Политэмигрант Алексей Макаров рассказал, чем живет русский левый в Швеции
Когда-то активист Авангарда красной молодежи Алексей Макаров перешел в уже запрещенную Национал-большевистскую партию. «Редкий подарочек ушел» — вздохнули в АКМ. Нацбол быстро сел в тюрьму, защитив Лимонова от нападения прокремлевских «Местных» у Таганского суда в 2006 году, одним из «потерпевших» был ныне помощник министра энергетики самопровозглашенной Донецкой народной республики Леонид Симунин. После освобождения Алексей бежал на Украину, спасаясь от репрессий.
Незалежная встретила националистическим движением «Автономное Сопротивление» и уличными шествиями, покрытыми клубами дыма от горящих фаеров. Разрешение на акции у чиновников предпочитали не спрашивать. Впрочем, Макаров снова попадает в 2010 году под арест за акцию против телеканала АТВ, принадлежавшего партии «Родина», а, освободившись, находит убежище в Швеции. Там он примкнул к анархистам, известных своими тоталитарными взглядами часто совершающих нападения против местных националистов. Такая метаморфоза. Теперь отсидевший за решеткой почти 3.5 года неугомонный Макаров пытается въехать в Украину, однако, его раз за разом не пропускают; он числится в «черном списке СБУ» (www.facebook.com/photo.php?fbid=743263775754023&set=pcb.743270649086669&type=1&theater), составленном еще при режиме Януковича. Он рассказывает о своем причудливом мировоззрении, жизни в Скандинавии и почему шведские национал-социалисты поддерживают Кремль против Украины. А так признается, почему преследует иммигранта Алексея Сахнина, функционера «Левого фронта», организующего в Швеции акции в поддержку сепаратистов Донбасса.
Максим Собеский
– «Шведский» выбор позиции анархо-антифа неожиданность после твоей поначалу откровенно националистической биографии.
– Когда все у меня началось, было ощущение, что жизнь дико несправедлива в России, и нужно что-то менять. Первые годы моей политической биографии ушли на поиск движухи, которая пытается изменить общество. Я преклоняюсь перед левыми эсерами, «Боевой организацией эсеров», эсерами-максималистами. В тех организациях, где состоял, всегда пытался найти какие-то схожие черты с этими движений.
Этим обусловлено, что я изначально пришел в АКМ, а потом — в запрещенную партию, которая перестала существовать юридически и практически – НБП. То, что осталось на ее месте, «Другая Россия», отвратительное и реакционное болото лизоблюдов царя Путина. В Украине я участвовал в деятельности «Автономного Сопротивления», сейчас оно влилось в «Автономный Опир» (www.newdaynews.ru/kiev/interview/491812.html). Это самое мощнее социально-революционное движение на постсоветском пространстве, которое прошло сложную идеологическую эволюцию от национализма к революционному социализму. Как и я.
Как связался со шведскими леворадикалами я уже сам не помню, тут развитая левацкая инфраструктура, это очень легко. Переезд из Украины в Швецию в 2011 был единственный вариант не сесть в российскую тюряжку. Три года с половиной года живу в Швеции.
– Как тебе в Швеции? Страна известна шведским социализмом и благополучием.
– В Швеции социализма нет и не было. Социализм – отсутствие собственности на производство, классового разделения и государства (М.С. практика показала, что подобное неосуществимо даже при оголтелом «левом» режиме). Страна с социальными пособиями к социализму не имеет отношения. В 1970-1980 годы Швеция была самой социальной страной в Европе. Это было достигнуто не потому, что либералы добрые, а потому, что Швеция до этого была наиболее бастующей страной Европы. Революции не случилось, но буржуи пошли на уступки и построили социальное государство. Но оно уже угасает. Тут высокий уровень безработицы — 10 %, есть бездомные и бедность. Есть тенденции к ограничению миграции. Швеция все больше становится похожей на пороховую бочку, и репрессии против мигрантов увеличиваются. Получить вид на жительство труднее, чем 15 лет назад.
– Чем отличается политическая обстановка Швеции от российской?
– Швеция – страна буржуазной демократии. Есть партии, что периодически сменяют друг друга в парламенте. Все они, как бы они себя ни называли, ведут одну политику – неолиберальную, свертывают социальные гарантии и прикрываются разной риторикой. Левые и социал-демократы апеллируют к рабочему классу, который они предали лет так сто назад. Националисты выступают за ограничение миграции, не собираясь этого делать.
