изменение общегосударственного «климата», способствующего более свободному волеизъявлению населения и стимулированию инициативы на всех уровнях; существенное послабление ограничений на свободу слова, СМИ, выезд граждан за границу, практически отмена цензуры и политических заключённых.
- Введение элементов регулируемой рыночной экономики, создание условий для многоукладной экономики: разрешение кооперативов, фермерских хозяйств, 50-летней аренды земли и формирование частного сектора в экономике; сочетание плана и конкуренции предприятий(хозрасчёт, самофинансирование, увеличение самостоятельности и возможностей экономической деятельности); создание коммерческих банков и облегчение международной торговли.
Однако для большинства населения этого было мало, продолжали называть Горбачёва «болтуном» и полагали, что «ничего не изменяется и ничего не происходит». Против него стали яростно бороться два главных лагеря. С одной стороны, консерваторы в партии и государстве — все, кто были против обновления. С другой стороны, радикалы всех мастей – те, кто хотели немедленных изменений во всём, резких скачков, т.е. революцию. Народ был пассивен, в своём огромном большинстве ругал и ненавидел Горбачёва(чужой, уж очень умный) и с недоумением ходил на массовые представления – митинги, которые позволила и во многом инициировала власть. Когда в газетах, благодаря гласности, объяснили как плохо жилось и живётся при «социализме», обвинив во всём марксизм, и как хорошо живётся при капитализме, то одна часть российского населения находилась в шоке, а другая значительная часть захотела сразу и немедленно перейти в «развитой капитализм». Ведь перед глазами были богатые и успешно развивающиеся страны Западной Европы и США. Но состояние общества не позволяло получить быстрые результаты от начатых Горбачёвым изменений, а небольшое улучшение не воспринималось. Население не способно было воспользоваться предоставленными новыми возможностями. Говорить стали больше, а лучше работать не получалось. Способность разрушать значительно превышала способность самостоятельно мыслить и созидать.
В 1989 году на политической арене заметно всплыла фигура Ельцина. По стечению обстоятельств после 1985 года он оказался среди молодых сторонников изменений, как и выдвинувший его Лигачёв, относившихся к возглавляемой Горбачёвым группировке Андропова. Сначала Ельцин, будучи первым секретарём горкома, был борец по наведению советского порядка в Москве. А потом, после конфликтов с некоторыми членами Политбюро, скандала на Пленуме ЦК КПСС 1987 года и понижения, вдруг резко переориентировался в направлении демократии и радикальных реформ. Определенные круги в партии, КГБ и армии выбрали его как альтернативу Горбачёву, в качестве так называемого национального лидера, болеющего за судьбы России. В противовес Горбачёву эти силы сделали ставку на Ельцина и начали всемерно его поддерживать и продвигать. Некоторые хотели внести раскол в лагерь реформаторов, пытаясь столкнуть Ельцина с Горбачёвым. Эти силы не могли простить Михаилу Сергеевичу особождение стран Восточной Европы и распад Варшавского военного блока. Началась кампания по дискредитации Горбачёва(похожее на то, что было перед свержением Хрущёва). Например, был запущен лозунг «хуже уже не может быть» или «о возможности проведения реформы без снижения жизненного уровня». Используя гласность, они нагнетали недовольство людей и подстрекали общественное мнение. В проведенных Горбачёвым первых и последних до сегодняшнего дня относительно демократических выборах президента России победил Ельцин. Хотя выбор среди кандидатов был достаточно разнообразен – от крайнего Макашова до вполне умеренного, умного и волевого Бакатина, россияне совершенно не случайно предпочли именно Ельцина, это был востребованный и сразу очень полюбившийся ими лидер. Так народ сказал опять свое веское слово и в этой уже посткоммунистической истории.
