В условиях нынешнего кризиса аберрации массового сознания принимают самые разнообразные формы. Одна из них – бравадная доктрина, формулируемая приблизительно следующим образом: «Ничего, мы пережили кризис 98 года, пережили кризис 2008 года – переживем и этот». Ее основоположником следует считать известного фольклорного
персонажа, утверждавшего, что, раз он ушел от бабушки-дедушки, зайца да волка, то
фарт этот будет продолжаться вечно, позволяя ему уходить ото всех напастей в
будущем.
Леонид Сторч
При всей своей метафизической привлекательности и оптимистическом пафосе, доктрина Колобка – довольно уязвима, ибо предполагает, что любое событие, схожее с предыдущими, неизбежно приводит к таким же последствиям, как и предыдущие события. В действительности удачное бегство от бабушки-дедушки совершенно не гарантирует
успеха при встрече с другими персонажами, и рано или поздно на пути позитивно
настроенного Колобка может появиться лиса, рандеву с которой будет иметь для него
самые печальные последствия.
К чему я об этом? К тому, что кризис 98 года столь же отличается от кризиса 2008 года, сколько оба они отличаются от нынешнего. И потому счастливый отскок от первых двух вовсе не обязательно означает, что и на этот раз российское государство быстро придет в себя, отряхнется и весело запрыгает дальше по дорожке нефтегазового пофигизма к новым олимпиадам и чемпионатам мира.
Первые два кризиса были вызваны исключительно экономическими причинами. Нынешний кризис имеет политическую природу. Это понял даже Путин. И пусть для него коллапс рубля есть не расплата за Крым, а плата за «желание самосохраниться … как государство». Пусть дело вообще не в Крыме, а в том, «что мы защищаем свою самостоятельность, свой суверенитет» – от этого ничего не меняется. Он все равно признал, что происходящее вызвано политическими причинами. А уж какой ярлык к ним прилепить – это вопрос вкуса. Кстати, и с крымской аферы ответственность за кризис президент все равно не снял, а лишь обернул эту аферу в патриотический глянец: ведь для многих государств-агрессоров аннексия иностранной территории часто служила эффективным способом самоутвердиться, самосохраниться и защитить свой суверенитет. Так что, как ни крути, дело все равно в Крыме, а точнее не только в нем, но и в Донбассе, и в сбитом малайском «Боинге». А что до Крыма, то у него вообще печальная судьба: и Оттоманская империя делала его своим вассалом, и завоевывала его и Российская империя, и Третий Рейх – все исключительно из стремления самосохраниться. Так чем же нынешний российский режим хуже? Но вернемся к сравнению кризисов. Но вернемся к сравнению кризисов.
Первые два кризиса российского рынка были частью более глобальных финансово-экономических процессов. В 1998 году кризис охватил практически все постсоветское пространство, во многом став реакцией на переход от социалистической экономики к капиталистической. А в 2008 г. Россия попала в ту же яму, что и весь мир, и вместе выбираться из нее было легче. Нынешний кризис – эксклюзивно российский, хотя, возможно, он и заденет экономики государств, имеющие с России тесные торговые отношения.
Выйти из кризиса 1998 года и 2008 года удалось довольно быстро, потому что у Запада (да и не только у него) сохранялось, хотя и со многими оговорками, доверие к российскому правительству, а стратегическая выгода от инвестиций в российский рынок перевешивала политические и юридические риски, связанные с этими инвестициями. Поэтому в Россию продолжали поступать иностранные капиталы, а западные банки продолжали предоставлять российским компаниям ссуды.
Сегодня ситуация кардинально иная. Российское руководство потеряло кредит доверия в глазах всех лидеров мировой экономики (за исключением Китая, управляемого компартией), и в первую очередь – в глазах Евросоюза и США. Как партнер Кремль исчерпал себя для Запада, который успел получить от России сотни миллиардов, вложенных в западные фондовые рынки и рынки недвижимости. Кремлю прощали его шапкозакидательские настроения, а вместе с ними – и войну против Грузии, и заигрывания с Ираном – пока прощать было экономически выгодно. Но когда возникла угроза военных действий в Европе, когда из Москвы начали раздаваться напоминания, что мы сами – не только с усами, но и с ядерными боеголовками, когда газовый шантаж перешел границы допустимого, Запад отвернулся от России. К нему присоединились дружественные Западу страны – например,
Япония. Это означает, что никаких кредитов России ожидать уже не придется. Зато останутся и, возможно, будут ужесточены санкции, над которыми еще несколько месяцев назад было принято потешаться. Поэтому рассчитывать можно будет только на 400 млрд. долларов в золотовалютных резервах (замечу, что, , только половина этой суммы является доступной) – и это при том, что внешний долг России составляет ок. 670 млрд. долларов. Еще можно будет молиться о ниспослании чуда – чтобы цены на нефть удвоились, но, судя по всему, и США, и страны-участники ОПЕК вполне удовлетворены ценой в 60 долларов за баррель и чуда не допустят.
Другими словами, быстрых путей выхода из нынешнего кризиса нет и не предвидится. И это опять-таки понимает даже Путин. Он дал «двушечку» на то, чтобы покончить с кризисом, но, памятуя о том, как любят в российском правительстве пересматривать смету по ходу дела и, учитывая, что власти понятия не имеют, как исправить ситуацию, «двушечка» вполне может и удвоиться, и утроиться. В такой ситуации доктрина Колобка – не самая плохая защита от реальности. Проблема только в том, что нынешний кризис вполне может оказаться той самой роковой лисой, от которой ускользнуть Колобку уже не удастся.
Леонид Сторч