Что касается народных инициатив, отличие Швеции от России — в отсутствии тоталитарных традиций и наличии базовых понятий о социальной борьбе, которые еще не утрачены. Так, в Лунде, я там живу, были планы сокращения зарплат у медсестер. Моментально в городе с население в 120 тысяч сто человек вышло на протест. Когда я в июне 2014 пытался в очередной раз выехать в Украину, бастовала железная дорога: Швеция и Дания были парализованы. Явление не повседневное, но на него не смотрят как на что-то очень необычное. Шведы способны к самоорганизации, отстаиванию социальных прав; другое дело, что народные инициативы контролируются реформистскими профсоюзами и партиями.
– Западные левые имеют щекотливую репутацию – есть термин «евролевак»: тоталитарный проповедник ЛГБТ, феминизма, бездельник, живущий в сквоте на соцпособии.
– Не принадлежу к евролевакам. Да – они существуют. Есть организации, как «Социалистическая партия» и парламентская «Левая партия»: реформисты, что ставят на первый план вопросы, решение которых невозможно без революционной борьбы и всеобщего освобождения: феминизм и защита прав ЛГБТ. Если человек пытается ликвидировать определенный вид дискриминации без уничтожения классового общества, дискриминация уничтожена не будет, как и соответственно власть капиталистов. Но это не весь спектр левого шведского движения, да и европейского. Есть много групп и организаций, стоящих на позициях классовой борьбы. Все не так плохо, но везде не без недостатков.
Что до сквотов и пособий. На революцию никто денег не дает. Да, реформисты выбивают пособия на проведение дискуссий о гомофобии и сексизме. С таковыми стараюсь не контактировать. А сквоты существуют вообще-то в Европе, но тут нет, ни одного. Государство пресекает попытки. Да и заграницей сквоты становятся тяжелым занятием, неолиберализм наступает и цены на жилье растут, а полиция обрубает сквотирование.
– А что для тебя классовая борьба в Швеции? Просвети.
– Революционное движение. Выступления за уничтожение классового общества с использованием действенных методов борьбы с капитализмом: прямого действия. Организация людей, демонстрации, забастовки, нонконформистские профсоюзы, столкновения с полицией. Неучастие в парламентских выборах. В Швеции вся движуха организована в афинити группы, которые консолидируются для периодических компаний. В этом есть свои преимущества и свои недостатки. Из известных сил – «Революционный фронт», который прославился нападениями на бонов (М.С. — так леваки называют националистов).
– Как мне кажется, одно из главных занятий шведских леваков – поддержка массовой миграции и атаки всех, кто с этим не согласен и отстаивает европейскую идентичность?
– Я за неограниченную миграцию и против существования границ. У нас есть свои идеи, на которых и стоим. Что границы не нужны и должны исчезнуть, каждый человек имеет право жить там, где он хочет, а любая дискриминация недопустима – основа революционного анархического мировоззрения. Мы не можем стать националистами только потому, что мифическое большинство исповедует ксенофобские идеи. Если кто-то из населения Европы голосует за либералов, социал-демократов, ультраправых, а в России – за Путина, мы должны работать над этим – развивать социальные конфликты, чтобы негативные явления исчезли. Большинство должно поддерживать нас.
Что до нападений на всяких националистов. Есть понятие как народный патриотизм. Многие революционные группы в прошлом стояли на его позициях. В Украине (Автономный Опир), Боснии (анархисты) и поныне не отделяют народный патриотизм от революционной борьбы. Но, в целом, национализм — реакционное явление. Атаковать демонстрацию, которую проводят под лозунгом ограничения миграции – а чего в этом плохого?
– Что ты думаешь о шведских националистах?
– Маргиналы, загнанные в глубокое подполье левыми и общественным мнением (М.С. при этом левые активно занимаются доносительством в полицию на оппонентов). Если в России, когда я учился в школе, полкласса могли зигануть и сказать, что они хорошо относятся к Гитлеру, то такое в Швеции неприемлемо вообще. Человек, который назовет себя наци, выпадает из общества, с ним не хотят общаться. Быть боном не круто, а стремно. Они редко отваживаются на активность. Это если говорить об уличных нацистах вроде «Шведского сопротивления». В тоже время есть «Шведские демократы» (они получили 13 % на выборах в парламент) — буржуазная партия, что обслуживает капитал и его преступления против трудящихся. Они создают ксенофобский дискурс, препятсвуя созданию революционной ситуации. Это не очень хорошо.
– Шведские националисты замечены в Донбасской войне на стороне Украины. Например, много говорят о Микаэле Скиллте, из полка «Азов». Это массовое явление?
