У нас в гостях, живущая в США журналист и писатель Ксения Кириллова, чей глубокий анализ происходящих в этой стране драматических процессов, несомненно, будет интересен всем тем, кто пытается объективно разобраться в ситуации.
Тем, кто сегодня не живет в Америке очень сложно разобраться в том, что сейчас происходит. СМИ, даже западные доносят порой искаженную политической принадлежностью картину, поэтому, хотелось бы поговорить с человеком, который может наблюдать происходящее своими глазами, находясь вне схватки. Как лично вы видите эту ситуацию?
Первое, о чем надо сказать, что проблемы в стране действительно есть. И у протестов, охвативших страну, существуют в том числе и объективные причины. В обществе действительно присутствует социальное расслоение, долговременное снижение уровня жизни, резко усиленное коронакризисом, бытовой расизм, и в то же время действительно высокий уровень преступности в среде афроамериканцев.
Еще одна причина – это утрата доверия населения к государственным органам, где действительно возможен произвол и злоупотребления, прежде всего в отношении наиболее незащищенных в социальном плане слоев населения, среди которых в Америке непропорционально много представителей чернокожего населения.
Нам, гражданам путинской России, для которых демократические страны Запада, а Америка, в особенности, воспринимаются, почти как идеал и пример для подражания, по крайней мере в области коммуникаций между гражданским обществом и государством, а также в области реализации гражданских прав, слышать о системном произволе властей в США, довольно непривычно. Неужели – все так плохо?
Прежде всего надо понимать, что в нашем несовершенном мире нет и не может быть ничего идеального. А природа государства во всем мире такова, что любые госорганы, в первую очередь силовые структуры и спецслужбы, склонны к произволу, если оказываются в ситуации безнаказанности. Такова человеческая природа. Американские, разумеется, не являются в этом смысле исключением.
Конечно, подобные злоупотребления по своему уровню и масштабу существенно отличаются от того, что происходит, к примеру, в России. Американская полиция не применяет к заключенным физических пыток и довольно редко фабрикует уголовные дела, тогда как в России человек, попавший в жернова «системы», может оказаться абсолютно бесправным. Ему не приходится рассчитывать ни на справедливый суд, ни на эффективную поддержку гражданского общества или СМИ.
Судьи в России слепо выполняют любые, зачастую откровенно абсурдные требования стороны обвинения, вынося заранее заготовленные приговоры, независимых СМИ практически не осталось, а реакция граждан зачастую не только не приносит результата, но и заканчивается новыми репрессиями. Более того, сами законы носят настолько репрессивный характер, что практически любой может даже невольно нарушить их. Проще говоря, система коррупции и беззакония в России настолько зацементирована на уровне как законодательной и исполнительной, так и судебной властей, что никакие косметические «реформы» уже не смогут ее изменить, и ситуация требует полного «форматирования».
В Америке, в отличие от России, проблемы вполне можно решить без тотального демонтажа системы. Здесь существует гражданское общество, независимые суды и СМИ, а также созданы специальные органы, не только формально, но и на практике надзирающие за деятельностью чиновников, к примеру, омбудсмены и офис Генерального инспектора. Однако, все эти институты и структуры, которые прекрасно работают для среднего класса, зачастую буксуют, когда речь идет о защите прав людей, которые относятся к наиболее уязвимым социальным категориям. Более того, чаще всего, представители этих категорий попросту не могут «дотянуться» до них – к примеру, не могут позволить себе оплатить услуг адвоката или даже не знают о существовании Генерального инспектора или омбудсмена.
К примеру, в 2016 году в калифорнийском городе Окленде разгорелся скандал – выяснилось, что офицеры Оклендского отделения полиции насиловали жертву торговли людьми, 16-летнюю девочку-подростка, которую обязаны были защищать. Более того, вся правоохранительная система на разных уровнях покрывала насильников, не предоставив их жертве никакой защиты.
