Протестная акция 3 августа в Москве, в которой приняли участия около 20000 человек, разогнанная путинскими силовиками со зверской и бессмысленной жестокостью, продолжает широко обсуждаться в социальных сетях. Публикации очевидцев стали не только своего рода задокументированными свидетельствами преступлений, совершенных полицаями, избивавших не оказывающих никакого сопротивления людей (не только на улицах, но и уже после задержания), но и содержат важные с исторической точки зрения оценки происходящего. Русский Монитор собрал наиболее интересные из них.
Пожалуй стоит начать с этого поста незаконно арестованной Любови Соболь, которая говорит о том, что отныне протесты станут постоянными:
Любовь Соболь: Протесты не закончатся за короткий срок, они будут регулярными! (3 августа, потом 10 августа и т.д.) https://t.co/tBZyWGAejt
— Москвичи (@ai9F1d) August 4, 2019
Телеграм-канал Baza: напоминает о традиционном «мухлеже» властей с данными, которые касаются количества пострадавших в результате зверств полиции:
«Власти Москвы пытаются скрыть реальное количество людей, которые могли пострадать сегодня во время разгона митинга за свободные выборы. Врачам скорой помощи запретили использовать внутреннюю систему для выбора больницы под госпитализацию — но только для людей, которые жалуются на травмы, находясь в отделах полиции.
Проще говоря — московским медикам запрещено использовать специальную систему, данные из которой попадают в общегородскую статистику. Именно благодаря этим данным можно узнать, сколько людей получили травмы именно на митинге, а не просто так, скажем, оступившись на улице.
В ваших мешках уже только шила остались, господа».
А соратник Навального Леонид Волков ловит их за руку уже с попыткой занизить количество участников акции:
«А вот реальная оценка численности от МВД, а не та ерунда, которую они в пресс-релизах транслируют».
Впрочем, по другим данным, количество участников митинга — было как минимум 20000 человек.
Блоге Галина Чиркова, на странице которой появилось пронзительное фото маленькой девочки плачущей на фоне шеренги марширующих с дубинками омоновцев (это фото мы использовали в качестве главного изображения для этого материала) напомнила властям Москвы как выглядят массовые беспорядки:
Блогер Анастасия Сергеева обращается к матерям полицаев и росгвардейцев напрямую. Берегите сыновей, говорит она:
Когда в Москве начинаются протесты, следите за своими сыновьями. Не пускайте их устраивать беспорядки. Прячьте их форму, шлемы и дубинки. Забирайте у них телефоны и отвечайте их начальству, что они тяжело больны. Берегите сыновей.
Впрочем, в комментариях её подписчики выражают сомнения в действенности таких мер..
«Можно еще записки писать: «Сегодня Вася на работу не выйдет по причине тяжелой болезни».
А если серьезно, где-то недавно читала (на Репаблике кажется), что это приезжие из глубинок страны. Приезжают подзаработать. И матери ими как раз очень гордятся — мол, поехал сынок в Москву, опора и гордость семьи, делает важное дело! Настоящий патриот» -пишет ей в ответ некая Ольга Аксарина.
Интересно высказался про протестный день 3 августа в Москве и реппер Noize Mc:
Журналист Роман Попков пишет о том, что причина зверства силовиков при разгоне мирной протестной акции может быть в том, что тем самым они мстят обществу за унижение из-за дела Голунова:
Такое ощущение, что МВД как корпорация со всем этим беспределом последних дней (в том числе и с происходящим в ОВД сейчас) еще и оттягивается за позор и всенациональное унижение «дела Голунова». Надо же, из команды двоечников, из отряда штрафников превратились опять в полезных и верных государевых слуг.
Градозащитница Елена Ткач пишет:
Вчера мы стали свидетелями смерти имитационной демократии и появления откровенно полицейского государства.
Вчерашнее гуляние по бульварам оставило неоднозначное впечатление.
Мы вчера прошли от Никитских ворот до Трубной площади и назад к Пушкинской.