В 1991 году в руководстве СССР разыгрывалась сложная политическая игра. Шла подготовка к принятию нового Союзного договора. Среди сторонников больших перемен и реформ Горбачёв находился в середине, был умеренным. Он теснил консерваторов и не позволял уничтожить радикалов вместе с Ельциным. В создавшейся ситуации борьбы разных группировок в верхах, КГБ стал играть свою самостоятельную роль. Ельцин, будучи председателем Верховного Совета, а затем президентом России, тоже получил возможность для собственных манёвров и интриг. Немаловажное значение имело желание лидеров республик получить полную самостоятельность от Москвы, а определённых сил и национальную независимость. Горбачёв не мог приостановить набиравшую скорость перестройку, но и двигаться быстрее, как того хотели радикалы, было чревато потерей управления, переходом к разброду и хаосу, а затем возврату к старому. Поэтому он предупреждал и объяснял об опасности скороспелых и непродуманных действий, однако большинство населения, как малые дети, не желали его слушать. Противостояние и противоречие разнообразных интересов сплелось в один запутанный клубок. Все крайние силы как консерваторов, так и радикалов объединяло общее желание избавиться от Горбачёва.
После захвата власти ельцинской группировкой распространился и получил общее признание миф о якобы страшной экономической ситуации, неминуемом скором голоде и крахе всего хозяйства. На самом деле такое мнение было и является большим преувеличением, умышленным искажением, которое не отражает истинное временно не простое и трудное тогда положение, но не столь драматичное, как представляли это разные интересанты. Такая пропаганда использовалось противниками перестройки для манипуляции населением с целью свержения и отстранения от власти её последователей. Ведь народ выдержал, не было мощных протестов, а хозяйство и страна не развалились в экономической ситуации намного критичнее и хуже — в результате развала СССР, проведения ельцинской так называемой «шоковой терапии», когда упадок производства и экономики был сопоставим с последствием Второй мировой войны.
В августе произошёл путч ГКЧП, в который входила часть горбачёвского руководства. Многие отмечают большие странности и загадки как в организации, так и в реализации этого «игрушечного» путча. В любом случае, Ельцин и его сторонники, которые знали о подготовке путча, воспользовались создавшейся ситуацией для завершения переворота в свою пользу и захвата власти. Они заключили соглашение с силовыми структурами и организаторами ГКЧП. Целью победивших было сначала любой ценой убрать Горбачёва и его последователей, даже ценой временного, как они думали, распада СССР, а затем объединения на новой основе, что-то вроде СНГ.
Во время путча ГКЧП в условиях раскола в верхах армия сыграла решающую роль. Армия всегда в СССР тяготилась опекой партии, марксистскими идеологическими ограничениями и догмами. Поэтому, когда представился случай, она решила избавиться от этого бремени. Советское военное руководство предпочло Ельцина Горбачёву. Армия была главной движущей силой произошедшего в августе 1991 года государственного переворота. Это было не случайно, конечно же Ельцин был генералам ближе, не выходил за традиционные рамки номенклатурного руководителя. После возврата с Фороса, Горбачёв потерял власть. Мифы о так называемых защитниках Белого Дома и роли демократического движения не имеют никаких оснований. Силовые структуры, которые реально определяли ход событий, использовали(до определённого времени) демократические элементы для достижения своих целей и, в известной степени, создавали их как «внешний фасад».
Военная верхушка стремилась как можно скорее перейти к изменённому устройству, к использованию новых западных технологий и возможностей научно-технического прогресса, чтобы поскорее восстановить былую военную мощь и статус сверхдержавы, пусть даже на другой, более эффективной основе — частной собственности. Иллюзии возможности быстрого перехода подпитывались всё той же манией русского величия, незнанием правдивой истории страны и традицией не естественных, эволюционных, поэтапных, а насильственных, проводимых сверху, государством кардинальных изменений(начиная от времён Ивана Грозного,Петра Первого и до Сталина).
В России опять нашлись желающие проводить эксперимент по масштабам сопоставимый с большевистским в начале 20-го века. Опять же, как и тогда, аналогов в мире не было. Потому что, например, в Германии, Италии, Испании или Чили уходили от тоталитарного режима с большим государственным влиянием, но на основе частной собственности и рынка. В России же почти век не было никакой частной собственности. Нечто, но только внешне похожее было в Китае, однако история и общественный базис имеют там коренные отличия от российских. Сложность перехода усугублялась ещё тем, что и до революции 17-го года Россия была крестьянской страной со слаборазвитыми капиталистическими отношениями(несмотря на наличие больших фабрик и значительного объёма производства), при огромном влиянии и поддержке экономики государством. Известно, что по многим аспектам социально-экономического развития Россия тогда существенно отставала(на несколько веков) от европейских стран. Следует также вспомнить, что реформа по освобождению крепостных крестьян(основной части населения), переход их от общин к свободному фермерству началась лишь только в 1861году и продвигалась, вопреки усилиям и помощи правительства, медленно.