Именно разрыв между уязвимым статусом человека и доступностью для него средств защиты от произвола и создает тот пробел, в рамках которого силовики и чиновники чувствуют свою безнаказанность. Таким образом, устранение этой проблемы не требует тотального форматирования системы, достаточно лишь создать механизмы, которые стали бы связующим звеном между социально незащищенной жертвой и уже существующими механизмами защиты – к примеру, организации, помогающие жертвам государственного произвола, по примеру тех, которые помогают жертвам домашнего насилия; равно как и какие-то формы гражданского контроля. Если решение проблемы расовых противоречий требует долгой и кропотливой работы с общественным сознанием, то уменьшение масштабов злоупотреблений вполне достижимо в процессе усовершенствования системных механизмов.
Ваше личное отношение к происходящему?
С одной стороны, как я уже говорила – у происходящего есть объективные причины, и, в этой связи решимость людей отстаивать свои права вызывает уважение. Это действительно заложено в «генетическом коде» американцев. С другой стороны, очевидно, что этот протест сейчас не разрешается в конструктивном русле. Переписывание истории, уличные беспорядки, порой сопровождающиеся мародерством, насилие и ненависть в отношении полиции, эксплуатация расовых противоречий и предельная поляризация общества, которая наблюдается сегодня – это явно деструктивные вещи, которые вряд ли приведут к разрешению имеющихся проблем по существу, и только усугубят ситуацию, качнув «маятник» в другую сторону и вызвав негативную реакцию другой части населения.
…ни республиканцы, ни демократы не подумали о том, что в Америке традиционно на исход выборов влияют не твердые сторонники одной или другой партии, а так называемые «колеблющиеся»
В американской консервативной прессе мне попалось такое мнение, что, мол, тот факт, что у протестного движения нет никакого единого центра, какой-либо согласованности в выдвижении требований, не делается попыток создания какого-то органа, который мог бы служить посредником между официальными структурами и улицей, свидетельствует о том, что все движение так или иначе инспирировано и направляется Демпартией, которая и является на деле своего рода «головной структурой» протестов, направленных на свержение Трампа. Хотелось бы услышать ваше мнение по поводу этой точки зрения…
Это обычная конспирология. В реальности же все процессы достаточно стихийны, и Демпартия, если бы даже очень хотела устроить чего-то подобное, не смогла бы ничего сделать, не будь уже существующих предпосылок для недовольства. Более того, Демпартия сама по себе – это достаточно разобщенная структура. Другое дело, что и демократы, и республиканцы с самого начала пытались не просто использовать протесты, но максимально их политизировать, чтобы сплотить своих сторонников. Они прекрасно понимают, что сторонников другой партии им не переманить, и потому сосредоточились на «заигрываниях» со «своим» электоратом, не задумываясь о том, насколько это поляризует и без того расколотое американское общество.
К тому же ни республиканцы, ни демократы не подумали о том, что в Америке традиционно на исход выборов влияют не твердые сторонники одной или другой партии, а так называемые «колеблющиеся» избиратели, которые отдают свои голоса той партии, которая, как им представляется, в большей степени отвечает их интересам в данный момент времени.
Например, когда произошла эта история с убийством Джорджа Флойда и вспыхнули протесты, то поначалу казалось, что демократы умело смогли «оседлать» протестную волну, максимально консолидировать ряды своих сторонников и привлечь часть независимых избирателей, что серьезно обрушило рейтинг Трампа, который в самом начале протестов допустил ряд серьезных ошибок. Согласно данным агентства Reuters, действия Трампа во время массовых волнений в начале июня одобряло лишь 33% американцев. 57% опрошенных сообщили, что считают их неадекватными.
А что больше всего возмутило людей в поведении Трампа?
Прежде всего, это, разумеется, демонстративное нежелание видеть разницу между мирными протестующими и погромщиками, точнее, приравнивание всех протестующих к мародерам. Сюда же относится и непризнание факта существования бытового расизма или злоупотреблений со стороны силовиков. Возмущение американцев вызвала также угроза Трампа задействовать армию для разгона протестов.
Дело в том, что американцы, как, в общем-то, и все люди, реагируют на вещи, которые так или иначе относят на свой счет. Видео, на котором полицейский хладнокровно душит беззащитного Флойда, действительно шокировало очень многих, а отнюдь не одних только афроамериканцев. Это наложилось на растущее недоверие населения к власти – как к силовикам, так и к элитам. Экономический спад, вызванный эпидемией коронавируса, равно как и масштаб самой эпидемии, лишь усилил народное недовольство.