На Пушкинской первый раз оказались как раз к началу массовых задержаний. Когда полиция начала выхватывать совершенно мирно стоящих людей. Стоять и ждать пока нас тоже заберут не хотелось, поэтому решили пройтись посмотреть что происходит в других местах. Могу сказать, что при общей хаотичности происходящего и откровенной безответности москвичей перед бестолковой силой полиции, пришедших людей было много. Только на бульварах между Пушкинской и Трубной, по моим оценкам я видела минимум около 10 тысяч людей, а возможно и больше
В общем, главное впечатление от всего увиденного — власти начали откровенный террор против мирного населения.
Непонятно зачем весь центр оцеплен полицией, при том, что очевидно никто из гуляющих не собирался что-либо штурмовать и вообще проявлять какие-то активные действия. Люди просто вышли показать что им не безразлично происходящее сейчас в Москве. Совершенно непонятные задержания, во всех случаях которые я видела, задерживали людей не делавших вообще ничего выходящего за рамки действий обычного гуляющего по Москве человека. Я не понимаю, как вообще в рамках хоть немного правовой системы, полицейские могут объяснить причину этих задержаний.
Но хуже всего в нынешней ситуации, что власти, совершенно не скрывая своих намерений, начали брать заложников. Заведение уголовных дел и аресты по ним, это откровенное взятие заложников и попытка запугивания общества, тем что совершенно невиновные люди будут произвольно наказаны.
Проблема у такой тактики правда в том, что мы прекрасно понимаем, что если протесты прекратятся, то арестованные гарантированно станут ритуальной жертвой. Как это было с арестованными по Болотному делу.
В общем, на мой взгляд,
Власть больше не надеется на манипулятивные инструменты, прекрасно понимает отношение к себе народа, и видит единственный путь сохранения своей власти в запугивании общества. В некоторой перспективе, это самоубийственная тактика. Власть думает, что давит майдан, которого на самом деле нет, а на деле создает мучеников и сама готовит почву для реальной революции
Теперь по поводу действий оппозиции. Я посмотрела вечером несколько интервью деятелей либеральной оппозиции. Каких-то либертарианцев, Верзилова и т.д. Они все говорят о некоей новой форме невертикального протеста, который не зависит от действий лидеров.
К сожалению, у меня пока прямо противоположные впечатления. То что я вчера увидела, точное повторение действий либеральной оппозиции обезглавленной после разгона митинга на Болотной. Причем власть научилась действовать более жестко, а либералы не научились ничему. Ровно тоже гуляние по бульварам, с той разницей, что на этот раз встать лагерем, как тогда на Чистых, им не позволили.
Как действовать по-другому сложный вопрос. Очевидно, что на разрешенные митинги власти не реагируют, а неразрешенные подавляют, более того даже не допускают сбора людей в одной точке и также игнорируют их требования.
Возможно целесообразно вывести протест из интернета и вернуться к классической тактике плакатов, листовок и уличных графити. Так чтобы на каждой улице города было видно отношение москвичей к Собянину, к действиям городских властей, да и к действиям федеральных властей тоже, очевидно, что террор силовиков в Москве, не может не быть санкционирован из Кремля. Возможно нужны скажем студенческие сходки и создание протестных комитетов в ВУЗах.
Или возможно протестные акции не должны анонсироваться за столь большое время, поскольку это дает время подготовить полицейскую операцию и свести в центр города огромное число силовиков, а надо проводить акции с быстрой мобилизацией сторонников.
Или возможно надо добиваться чтобы зарегистрированные кандидаты, те из них, которые хотят получить голоса протестующих сейчас москвичей (а таких немало), активно включались в протест, превратив свои совершенно легальные избирательные кампании в кампанию за отставку Собянина и освобождение арестованных москвичей.
Так или иначе, очевидно, что на нынешнюю тактику власти, обществу необходимо находить ответ. И первые кто обязан находить ответ, это штабы незарегистрированных кандидатов. Да, на них ведется очень серьезное давление, но сейчас они стали точкой кристализации протеста москвичей и в их руках достаточно приличные ресурсы (я разумеется не о финансах). Власти показали как они действуют и намерены действовать, сейчас мяч на стороне штабов кандидатов.