Даже тогда, до победы большевиков, основная часть населения не участвовала в условиях свободного рыночного производства и частной собственности достаточно длительный период, необходимый для относительно быстрого перехода к развитым капиталистическим отношениям. Особенностью России был также колоссальный разрыв в уровне развития между основной массой населения и очень малой частью(дворянством и интеллигенцией). Страна была не готова к быстрому переходу к буржуазным отношениям на том уровне, которые уже сложились и превалировали в мире. В этом заключалась основная причина, почему переход к буржуазному устройству после февральской революции 1917-го года был сорван, этим объясняется победа большевиков. Большевистский путь это — своеобразное бегство России от капитализма, а сталинизм – индустриализация вне буржуазного пути, позволившая стать сверхдержавой и соревноваться с Западом. Таким был ответ России на стоящий перед ней исторический вызов капиталистической альтернативы. Поэтому после августа 1991 года провозглашённая новыми радикалами задача быстрого резкого перехода к современному капиталистическому устройству была архисложная и попросту нереальная, так как для её реализации не было необходимых условий и средств, не хватало нужных социальных и людских ресурсов, общество было не готово.
Сразу после прихода к власти Ельцин выбрал путь большевистского необоснованного форсирования событий. Подход и способы проведения радикальных экономических реформ определялись в основном политическими причинами и целями. Не был учтён предыдущий исторический опыт России, не было дискуссий о возможных путях перехода к частной собственности и рынку, не было серьёзного анализа различных альтернатив, оценки их достоинств и недостатков. Вместо поэтапных, серьёзных реформ перешли к «гайдаровским» скачкам, «чубайсовской прихватизации», созданию искусственных собственников и миллионеров в кратчайшие сроки, построению олигархического государства и коррумпированной экономики.
Ельцинская пропаганда постоянно насаждала мысль, что возможен или ельцинский путь, или возврат к старому, коммунистическому. На самом деле тогда стоял выбор разных альтернатив переходного периода от государственной собственности к частной. Можно было идти по одному из множества возможных вариантов относительно эволюционных, поэтапных и естественных изменений как общества, так и экономики. Путь, который предполагал Горбачёв и который, как и в 17-м году 20-го века, был прерван, но уже новыми большевиками-радикалами.
Справедливости ради надо отметить, что немалую роль сыграла и способствовала, конечно, общественная среда. Первые годы Ельцин пользовался огромной популярностью, доверием и любовью подавляющего большинства россиян всех слоёв и профессий. Его «властная хватка», популизм, демагогия, способность обмануть и, главное, применить силу пришлись по вкусу, упали на благодатную почву(«наш человек», в отличие от Горбачёва). С одной стороны — пассивность большинства, очень низкий политический уровень, с другой — нежелание интеллигенции, людей, имеющих соответствующее образование, думать, искать реальные, разумные, свои российские, с учётом российских особенностей, а не копируемые с Запада, пути перехода. Все знали, что надо делать, ведь всё так просто, надо только убрать препятствие – КПСС. «Мы — талантливый народ, а по целому ряду независящих от нас причин нас сбили с толку и одурачили. Теперь главное – надо немедленно действовать и через пару лет мы будем жить красиво и богато». Приблизительно так думало и рассуждало большинство населения, в том числе, как ни прискорбно, абсолютное большинство профессуры, учёных, общественных деятелей и журналистов. Хотя, были исключения, например, академик Абалкин. Но таких никто не хотел слушать и принимать во внимание. Настолько было всем всё ясно и просто. Эти настроения в обществе и использовали сторонники Ельцина, раздавая обещания очень скорого улучшения жизни, если будут поддерживать «единственно верный путь».
