вот, еще вчера, до Кемеровской трагедии, я по предложению одного СМИ написал текст.
Этот текст отвергло и то СМИ, для которого я его написал, и все остальные.
Почему — судить Вам.
Ну, есть ФБ, и у ФБ есть жалкий я. Бывает и такое.
ПУТИН И СМЕРТЬ, или РОССИЯ ВРЕМЕН ЧЕТВЕРТОГО СРОКА
Старость безальтернативна, как Путин
Мария Розанова
И так был сад устроен, чтобы проще
Нам впредь
В ночном бою, творящемся на ощупь
Беспрекословно умереть.
Михаил Генделев
Невозможно объяснить Владимира Путина и его четвертый (пятый?) срок с позиций так называемого политического анализа. Пригоден здесь только психоанализ.
Впрочем, давайте обо всем по порядку.
Дело было так.
В 2000 году, в свои 47 лет (это столько, сколько мне сейчас, только я не глава государства и вообще никто) один еще весьма нестарый джентльмен сделался президентом Российской Федерации. И вдруг обнаружил себя тем самым «рабом на галерах». Выяснилось, что стать главноначальником страны, в которой никто не в состоянии тебе возразить – поскольку ты царь, и в этом качестве совершенно сакрален – это никакое не удовольствие, а тяжелейшее бремя.
Тысячи лет человечество знает и рассуждает про дамоклов меч, но почему-то забывает о нем всякий раз, когда речь идет о Владимире Владимировиче Путине. Двуногих тварей миллионы искренне полагают, что хозяин РФ-страны премного счастлив своей должностью, купается в роскоши, ворует много денег и вообще донельзя счастлив. Но сам он, судя по всему, так не очень думает.
Логика Владимира Владимировича, насколько ее можно реконструировать по открытым источникам (ни о какой инсайдерской информации в данном случае речь не идет, она психоаналитику и не нужна по определению), сводится к следующим основополагающим пунктам.
1. Этот народ нельзя уважать. Уже потому, что он избрал совершенно не известного ему человека главным начальником тогда, 18 с лишком лет назад. И с тех пор переизбирал столько раз, сколько начальник хотел. Без звука и без сиропа.
2. В то же время, этот народ надо жалеть, можно ему сострадать. Когда Вы видите нищенствующую старушку на вокзале, у Вас же возникает мотив подать ей рублей пятьдесят? Но это не значит, что Вы высоко цените несчастную. Вы просто даете милостыню, чтобы уменьшить тяжкое бремя собственного неизбывного греха. Сократить степень бедолашности этого несправедливого мира.
3. Как сказал один из отцов-основателей российской государственности Чингисхан (Темуджин), «дороги в прошлое поросли травой». Молодости уже нет. Когда-то нашему лидеру казалось, что он выполнит свои обязанности и потом успеет щедро пожить буржуазной жизнью. Нет. Жизнь (этим она отличается, как известно, от мужского полового органа) оказалась жёстче. Россия – чёрная дыра, из которой не может выбраться даже свет. Что уж говорить о президенте? Как вымолвил мой любимый литературный герой Чжугэ Лян (это «Троецарствие» Ло Гуань-Чжуна, главный китайский классический роман), «я вернусь, когда служба моя закончится». В момент произнесения этого текста уже становится ясно, что служба не закончится никогда, и герой умрёт в походе, так и не достигнув желанной победы. То же и с Владимиром Путиным.
4. Не знаю, кто придумал известную фразу «есть Путин – есть Россия, нет Путина – нет России». (Проговорил ее публично Вячеслав Володин, нынешней спикер Государственной думы ФС РФ). Но эта фраза гораздо мудрее, чем кажется на первый взгляд. С точки зрения российского лидера, Россия тождественна его физическому существованию, и наоборот. Потому, когда президент РФ говорит – в фильме Владимира Соловьёва «Миропорядок-2018» — что нам не нужен мир без России, он фактически имеет в виду себя. Как сказал Лев Толстой устами своего больного Ивана Ильича: «Меня не будет, так что же будет? Ничего не будет. Так где же я буду, когда меня не будет? Неужели смерть?”. Если бы я был кремлевским политтехнологом, я предложил бы такой девиз четвертого-пятого путинского срока: Россия наше Отечество, а смерть неизбежна. Точнее этой фразы Петра Смирновского ничего, применительно к сегодняшней РФ-ситуации, не придумаешь.
