На войне ты либо нападешь, либо обороняешься. В грамотном комбинировании двух этих способов ведения боевых действий искусство полководца как раз и заключается. Нужно уметь вовремя — с минимальными потерями и максимальной результативностью — переходить от первого ко второму и обратно. Протестующие белорусы своё оборонительное сражение выиграли. Лукашенко пытался пролонгировать свое пребывание в должности ещё на пять лет, они не дали ему этого сделать. Логика подсказывает, что теперь надо идти в контрнаступление, ведь без этого войну не выиграешь. Оппозиции надо захватывать власть. Это как Жукову — чтобы победить, мало было остановить немцев под Москвой, нужно было ещё взять Берлин.
Здесь есть одно «но». Переход в контрнаступление — очень тонкий и опасный момент. Если накопленных за время обороны резервов окажется недостаточно, то ты вместо Берлина получишь Ржев. Наступление — энергозатратно. Если есть риск, что сил не хватит, то лучше не спешить и в контрнаступление не переходить. Тогда надо продолжать обороняться — ждать, пока атакующий противник окончательно истощит свои силы.
Дальше слово Клузевицу: «В чем же заключается большая легкость удержания по сравнению с приобретением? В том, что все время, которое протекает неиспользованным, ложится на чашу весов обороняющегося. Последний жнет там, где не сеял. Каждое упущение наступающего, — происходит ли оно вследствие ошибочной оценки, или от страха, или инертности, — идет на пользу обороняющегося. Это преимущество не раз спасало от гибели Пруссию в течение Семилетней войны. Такое преимущество, вытекающее из понятия и цели, заключено в самой природе всякой вообще обороны; в столь схожей с войной области судебного процесса оно фиксируется латинской поговоркой: «beati sunt possidentes» («Счастливы владеющие» — Ред. )».
В случае с Белоруссией время работает против Лукашенко. Пока он борется за власть, часики-то тикают. Это его президентский срок идёт, его время утекает. Это образ Лукашенко как безраздельного хозяина страны подвергается сейчас эрозии. Элиты внимательно за всем этим наблюдают. Протесты разъедают систему как ржавчина.
Да, восставшие утратили преимущество внезапности. Если бы их численность поддавалась регулированию со стороны руководителей оппозиции, то те могли бы это преимущество вернуть — внезапно собирали бы в неожиданном месте неожиданно большое количество людей, шокируя власть и — шире — общественное мнение. Сделать это они не могут. Для них самих число людей, которое придёт, — загадка. Режиму в этом смысле гораздо проще — он число используемых на каждом мероприятии силовиков регулирует. Эта сложность, однако, совершенно не должна обескураживать революционеров. Она не носит принципиального характера.
Конечно, революционеры пока не пришли к власти. Но назвать победителем Лукашенко даже Симоньян не решится. Если сравнивать с той ситуацией, какой она была на момент начала протестов, успех протестующих несомненен. Если раньше в смысле политической субъектности население в Беларуси было полным нулем, то теперь оно контролирует как минимум блокпакет акций местной политсистемы. Самой большой ошибкой сейчас было бы впасть в отчаяние. Дескать, никак не удаётся свергнуть проклятого диктатора. Революции редко бывают молниеносными. Они длятся месяцами, зачастую годами.
Выше я сравнил протест с разъедающей систему ржавчиной. Последней нужно время. Пусть прежде монолитная власть начинает осыпаться — сначала по краям (это процесс уже идет), затем все ближе и ближе к сердцевине. В один прекрасный день она осядет сама.