С утра у меня такое размышление (на полях семинара по политическому языку). Магичность продолжает играть важную регулирующую роль. Поэтому некоторые слова мы избегаем употреблять. Вот скажем, Путин не употребляет слово «Навальный». Понятно почему: так же как церковное бытовое сознание вводит запрет на слово «черт». Если произносишь, то ты «вызываешь». Или — точнее говоря — акселерируешь. Этим же руководствовалась и советское общество в сталинский период: «что-то нельзя называть своим именем» вплоть до расстрела. Безансон писал, что сталинизм — это «логократия», власть слов.
И вот тут случилась огромная, катастрофическая ошибка у Кремля, мне кажется. Нельзя было выпускать на волю термин «обнуление». Потому что через год скажут: все началось с мелкого, ничтожного «обнуления», — каких-то там «сроков», каких-то абстрактных дат, — а дальше «обнулялка» начала уже сама работать — и обнулила все.
Александр Морозов: нельзя было выпускать на волю термин «обнуление»