5. Основоположник психоанализа Зигмунд Фрейд вкупе с его лучшей ученицей Сабиной Шпильрейн (нашей дамой из Ростова-на-Дону) объяснили в книжке “По ту сторону принципа удовольствия”, как человек оказывается в объятиях Танатоса и идет путем саморазрушения. Владимир Владимирович вполне достиг этой стадии. Он ходячий герой упомянутого труда. В развитие мыслей Фрейда – Шпильрейн философ Жан Бодрияйр утверждал, что и Эрос, т.е. любовь, есть прелюдия к смерти. Иными словами, если ты не полюбил, ты не умрёшь, и наоборот. Президент Путин, бесспорно, полюбил свою страну, которая так податлива к нему, так сострадательна, и как и положено исторически русской женщине относиться к своему мужчине. Сказанно только что не противоречит п. 1: любовь и уважение – скорее антонимы, чем синонимы. Мы почти никогда не любим тех, кого уважаем. И не бережем тех, кого любим. Ведь каждый, кто на свете жил, Любимых убивал, Один — жестокостью, другой — Отравою похвал, Коварным поцелуем — трус, А смелый – наповал ((с) Оскар Уайлд).
6. Вся политика России с 2014 года замешана на концентрированной энергии саморазрушения. Владимир Путин убрал страну с мировых финансовых рынков, без которых мы обойтись не можем, и отстранил от технологической революции, которая нужна нам, как воздух. Взамен он предложил России гибридую войну – куда как достаточно для саморазрушения. И в этом саморазрушении он ловит свой последний президентский кайф. Помирать – так с музыкой, вот философия четвертого-пятого путинского срока. Потому рассуждение “Кремлю не нужно было травить полковника Скрипаля, особенно перед чемпионатом мира по футболу” лишено не только оснований, но и практического смысла. Схваченный Танатосом, человек всегда делает то, что ему объективно вредно. Самоубийца лезет в петлю не потому, что это хорошо. А тогда, когда усталость от бремени физической жизни, боль посюстороннего существования становятся сильнее обязательств перед этой жизнью и ее субъектами / объектами. Владимир Владимирович идет на обострение сознательно. В этом смысле, чем хуже отношения между Россией и Западом, тем президенту лучше. Если ты поместил себя в осажденную крепость, ты должен постоянно провоцировать продолжение и развитие осады – иначе теряется твоя внутренняя легитимность. Которая всегда важнее легитимности внешней, т.е. засвидетельстванной кем-то, кроме тебя самого. “Есть упоение в бою, и бездны мрачной на краю, и в разъяренном океане, средь грозных волн и бурной тьмы, и в аравийском урагане, и в дуновении Чумы”. Чума у нас – всегда с заглавной Ч.
7. В русской литературе есть”Архипелаг ГУЛАГ”, а есть и традиция Достоевского, тянущаяся, с разными оговорками, до Венедикта Ерофеева и Сергея Довлатова. “Архипелаг” утверждает, что ад – это ГУЛАГ (шире – тоталитаризм). Альтернативная традиция понимает и свидетельствует: ад – внутри человека. Можно быть свободным в ГУЛАГе и узником-невольником при самой демократичной демократии. Так же и с крепостью. Которая жива ощущением войны и обязательно падёт, физически или метафорически, когда психология войны исчерпает себя. Вот почему Владимир Путин должен и вынужден продолжать войну, в самых разных смыслах этого термина.