Хочу, чтобы вы понимали происходящее сейчас. Хватают случайных людей, в суде вообще не объясняют, что они делали. И отправляют в СИЗО. Правильно это называть так: СК с одобрения политического руководства страны берет заложников: https://t.co/OhpxSCGmiO
— Смирнов (@sssmirnov) August 5, 2019
Интересные выводы из произошедшего делает политолог Константин Сонин:
Коллеги-политологи обсуждают несколько объяснений происходящей эскалации насилия летом 2019 – от созревания репрессивного режима до «внутреннего переворота», захвата власти какой-то группой силовиков. Функционально, похоже, у всех в голове какая-то разновидность следующей абстрактной модели. В Кремле два мозга – «медленный», основной, отвечающий за стратегию, развитие, нацпроекты, коррупцию и т.п., и «быстрый», вспомогательный, который занимается арестами, обысками, войнами и т.п. В нормальной, спокойной ситуации основной мозг доминирует и покупает вспомогательный оборонзаказом, внешнеполитическими авантюрами и возможностями кормления «с земли». В напряжённые моменты основной мозг выключается, потому что не рассчитан на быстрые действия, и вспомогательный начинает полностью контролировать ситуацию. О средне- и долгосрочной стратегии он не думает, потому что не умеет.
Простая функциональная модель хорошо объясняет события последних двух недель – арест десятков оппозиционных политиков в разгар московской избирательной кампании, избиения мирных демонстрантов, открытие безумных, ни на чём не основанных «уголовных дел» о массовых беспорядках, ночные обыски у мирных граждан и т.д. Это все происходит, несмотря на то, что это не может быть частью никакого долгосрочного сценария; нет такого плана, в котором эти действия совмещались бы с задачами развития страны. На случай, если эта мысль, довольно очевидная, остаётся непонятной, я выделил два тезиса: Во-первых, в России-2019 невозможно мобилизационное, авторитарное развитие. Во-вторых, протесты, вызванные кризисом представительности, прежде всего поколенческой, не могут пройти «сами собой». Аргументация приведена ниже.
Чтобы не возвращаться к этому вопросу – может ли нынешняя эскалация насилия продлиться ещё продолжительное время? Возможен ли так называемый «северо-корейской сценарий», при котором власть небольшой группы людей держится на экстремальном, повседневном уровне насилия, «органы госбезопасности» разрастаются, как раковая опухоль, до титанических размеров и живут, вместе с небольшой элитой, за счет выжимания всех соков из нищающего, голодающего населения? Теоретически, такой сценарий возможен. На практике, это означает возвращение к советским, очень низким по сегодняшним меркам, уровнем потребления, качественно другими ограничениями на свободу слова и печати; режим с таким уровнем насилия невозможен без реального «железного занавеса», запрета на эмиграцию и заграничный туризм. (Запрет на эмиграцию – вовсе не такая простая вещь, как кажется: для современных авторитарный режимов свободная эмиграция – важный «предохранительный клапан».) Мне кажется это пока недостаточно вероятным, чтобы всерьёз обсуждать.
Точно также я пока не вижу таких структурных диспропорций, чтобы ожидать революции. Опять-таки, современные революции – это события, развивающиеся по «катастрофическим» сценариям, когда минимальное изменение условий приводит к огромным сдвигам в общественном поведении. В Тунисе президент Бен Али правил уже двадцать лет и ничего не поменялось в социоэкономическом положении граждан в декабре 2010, когда молодой человек, недовольный положением дел, устроил самосожжение, но общественная реакция смела и президента Туниса, и, как в домино, лидеров соседних арабских стран. Ещё 17 февраля 2014 года украинского президента Януковича поддерживала половина элиты, силовые структуры и международное сообщество. Уже 22-го февраля, после гибели десятков людей на майдане, поддержка – и в элите, и в силовых органах исчезла как по мановению ока. В 1991 году советское руководство пользовалось изрядной поддержкой — до момента как они ввели танки в Москву и закрыли газеты. Я не знаю – не исключено, что первый же убитый демонстрант в Москве вызовет революционную реакцию; возможно, наоборот, что убийство и двадцати человек не приведёт к исчезновению поддержки Путина в силовых органах. Как показывает опыт, это практически невозможно знать заранее. Соответственно, я и этот сценарий не обсуждаю.