– Он бон, состоял во всех тематических организациях, отправился на Майдан и попал в «Азов», поскольку у него был опыт службы в Национальной гвардии (МС – по мнению командира спецподразделения ЛНР «Русич», Алексея Мильчакова — Скиллт снайпер высокого уровня). Мировой звездой он стал благодаря твиттеру (https://twitter.com/mikaelskillt). В конфликте на Украине принимают участие десятки тысяч людей, но весь мир знает Скиллта, потому что он заботливо отписывал, что происходит, и надавал интервью украинским, российским, европейским медиа.
Как здесь к нему относятся? Последняя организация, в которой он состоял – «Партия Шведов» — его исключила за поддержку Украины, т.к. дружит с греческой «Золотой Зарей», что активно за Путина (http://rne-s.livejournal.com/28056.html). «Шведское сопротивление» объявили его предателем. Все упирается в меркантильные интересы – ультранацисты получают деньги от «Зари» и ориентируются на нее во внешнеполитических вопросах. А греки берут деньги от Путина. Люди просто продаются, что для бонов неудивительно.
Так-то, я не считаю, что пойти в АТО добровольцем отражать путинскую агрессию — плохо. Это нормально. Но шведские наци в основном думают, что надо воевать за Путина (/www.nordfront.se/norrman-strider-i-donbass-slog-ut-bataljon-aidar.smr). Меня это устраивает, я не люблю бонов, ненавижу разную вату. Если боны будут ватой, все противоречия убираются. Боны – долбоебы, а теперь еще и вата (www.nordfront.se/intervju-med-en-rysk-nationalist.smr).
– Если ультраправые за «Новороссию», наверное, левые – против?
– Шведским левым параллельно на ситуацию в Украине. Лично я вытягиваю людей на презентации и конференции по теме Украины — кто меня знает, тот приходит. Конечно, хорошие, революционные левые не поддерживают ДНР и сепаратистов Донбасса, но сказать, что местный движ следит за событиями на Украине нельзя. Это мало кому интересно.
– Есть история, что ты избил Алексея Сахнина – левофронтовца, живущего в Швеции якобы из-за преследований по «Болотному делу». Это из-за его влияния на шведских левых в плане лоббирования «Новороссии»?
– Давай я расскажу правду. Сахнин (М.С. левак уехал с России после неудачного попытки «Левого Фронта» заняться рэкетом) был мной не отпизжен, а жестко унижен. Хотел бы наказать его, он ватник, делает деньги на крови. Ходит к либералам и рассказывает про «фашизм» в Украине, жадно ища прибыль — финансирование. За такое надо отвечать. Физически. Мразь была поймана на одном из своих лживых мероприятий в Гетеборге, где он разводил демагогию. Это был центр города, буржуйский, с кучей охраны и полиции, и навалять ему не получилось. Предложил выйти раз на раз. Он испугался, отказался и заплакал.
По части «влияния» на левых — немного ложная информация. Сахнин пытался влиять на «Левую партию», чтобы они проводили акции в поддержку ДНР. Там ему отказали в поддержке. Я не испытываю к партии симпатий, но, к ее чести, там нашлись люди, которые разобрались в вопросе. Только микроскопические сталинистские секты из трех человек, алкашей и сумасшедших, прониклись ДНР. Сахнин с ними кривлялся после Одессы, когда ватников сожгли 2 мая 2014; устроил маленькую манифестацию в Стокгольме.
– Больше года ты пытаешься выехать в Украину. Воевать с сепаратистами хочется?
– Знаешь, если честно, я не могу сказать, что когда приеду на Украину, то первым делом попытаюсь принять участие в Антитеррористической операции. Но не исключаю для себя участия в добровольческих батальонах. Я хочу в Украину — потому что люблю её. Я противник национализма, но каждый человек вправе выбирать, где ему жить, и есть определенные чувства, которые ему сложно контролировать. Второе – на Украине происходят важные события, народ борется за свободу. За право решать, как жить. Это замечательно, и хочется помогать. Люди, которые уже поднялись на борьбу за лучшую жизнь, борьбу не прекратят, а Швеции, в обозримой перспективе ничего подобного не произойдет. Я буду на Украине.
Беседовал Максим Собеский
Если вам понравился этот материал, то вы можете отблагодарить Максима Собеского, переведя на его счет любую сумму денег:
Номер карты Сбербанка: 4276 8220 2747 0984
Вебмани: R674360856098