Одновременно с проведением радикальных экономических реформ, а может быть в первую очередь, Ельцин энергично принялся за построение сильного, централизованного государства. Он воссоздал модель управления похожую на бывшую советскую, только ещё более завуалировал ее сущность, украсил внешними, декоративными, не оказывающими существенного влияния демократическими атрибутами. Сущность недемократического советского государства осталась, но уже на основе смешанной государственно-частной экономики.
Уже в середине второй каденции ельцинского управления проявилось, что проводимые преобразования буксуют, захлёбываются. Относительная свобода без рынка вела больше к личному обогащению(после 70 лет сдерживания прорвало — началась чиновническая бесконтрольная вакханалия), переводу капитала за границу, разворовыванию и разбазариванию созданного и накопленного предыдущей властью. Реформа не привела, за исключением некоторых предприятий по добыче и переработке природных ресурсов, к росту производства, производительности труда, созданию качественной и улучшенной продукции. Наоборот, производство упало почти в два раза. Развала было много, созидания — мало.
После обвала в 1998 году всей финансовой системы, в лагере приверженцев Ельцина, как водится во всяком недемократическом государстве, обострилась «подковёрная» борьба за власть. Даже его сторонникам стало ясно, что Ельцин по своим личным качествам не соответствует занимаемой должности и не способен возглавлять решение столь сложных задач, стоящих перед страной. Он выполнил свою роль – разрушителя, расчистил дорогу и силы, которые привели его к руководству, решили теперь его сменить. Определились две идеологические линии:
— умеренные почвенники, пытающиеся учитывать российские особенности и, к сожалению, в значительной степени отражающие имперско-националистическую тенденцию;
— радикальные либералы, в своём большинстве продолжатели бездумного копирования всего западного и чужого.
К концу 1999 года победила первая группировка, Ельцина заставили уйти(при его-то любви к власти!). Своим наследником(президентом) «большой демократ» назначил незаметного, но верного Путина. Условием было сохранение созданного устройства, накоплений новых собственников и их положения, предотвращение перераспределения собственности и изменения результатов несправедливой приватизации, а так же неприкосновенность семьи Ельцина, их ближайших и «нажитого» ими благосостояния.
Чтобы анализ был более полным, следует отметить отрицательную роль Запада на ход событий 90-х годов 20-го века в России. С одной стороны, США и большинство стран Западной Европы проявили непонимание происходящего и идеализацию ельцинского окружения. А с другой, их политика была чересчур прагматической, недальновидной и направлена на скорейшее ослабление советской системы любыми средствами, не обращая внимания на явные пороки нового режима. Использовали так называемый «двойной стандарт», забыли про свои хвалённые принципы. Уж очень реалистическая оценка Западом российского населения и постсоветского общества лишили россиян столь необходимой помощи по пути перехода к более или менее цивилизованному и демократическому новому устройству на основе частной собственности и рынка. Ведь некоторые общественные деятели в России и за рубежом уже с начала установления ельцинского режима правильно оценили его суть и прогнозировали последствия. Но Запад умышленно закрывал на это глаза, более того всячески восхвалял и поощрял режим, обеспечивая ему разнообразную международную и внутреннюю поддержку.
Путинское руководство укрепило созданный режим псевдодемократии, ещё более усилило влияние государства на все общественные процессы. Роль общества в принятии решений осталась мизерной, а население таким же пассивным. За прошедшие двадцать пять лет не заложены основы самостоятельной, устойчивой экономики, обязательно открытой и связанной с мировой, способной обеспечить нормальное по современным понятиям существование населения. Эффективность экономики остаётся очень низкой. Спасают и развращают высокие цены на нефть и газ. Переходный период при сложившемся режиме не выполнил своей основной задачи по созданию условий для дальнейшего развития эффективной экономики и продвижения по пути создания гражданского общества.
Теперь уже есть основания полагать, что альтернативный путь поэтапных изменений общества и экономики, который мог быть выбран в 1991 году, привёл бы за истекший срок к большим достижениям. Может быть, это был путь построения действительно другой, европейской, цивилизованной России.
В связи с военными действиями в Украине и Сирии, возобновившимся открытым противостоянием и холодной войной с Западом окончательно проявилось истинное лицо и сущность построенного после 1991 года в России устройства, как преемника и продолжателя советской системы, её недемократической внутренней и имперской внешней политики.
Феликс Идзинский