Поэтому многие американцы, независимо от цвета кожи, представили себя если даже не на месте жертв полицейского произвола, то на месте протестующих. Причины протеста в этой самоидентификации были уже второстепенными. Как вы понимаете, чем выше протестный потенциал общества, тем проще людям ассоциировать себя с митингующими, даже если конкретный человек не принимает участия в данных протестах. Право выражать свое недовольство посредством уличных акций американцы считают своей неотъемлемой свободой, и на покушение на свои свободы они реагируют болезненно.
И в этой ситуации Трамп, игнорируя требования протестующих, клеймит их мародерами и террористами, и обещает вывести на улицу армию и подавить протест силой. При этом полиция действительно принимается жестко разгонять протесты, включая вполне мирные акции. Многие американцы увидели в этом прямое посягательство на их собственные конституционные права. Проще говоря, многие спросили себя: «Если Я завтра выйду на улицу, чтобы заявить протест, меня тоже заклеймят террористом и будут, условно говоря, давить танками? Я ведь тоже недоволен ситуацией в стране». Показательно, что страх подавления гражданских свобод на первых порах даже затмил в глазах людей негативный эффект от вполне реальных погромов и откровенного разбоя.
Понятно, что Трамп пытался произвести впечатление на свой электорат, демонстрируя, как быстро он наведет порядок и начнет, цитирую, «доминировать на улицах». Однако этого у него тоже не получилось, что не добавило ему поддержки со стороны если не «ядерного электората», то тех, кто склоняется в эту сторону, и ожидал от него каких-то жестких действий против протестующих, но так и не дождался.
Насколько я понимаю, он ничего поделать-то и не мог. Ведь все основные протесты проходили в демократических штатах и в городах, которые контролируются демократическими мэрами, которые активно противодействовали попыткам Трампа задействовать войска. Да и армия была явно не в восторге от его угроз, и всячески от этого дистанцировалась.
Именно поэтому Трампу не следовало бросаться пустыми угрозами, которые в результате не подтвердились действиями. Вспомним, что такую же ошибку допустил Янукович во время Майдана. Он постоянно грозился его подавить, пару раз предпринял жесткие попытки сделать это, а затем отступал. В результате он лишь разозлил людей, и в то же время продемонстрировал свою слабость, неспособность справиться с ситуацией. Трамп вначале вел себя похожим образом, то жестко разгоняя протестующих ради «фотосессии» с Библией, то убегая от них в бункер и посылая оттуда гневные твиты. Учитывая, что он уже оказался в похожем положении в ситуации с коронавирусом, когда, с одной стороны, постоянно обещал открыть экономику, а с другой, не мог этого сделать, потому что не мог справиться с последствиями эпидемии, вполне понятно, почему его рейтинг продолжал падать.
Однако демократы, как и следовало ожидать, перегнули палку. Казалось, они смогли «поймать волну» и переломить прогнозируемый ранее исход выборов. Но они вместо того, чтобы закрепить свой успех, они стали вести себя так, что начали отталкивать не только колеблющихся, но и своих умеренных сторонников. Похоже, они либо не замечают своих ошибок, либо просто не могут повлиять на протестующих.
В чем это выражается?
В первую очередь, в сведении сложного клубка проблем к одному лишь расизму. Постоянное педалирование этой темы и заигрывание с радикальными группами ожидаемо привело к тому, что маятник качнулся в другую сторону. При этом направление протестной волне задают не политики, а активисты самых разных мастей: лидеры движения Black Lives Matter (BLM), социалистически настроенные студенты-идеалисты, левые анархисты и так далее. Лидерам Демократической партии приходится, с одной стороны, демонстрировать этим людям свою поддержку, чтобы не лишиться их голосов на выборах, с другой стороны, лавировать между ними и более умеренной частью общества, не желающей кардинальных перемен и уже уставшей от протестной активности. Притом видно, что лидеры Демпартии не могут контролировать эту ситуацию.
