В социальных сетях по-разному отреагировали на крушение самолета Ту-154 минобороны России в Черном море, на борту которого находились артисты ансамбля имени Александрова, журналисты федеральных телеканалов и доктор Елизавета Глинка. Если одни выражают сочувствие и соболезнования, другие пишут, что не сочувствуют «пособникам преступников», «летевших давать концерт в только вчера разбомбленный Алеппо».
Станислав Белковский прокомментировал в прямом эфире Международного Французского радио неоднозначную реакцию соцсетей на катастрофу Ту-154 Министерства Обороны РФ. Политолог объясняет, как агрессия порождает агрессию и почему однозначного отношения к этой катастрофе быть не может.
RFI: Соцсети реагируют на крушение Ту-154. Одни пишут, что у них нет никакого сочувствия. Другие откровенно признаются, что радуются. Третьи называют это возмездием за российскую военную операцию в Сирии. Откуда такая реакция? Что происходит?
Станислав Белковский: Совершенно очевидно, что когда падает военный борт, который отправлялся на организацию концертов сначала на российской авиабазе «Хмеймим», а потом в городе Алеппо, то все это имеет определенную политическую окраску.
Это не была гуманитарная акция в чистом виде. Это была пиар-акция той войны, которую Россия ведет в Сирии. Естественно, она вызвала полярную реакцию у людей в зависимости от их отношения к военным действиям России в Сирии. Тем более это случилось через несколько дней после гибели российского посла в Анкаре, который тоже так или иначе косвенно связан с войной в Сирии. Что поставило перед российским обществом вопрос: каковы истинные цели и цена войны?
Истинные цели, на мой взгляд, понятны: это привлечение Владимиром Путиным внимания Соединенных Штатов. Но сколько надо платить за это привлечение внимания? Этот вопрос остается открытым перед российским обществом.
Я не разделяю позицию тех, кто не соболезнует и тем более злорадствует по поводу случившегося. Конечно, я приношу глубокие соболезнования родным и близким всех погибших. Но в то же время я согласен с той точкой зрения, что в самолете находились люди весьма политически неиндифферентные. Эти люди выполняли определенную кремлевскую задачу, причем военного толка.
А Елизавета Глинка, или доктор Лиза, которая считается главной жертвой и которую предлагают чуть ли не канонизировать (причем это предложение исходит как от церковных кругов, например, от отца Всеволода Чаплина, так и от вполне светских кругов, например, от председателя Совета по гражданскому обществу и правам человека при президенте России Михаила Федотова), давно является пиар-агентом Кремля, причем сразу двух войн: в Сирии и Донбассе.
Скорбь по поводу гибели людей в трагической авиакатастрофе не отменяет возможности трезвого анализа того, чем эти люди занимались, какова была природа их интересов. А занимались они пропагандой войны. И борт был военный. Поэтому однозначного отношения к этому событию и его последствиям быть не может. Я считаю, что все точки зрения на случившееся заслуживают внимания и уважения.
Но все же откуда это злорадство?
Агрессия всегда является ответом на агрессию. В данном случае на информационную агрессию Кремля, которая продолжается уже несколько лет.
Война затрагивает абсолютно всех?
Состояние войны в обществе привито Кремлем. Начиная с весны 2014 года мы только и слышим, что Россия — это осажденная крепость, кругом враги, и нужны превентивные удары по этим врагам, чтобы Россия уцелела и в очередной раз встала с колен. Правда, непонятно, сколько раз она может проделывать одно и то же физическое упражнение, если впервые она встала с колен еще в самом начале путинского правления, как утверждала государственная пропаганда.
Агрессия порождает агрессию. С этим надо мириться. А что, мы должны были рассчитывать, что украинцы будут проливать потоки слез по поводу катастрофы российского военного самолета после аннексии Крыма и инициированной Россией войны на Донбассе? Нет, мы не могли на это рассчитывать. Война порождает войну. То, что происходит сегодня в социальных сетях, в СМИ, в России вообще и вокруг России, это все — последствие агрессии, развязанной российскими властями с весны 2014 года.
Видите ли вы выход из этой ситуации? Как остановить войну?
Выход — кардинальный пересмотр международной военной политики Российской Федерации, переход от логики войны к логике мира. Сегодня и российское руководство, и российское общество поражены психологией войны, когда война становится самоцелью (я это подробно описал в статье «Осенние заметки о войне»). Де-факто у войны нет других целей, кроме самой войны, ее постоянного воспроизводства, поддержания в состоянии конфликта. Потому что без войны человек теряет правильный гормональный фон и чувство собственного достоинства, если он уже вошел в логику войны. Войти в состояние войны очень легко, а выйти из него достаточно сложно. Точно также легко подсесть на наркотик и сложно с него слезть.
Война — наркотик. Она превращается в инструмент, пожирающий человека. Человек не отдает себе в этом отчет и требует все новых и новых доз войны, от которых у него возникает чувство глубокого удовлетворения, и он искренне не понимает, что он сам убивает себя. Как наркоман, который употребляет все больше и больше наркотиков, чувствует свое превосходство над окружающими, так и человек, находящийся в состоянии войны, чувствует свое превосходство над окружающими и вовсе не собирается расставаться с этим ощущением превосходства.
Что означает состояние войны для общества?
Ясно, что если одна сторона вошла в психологию войны или объявила себя воюющей, то и другая неизбежно превращается в такую же. Миротворец на этом фоне выглядит бледно. Он не принадлежит ни к одному из лагерей и становится по определению маргиналом.