В каком-то смысле для Кремля история с самолетом, которую на пустом месте создал Лукашенко, даже наруку. По сути, между Россией и Европой оставался единственный относительно невраждебный коридор через Белоруссию. В случае сноса Лукашенко он автоматически превращался во враждебный, окончательно замыкая кольцо враждебности (или санитарный кордон). Как бы нехорошо, но при этом полностью в рамках концепции «Осажденная крепость», которую реализует Кремль.
Однако теперь Белоруссию замыкают не изнутри, а извне. ЕС принял решение о запрете белорусским авиакомпаниям совершать полеты над территорией Европы. Что автоматически создает ту же осажденную территорию, но не по восточной границе Белоруссии, а по западной. И делает позиции Лукашенко перед Кремлем в вопросе аннексии Белоруссии практически незащитимыми. Сплошные плюсы.
Теперь у Лукашенко просто нет возможностей для маневра и шантажа Кремля. На Западе он выглядит террористом, а значит — любые контакты с ним будут носить непубличный характер. И только.
Сама по себе история с самолетом, конечно, выглядит некрасиво. Терроризм (строго говоря), как метод управления характеризуется неизбирательностью. Государство имеет право на законное насилие, но законность как раз и определяется его формальностью и точечностью. Когда толпа карателей для разгона демонстрации избивает всех подвернувшихся под руку — это террор. Когда шахид взрывает автомобиль среди толпы — это террор. Когда военный самолет угрожает гражданскому борту и принуждает его к посадке — это террор. Любые объяснения, почему пришлось поставить под угрозу жизни гражданских — это сотрясание воздуха, и только. Государство отличается от частных лиц следованием процедур и протоколов. Если они идут лесом во имя каких-то высоких соображения — с этого места начинается терроризм.
Когда американский беспилотник накрывает вместе с законной целью целую свадьбу, оставляя после себя десятки убитых — это чистейшей воды терроризм. Когда российские соколы Путина сравнивают с землей госпиталь в Сирии — это терроризм. Когда сбивают или принуждают к посадке под угрозой уничтожения гражданский самолет — это терроризм. Когда захватывают больницу и требуют под угрозой гибели пациентов выполнения самых расчудесных требований — это терроризм. Сомневаюсь, что люди, которые попадают волей случая под замес, относятся с пониманием к целям, пусть даже самым благородным, которыми руководствуются террористы, будь то борцы за все хорошее или умудренные государственными заботами мужи.
В любом случае теперь кроме ярлыка диктатор и узурпатор Лукашенко получает еще один — террорист. Разговоры «а они тоже» в данном случае не слишком информативны. Попробуйте сказать инспектору ГАИ — а я что, один тут превышаю скорость? Он вполне резонно ответит — не нарушайте, вас и не остановят.
Для Кремля эта история — либо подарок с небес, либо даже в чем-то рукотворная тема. Не зря с самолета куда-то делись сразу три российских гражданина.
Теперь Лукашенко деваться некуда, и условия в Кремле ему могут ставить гораздо жестче. А то, что кольцо блокады вокруг России замкнулось еще более тщательно — так это входит в список полезных бонусов. У нас тут свой параноик, который грозит всем зубы повыбивать (правда, при этом в туалет по нужде ходит строго в сопровождении шести человек личной охраны — от избытка мужества, видимо).
А. Несмиян: теперь Лукашенко деваться некуда, и условия в Кремле ему могут ставить гораздо жестче