Проблема возникла не только в том, что часть протестов сопровождалась грабежами и насилием, а некоторые требования протестующих были явно утопичны (к примеру, упразднить полицию как таковую или полностью лишить ее финансирования). Основная проблема в том, что протестующие, а точнее, лидеры BLM, стали спонтанно создавать новую социальную норму. Невозможность публично заявить, что все без исключения жизни имеют значение, отказ предоставить чернокожим студентам поблажки на экзамене, вставание на колени и покаяние перед афроамериканцами со стороны белых американцев; снос памятников и переоценка истории – все это на глазах становится не только субкультурой протеста, но и новой общественной нормой. К слову, преклонение колена изначально символизировало протест против полицейского насилия, а вовсе не покаяние, но беда в том, что об этом уже мало помнят не только россияне, но и сами американцы, тем более что общий контекст этого жеста сегодня изменился.
И здесь, как мы уже говорили, люди вновь начинают примерять эту ситуацию на себя: не угрожает ли эта стихийная смена правил им самым? Будут ли для кого-то значимы права НЕ чернокожих граждан в «постфлойдовской» Америке? Люди спрашивают себя: если лично я стану жертвой чернокожего преступника, будет ли полиция защищать меня против него? Даже американцы, искренне отвергающие белый расизм, теперь боятся дискриминации, направленной в обратную сторону, против них. И видя, что Демократическая партия идет на поводу у этих тенденций, начинают склоняться в сторону Трампа как «защитника белых».
…ни демократы, ни республиканцы сегодня не только не пытаются достигнуть компромисса, но наоборот, играют на усиление политизации и дальнейший раскол общества.
Многие считают, что ничего экстраординарного в происходящем сегодня в Америке нет, мол было движение за равноправие, такие Лидеры с большой буквы, как Мартин Лютер Кинг, мощнейшая антивоенная кампания в годы войны во Вьетнаме, наконец и беспорядки на расовой почве, вполне сопоставимые с нынешними по размаху, например в Лос-Анжелесе в 1992 году. Как вы считаете – правы эти люди?
Думаю, что нет. И дело здесь даже не в длительности, масштабе и наличии мародеров – понятно, что желание отдельных людей поживиться чужим имуществом на фоне социальной нестабильности не зависит от политических взглядов. Такие люди всегда были и есть, но ключевой момент в другом. Движение за гражданские права Мартина Лютера Кинга привело к отмене сегрегации, то есть к кардинальным изменениям в американском обществе. Однако эти изменения все же были введены государством – разумеется, под воздействием протестов. Вспомним, знаменитая речь Кинга «У меня есть мечта» прозвучала 28 августа 1963 года, а закон о гражданских правах был принят почти на год позже, в июле 1964 года.
Да, в Соединенных Штатах далеко не первый раз общественная и законодательная норма меняется под воздействием гражданской активности. Но раньше эта новая норма не создавалась хаотично, стихийно и радикально. Она являлась новой версией общественного консенсуса, формой уступки государства обществу. Мартин Лютер Кинг не менял правила сам, он лишь подтолкнул общество и государство к уже назревшим переменам. Точнее, какие-то элементы новой нормы создавались спонтанно – к примеру, в результате отказа чернокожих пассажиров в транспорте уступать места белым. Однако это не было так всеохватно. Новая норма постепенно пробивала себе право на существование, разрасталась, шлифовалась, получала легитимность со стороны общества и государства.
Это действительно чем-то напоминает ситуацию в России в 1917 году, когда большевики ввели понятия «социалистической законности» и «революционной целесообразности»
Но сейчас, во времена Интернета, оказалось, что норму можно создать стихийно, без всякого участия государства, и она мгновенно охватывает все общество. При этом сама по себе норма может быть не только выстраданной на почве реальных проблем, но и достаточно надуманной и нелепой. Конечно, у нее отсутствует государственный механизм принуждения, однако он с лихвой компенсируется общественными механизмами: возможностью уволить, затравить, засудить несогласного человека, разорить его бизнес и так далее.
