Вчера вечером появились сообщения СМИ о том, что родственники и адвокаты Максима Марцинкевича, в среду, 16 сентября, найденного мертвым в тюремной камере, ссылаясь на данные независимой экспертизы, настаивают на возбуждении уголовного дела по статье 105 УК РФ («Убийство»). В частности, в распространённом заявлении говорится, о том, что в рамках уголовного дела требуется «провести исследования, допросить сокамерников, сотрудников ФСИН, следователя, которому Марцинкевич якобы добровольно дал признательные показания по другому делу, изъять записи камер видеонаблюдения».
Русский Монитор смог связаться с адвокатом Алексеем Михальчиком, представляющим интересы отца Марцинкевича, и задал ему несколько вопросов, касающихся обстоятельств дела.
— Какова вероятность того, что правоохранительные структуры, согласятся удовлетворить это требование, а если согласятся, то следствие по делу будет объективным и прозрачным?
К сожалению, мы видим, что представитель следственного комитета госпожа Петренко уже дает челябинским следователям указания из Москвы, чтобы они придерживались версии самоубийства, как основной. Естественно, при таких условиях следователи из Челябинска будут испытывать давление.
— Выдало ли руководство СИЗО тело Марцинкевича родственникам?
Сегодня где-то в 17 00 в Челябинск прилетит отец Максима с еще одним представителем, адвокатом Иваном Сидоровым, по идее им дали понять, что этот вопрос должен решиться. Но у меня, честно говоря, уверенности в этом нет. Равно, как и в том, что якобы им должны будут показать официальную экспертизу, в которой будет указана причина смерти Максима. Так, что будем ждать информацию.
— По каким причинам вы решили обнародовать данные независимой экспертизы до получения официальных результатов?
В связи с тем, что тело Максима родственникам не отдали, мы привлекли независимого судебного эксперта, которого мы попросили по слитой в сеть фотографии определить, мог ли он самостоятельно нанести себе имеющиеся на его теле повреждения. Эксперт пришла к категорическому выводу, что самостоятельно он себе этих повреждений нанести не мог. Естественно, по фотографии определить причину смерти, какие-то конкретные детали, очень сложно.
Что касается момента, то мы обнародовали полученные сведения на данном этапе, в том числе, потому, что тем самым мы хотим побудить челябинских экспертов провести объективную экспертизу.
— Можете рассказать подробности по поводу экспертизы, кто её проводил, насколько её данные будут весомы в суде, если дело до него дойдет?
Экспертизу проводила судебный медик Елена Кучина, достаточно известный и авторитетный эксперт, в свое время она проводила экспертизу, послужившую основанием для привлечения к ответственности эксперта Михаила Клейменова, который проводил экспертизу по делу «пьяного мальчика».
— Будет ли её экспертиза признана весомой в суде, если он состоится?
Что касается, того, насколько эта экспертиза может быть весома в суде, то надо понимать, что, сделанная по фотографии – это очень вероятностная экспертиза. Но мы считаем, что она значима, с учетом того, что на ней зафиксировано не только тело, но и, насколько мы понимаем, его положение в момент обнаружения, а также обстановка на месте происшествия. Что касается суда, то сейчас пока вообще вопрос об этом не стоит. Вопрос стоит о том, будет ли возбуждено уголовное дело, или же будет вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
— Как вы прокомментируете наличие нескольких противоречащих друг-другу записок, якобы написанных Марцинкевичем?
Сам факт появления фотографий тела и фотографий записок говорит о том, что ведется некая пропагандистская работа со стороны ФСИН, или других силовых структур, имеющих отношений к этому делу. Что касается самого текста записок, так и анализа их содержания в сопоставлении друг с другом, то могу сказать – они вызывают очень серьезные сомнения в подлинности. Потому, что Максим никогда подобную лексику не использовал в своих письмах, что, в свою очередь, является еще большим аргументом в пользу того, что имело место убийство.
— Имеет ли ФСИН (следствие) право не выдавать тело родственникам, чтобы затруднить установление истины?
Если они придерживаются версии суицида, то обязаны выдать тело для захоронения. У нас по закону о противодействии терроризму только тела террористов не подлежат выдаче родственникам и захораниваются в тайне. Раз у Марцинкевича таких статей нет, то его тело обязаны выдать. Естественно, если следователь посчитает необходимым проведение дополнительных экспертиз, то он может не дать разрешение на захоронение и не выдавать тело до проведения всех экспертиз.
— Чем вызван такой ажиотаж в СМИ после гибели Максима в СИЗО?