ПОЧЕМУ В РОССИИ-2019 НЕВОЗМОЖЕН РОСТ БЕЗ ЛИБЕРАЛИЗАЦИИ
Есть несколько причин, по которым невозможно себе представить, чтобы нынешний, или более высокий, уровень политических репрессий был бы совместим с устойчивым ростом. Во-первых, российское общество экономически и социально устроено более сложно, чем страны с такой архаической системой госуправления. Стагнация последнего десятилетия в значительной степени – результат неадекватной реакции 2012 года, «Болотного дела» и других репрессивных мер последних лет. Во-вторых, Россия – страна с относительно дефицитной и дорогой рабочей силой, которую только репрессии и эмиграция только удорожают; исторических эпизодов мобилизации в таких условиях не было.
Российское потребление и производство устроены сложно. Несмотря на то, что производительность труда низка по сравнению с передовыми странами, эта низкая производительность наполовину связана с низкой эффективностью государственного управления: фирмы вынуждены содержать слишком большие бухгалтерии, слишком много расходовать на частную охрану (вместо того, чтобы получать защиту от полиции) и на работу с госрганами. Сложность производства сама по себе не так сильно отстаёт от сложности производства в развитых странах; технологии, в том числе организационные (которые в 21-ом веке не менее важны, чем производственные) заимствуются с небольшим запаздыванием.
Также сложно, сравнительно, устроено российское общество. В нем нет доминирующих отцов семейства или общины, нет привязки жизни и потребления к социальному положению как в СССР и т.п. Архаическая ситуация, когда предприятие является и источником дохода, и поставщиком потребления, и организатором социальной жизни, и каналом подачи политических запросов – сейчас экзотика, чем норма. Попытки последних двадцати лет привязать обратно социальную и политическую жизнь проваливаются не из-за систематического сопротивления, а из-за полной неадекватности реальности. Современный россиянин предпочитает сам выбирать телеканалы, фильмы, компьютерные игры, места отдыха и круг общения. Как правильно указывает Вадим Радаев в «Миллениалах», он остаётся «простым советским человеком» только в политической сфере. Соответственно, неэффективная, излишне централизованная система госуправления является ограничителем для любого потенциала развития.
Почему невозможна мобилизация? Все известные ситуации, когда экономический рост сопровождался усилением репрессий (а это очень редкие случаи) – это ситуации избытка человеческого ресурса. Восстановительный рост 1924-1940 в России, вызванный прежде всего катастрофическим спадом периода мировой войны-революции-гражданской войны, сопровождался консодидацией сталинского режима в 1927-1934. (Мясорубка «Большого террора», в которой погибла большая часть политического руководства страны и практически все, кто проводил предыдущие раунды репрессий, резко замедлила рост.)
Все остальные «чудеса авторитарных модернизаций» происходили на фоне постепенной либерализации, повышения подотчетности власти и участия граждан в политике. Испания, Сингапур, Южная Корея – любой пример современного роста при авторитаризме – это пример постепенной либерализации или, как минимум, политической стабильности. Даже Китай – пример этого: китайские граждане сейчас живут несравнимо свободнее, чем в стартовой точке экономических реформ сорок лет назад. Убийство мирных демонстрантов на площади Тяньаньмэнь в 1989 году было возможным, не останавливая роста, потому что не привело (только временно, на два-три года) общего курса на либерализацию. Вовсе неочевидно, что такой же кровавый разгон демонстрации сейчас не привёл бы к резкому торможению и многолетней стагнации. В России после неадекватной, репрессивной реакции властей на протесты 2011-12 годов экономическая стагнация была практически гарантирована.
Одно ключевое отличие России-2019 от Китая-1989 – это гораздо более высокий уровень общественного и экономического развития; то, что было адекватно в нищей и бесправной стране обойдётся гораздо дороже в относительно развитой и богатой. Второе ключевое отличие России-2019 – отсутствие бесплатного источника рабочей силы, основного источника китайского роста на раннем этапе. Того самого, что делало возможным сталинский восстановительный рост на фоне репрессий. Каждый репрессированный – арестованный (ничтожная малость, сотни людей), эмигрировавший (немного, десятки тысяч номинально, но много с учётом человеческого капитала) или напуганный (опасающийся открывать новое дело или инвестировать) – это существенная потеря на этом уровне развития. Ещё раз, стагнация последнего десятилетия была результатом неадекватной реакции на протесты 2011-12 годов.