8. При том я вовсе не утверждаю, что Путин – кошмарный кошмар и адский ад. Нет. В стране, пережившей Иосифа Сталина, так рассуждать было бы неприлично. Наш президент давно убедился, что благоверную Российскую Федерацию можно сношать как угодно, в любой изощренной форме, и ничего тебе за это не будет. Но при том Владимиру Владимировичу присущ определенный формат кенозиса. Он не всех оппонентов уничтожил – а мог бы, и купол мира не рухнул бы ему на голову. И до сих пор существуют и “Эхо Москвы”, и телеканал “Дождь”, и журнал “Сноб”, и жалкий Белковский всё ещё пишет свои заметки, и всё это мелкое безобразие наш лидер царственно не замечает. Как говорил мой друг, британский король Эдуард VIII (отрекшийся от престола ради женитьбе на разведенной американке Уоллис Симпсон), отказаться от трона – по-своему круче, чем воссесть на трон. Владимир Путин не использует и половины своих гигантских возможностей диктатора-тирана-разрушителя-горлана-главаря. К тому я готов вполне согласиться с такой позицией: никогда наш горемычный народ не жил так сытно, как при нынешнем лидере. Святая правда. Грядущее поголодание – расплата за временную, не очень-то заслуженную сытость.
9. Живая вода и бертоллетова соль этой власти – рессентимент. Проще говоря, месть. Лидер мстит не Западу и не врагам-предателям, а времени, которое ушло сквозь его борцовские пальцы, не дав возможности пожить сладкой буржуазной жизнью, а/но приковав раба к галере русской государственности, местами бессмысленной и почти всегда беспощадной. Мы же, русский народ, мстим самим себе за то, что так и не стали полноформатной Европой. А ведь могли, еще недавно могли. Сможем ли еще будущем – Бог весть. “Как странны были речи маски” (с). Инструмент мести – та самая война.
10. Итак, мы (Россия) живем внутри программы саморазрушения лидера. Это можно не принимать, но от этого никуда не дешешься – во всяком случае, пока господин Путин сохраняет абсолютную власть.
Ещё важно никогда не забывать, что нынешний президент РФ по базовому способу мышления – тактик, а не стратег. Потому не надо спрашивать, что он сделает через 6 лет или хотя бы один год. Он сам не знает. Не надо ставить бессмысленных вопросов, если мы не хотим закопаться в бессмысленных и безнадежных ответов.
Что же из этого следует, если говорить о сценарии очередного срока несменяемого президента?
А) Продолжение войны, но не до конца. Прокси-операции, теракты, хакерские атаки на западных “партнёров”.
Б) Закручивание гаек. В том числе – дальнейшие гонения на Интернет и новые коммуникационные среды в целом. Но не конца. КНДР-варианта не будет.
В) Деградация всех жизнеобразующих структур государства и общества – грубо говоря, те самые старость и смерть.
Г) Усугубление морального кризиса, уже проявляющегося где можно и где нельзя – от заявлений Первого канала о благотворности убийства г-на Скрипаля (типа, там будет с каждым!) до известного Слуцкийгейта (не виноватый я, она сама пришла!).
Д) Возможность жить за пределами властного организма. “Свобода – это когда забываешь отчество у тирана” (с).
Я почти уверен, что президент Путин действительно хочет уйти от власти. Он всё ещё мечтает о той самой человеческой жизни, которая для него закончилась в почти мальчишеские (по нынешним меркам) 47. Но всё равно непонятно, кто и как, если не поверх зубов вооружённые войска РФ, гарантирует ему безопасность в случае и после ухода. Я на полном серьёзе считаю, что Ксения Собчак могла бы стать преемником Владимира Владимировича – он ей доверяет, и не безосновательно. Она, вопреки отдельным скандальным элементам своего прежнего образа, человек надёжный и конвенциональный. Г-н Путин это не только понимает, но и чувствует, что существенно важнее.
Когда всё кончится? – спросите вы.
Ответ: в момент смерти и больше никогда.
И что же нам делать? Ждать и надеяться.
Время – вещь чрезвычайно длинная (с). Особенно русское время в русском пространстве, не выпускающим никого – от президента до бомжа курских вокзалов – из своих объятий.
Ну, а как сказал тот же Довлатов, после смерти начнется история. История другой страны, которая, вероятно, будет называться Россией, но по содержанию станет иной.
Доживём? Чёрт его знает.
Станислав Белковский