Честно говоря, это действительно неожиданно, по крайней мере, на первый взгляд. Но, с другой стороны, Максим — человек «новой медийности». Он был звезда YouTube – у него было больше миллиона подписчиков. И, естественно, его смерть при таких странных обстоятельствах, не могла не вызвать резонанса среди представителей общественности, а уже дальше включились и федеральные СМИ. Так сегодня работают медиа – сначала телеграм-каналы, блоги и Youtube, и несмотря на очевидную подцензурность центральных СМИ, остаться в стороне от повестки они тоже не смогли.
— Можно сказать, что федеральные СМИ предвзято освещали тему?
Конечно. С самого начала было видно, что федеральные СМИ, которые прокачивали версию о суициде, работают по методичкам, спущенным им из Кремля.
— Подпадают ли предполагаемые организаторы убийства Максима Марцинкевича под действие Акта Магнитского?
Да, по моему мнению, если подтвердится факт убийства Максима Марцинкевича, определенные люди, причастные к этому, могут быть включены в санкционный список.
— Готовы ли родственники потерпевшего обращаться в международные инстанции, в частности ЕСПЧ, в случае, если будет очевидно, что представители ФСИН и СК, не заинтересованы в установлении истины.
Если мы не добьемся справедливости в России, несомненно, мы будем обращаться в международные органы.
— Как так получилось, что в России до сих пор существуют пыточные тюрьмы и «пресс-хаты», несмотря на очевидную антиконституционность и противозаконность этого и что нужно сделать, чтобы это изменить?
Сейчас уместно сравнивать политическую и идеологическую ситуацию в России с историей, описанной в известном романе «1984» Оруэлла, где очень ярко описан феномен двоемыслия. На бумаге у нас справедливые суды, признаются принципы международного права, соблюдаются права человека, в том числе, применительно к заключенным. В реальности – все выглядит очень мрачно. Действительно, есть пыточные лагеря, пыточные тюрьмы.
Была положительная тенденция, когда, начали допускать общественность в эти учреждения, представителей, так называемой ОНК (общественно наблюдательной комиссии). Но закончилось это тем, что во многих регионах эти комиссии полностью состоят из бывших сотрудников ФСИН. То есть из бывших коллег тех, кого эти члены ОНК должны привлекать к ответственности. Ситуация требует принятия мер. Причем она осложняется тем, что в большинстве случаев, пока идут громкие дела, в Москве, или областных регионах – эти подсудимые интересны публике. Но когда они попадают на зону, особенно в какие-то дальние края, о них забывают. И они становятся беззащитными от произвола со стороны сотрудников ФСИН, других силовиков.
Происходит это потому, что безнаказанность порождает вседозволенность.
По сути, нам необходимо заставить реагировать контролирующие органы. Вся система для этого есть: прокуратура, СК, ОНК. Если они будут работать, если по каждой сомнительной ситуации будет проводиться тщательное расследование и лица, виновные будут привлекаться к ответственности, то ситуация исправится. У нас везде сейчас ведется видеонаблюдение – технические средства позволяют в режиме 24/7 контролировать все, что происходит в этих режимных учреждениях. В результате у нас записи стираются – их потом невозможно изъять. И лица, которые творят какие-то ужасные вещи, порой хуже, чем в нацистских лагерях, пытают и убивают людей, они остаются безнаказанными, что, по сути, приводит к тому, что пытки и нечеловеческое обращение с заключенными являются массовым явлением в российских тюрьмах.
— Возможно ли реформировать российскую систему «исправления и наказания»?
При желании, и при наличии политической воли можно добиться очень серьезных успехов на этом направлении. Однако положительный результат отнюдь не гарантирован. В каком-то плане реформа, практически на 90%, уже проведена. Просто другое дело, что это привело, к еще более плачевным результатам.
Например, удалось переломить ситуацию, сделав из так называемых «черных» лагерей – «красные», где заключенными руководят не воры в законе, а администрация. Но оказалось, что, когда заключенные предоставлены сами себе и руководство осуществляли неформальные авторитеты – у нас было меньше смертей, пресс-хат и тому подобного. Саморегуляция среди заключенных, которая сохранялась вплоть до конца 90-х годов, оказалась более гуманной, чем то, что мы видим сейчас.
Когда власть взяла администрация – мы увидели, что силовики выполнили поставленную перед ними государством задачу, так как они умеют и понимают, но это привело к тем поседствиям, которые мы сейчас наблюдаем.
Записал Федор Клименко