ПОЧЕМУ ПРОТЕСТЫ 2019 НЕ МОГУТ ПРЕКРАТИТЬСЯ
Казалось бы, протесты 2019 могут пойти, при достаточном давлении, на убыль, как пошли протесты 2011-12. По всей видимости, это невозможно, потому что «протест-2019» имеет гораздо более явную структурную причину – кризис репрезентативности поколения 40-. Владимир Путин, ставший президентом двадцать лет назад, в то время выражал интересы, чувства, устремления большинства россиян. Поддержка как минимум половины населения и широкая поддержка в элиты подтверждаются результатами президентских выборов 2000 и думских, 1999 и 2003. Начиная с 2007 года оценка поддержки на выборах становится затруднительно, так как масштаб манипуляций и фальсификаций слишком велик. Само наличие манипуляций, барьеров с доступом для кандидатов, отказы регистраций и фальсификаций итогов говорить о том, что без этих мер поддержка лидера, его правительств и курса в целом не является особенно большой.
Однако для объяснения кризиса 2019 вовсе не нужно спорить о том, есть ли у президента поддержка в 60%, как утверждают придворные социологи или она ниже, как считают независимые эксперты. Также неважно, поддерживают ли мэра Собянина 70% москвичей (по результатам безальтернативных выборов 2018 года) или меньше. Важно, что есть, как минимум, 20-30% москвичей, которые не поддерживают курс Путина и хотели бы видеть другого мэра, чем Собянина. Не исключено, что таких москвичей и 40-50-60% (если бы Собянин мог легко победить в 2018-ом, почему же выборы были без альтернативными?). Опять-таки, неважно- даже 20%, а тем более 30-40%, никак не представленных во власти – это серьёзная проблема. Как мы только что увидели, не допустить эти 20-30% к власти требует фальсификации экспертизы (поверх крайне недемократических правил), массового подлога по ходу процедур и, в итоге, ареста десятков кандидатов, представителей этих «непредставленных» и избиения мирных демонстрантов в центре столицы.
Кризис представительности состоит ровно в том, что значительный процент населения никак не представлен во власти. В этой ситуации власть может удерживаться только насилием над непредставленной группой. Это было стандартно сто лет назад, это было распространено несколько десятилетий назад, но это совершенно архаично сейчас. Представьте, что вы купили квартиру в престижной высотке-новостройке и всё в ней очень круто, вплоть до цветов в холлах и удобной подземной парковки, всё-всё здорово и удобно, только сортир, канализация – во дворе. Все есть, о чем мечталось, но в туалет приходиться ходить в деревянный домик во дворе высотки. Ситуация в Москве последнего десятилетия на это похожа – никакое количество выставок, парков, детских площадок и фестивалей не может компенсировать невозможность иметь своё реальное представительство во власти. Это, на самом деле, ясно звучало в 2011-12 годах: вместо того, чтобы это учесть и жить в новой реальности, с серьёзным представительством оппозиции в московской и федеральной, был выбран близорукий курс на «закручивание гаек» и стагнацию.
Что делает ситуацию 2019 особенно сложной – то, что кризис репрезентативности носит отчётливо поколенческий характер. «Путинское большинство» убывает с каждым годом, а «непредставленное меньшинство», уже значительное по размеру, постоянно растёт. Никакого поколенческого обновления во власти не происходит – тот же губернатор Тульской области Дюмин, ровесник лидеров оппозиции, ни в каком смысле не представляет поколенческого обновления – он просто более молодой лидер, который мог бы опираться на то же самое, уходящее путинское поколение. Если бы он сейчас стал, по мановению палочки, новым президентом, перед ними встала бы в точности та же проблема – то, что при существующем устройстве власти, значительный и растущий сегмент населения не представлен во власти.