Получается довольно странная ситуация. С одной стороны, настоящей революции в Америке нет и пока не предвидится. Но с другой, мы видим отдельные элементы революционных процессов. В протестном ажиотаже спонтанно создаются какие-то новые правила, которые мгновенно подхватываются мейнстримными медиа и большими компаниями, боящимися потерять клиентов. Эти три фактора: Интернет, СМИ и рынок на ходу меняют привычные правила. И, конечно, все больше людей испытывает тревогу: какой же будет та новая социальная норма, которая родится не из закона и консенсуса разных частей общества, а из хаоса?
Это действительно чем-то напоминает ситуацию в России в 1917 году, когда большевики ввели понятия «социалистической законности» и «революционной целесообразности». Неопределенность в принципе пугает людей, и мало кто хотел бы попасть под волну очередной непредсказуемой «революционной законности». Да, протестующие в США не захватили власть и даже не стремятся к этому, но оказалось, что введение новых правил сегодня возможно, минуя властные институты. И это – те реалии, в которых нам приходится жить сегодня.
В итоге те люди, которые еще вчера сочувствовали убитому Флойду и солидаризовались с протестующими, беспокоясь как минимум о сохранности своего права на протест, сегодня боятся гораздо более серьезной угрозы – того, что хаотично и радикально возникшие социальные нормы могут затронуть лично их.
Еще раз подчеркну: проблемы в Америке есть, их очень много, и их нужно решать. Люди, безусловно, имеют право на мирный протест. Но в нормальной ситуации этот протест разрешается конструктивно, с учетом интересов всех общественных групп. В данном же случае элиты обеих партий не заинтересованы в конструктивном его разрешении и объединении общества. Напротив, они пытаются выжать из противостояния максимум пользы на грядущих выборах, совершенно не думая, что будет со страной.
А как выглядит из Америки вся эта история с памятниками. Скажу честно – если демонтаж памятников деятелям Конфедерации еще можно понять, но ритуальное осквернение и стихийный снос статуй Колумбу, который, насколько знаю, произошел уже в четырех городах – в глазах многих выглядит варварством и дикостью. Как ко всему этому относятся рядовые американцы?
Это действительно очень болезненный и непростой вопрос. И в том, что касается увековечивания памяти деятелей Конфедерации и в том, что касается таких личностей, как Христофор Колумб. К примеру, со сносом памятников военачальникам-южанам тоже согласны далеко не все. Некоторые говорят о том, что несправедливо говорить только о южанах как о рабовладельцах, когда Отцы-основатели – тот же Джефферсон – владел сотнями рабов. Другие отвечают на это, что Джефферсон жил до возникновения в обществе мощного движения за отмену рабства. А вот Линкольн, который также был рабовладельцем, в годы Гражданской войны отпустил своих рабов на свободу. Вопрос, опять же, не в этом, а в том, что такие вещи должны решаться на основе нового общественного договора.
Да, это нормально, если общество пересматривает свою историю, исходя из новых гуманистических представлений. Это нормально, что памятники отдельным противоречивым личностям могут демонтироваться и переноситься с площадей в музеи. Вполне нормально, что прежний негласный общественный договор, заключенный еще во времена сегрегации, может объективно устареть. Но в таком случае необходим новый общественный договор, новый социальный консенсус, и это тоже не решается стихийно.
Фактически, политические элиты из обоих политических лагерей в Соединенных Штатах сегодня подкладывают бомбу замедленного действия под собственную страну, ставя свои интересы выше общеамериканских.
К чему все это приведет, что будет дальше с Америкой?
Я думаю, что конкретно эти протесты рассосутся. Людям позволили выпустить пар, выплеснуть недовольство и даже в чем-то почувствовать себя победителями. Но раскол общества, разделенного на два совершенно непримиримых лагеря, никуда не денется. Более того, люди, вслед за политиками, начали видеть в другом лагере экзистенциальную угрозу для себя и для страны. Заметьте, насколько радикально звучат взаимные обвинения в обоих лагерях. Речь идет уже не о политических оппонентах, а о «врагах», цель которых, по словам их оппонентов, «уничтожить Америку». Каждый лагерь мечтает «вернуть себе страну», считая, что в руках их противников она попросту погибнет.
При этом ни демократы, ни республиканцы сегодня не только не пытаются достигнуть компромисса, но наоборот, играют на усиление политизации и дальнейший раскол общества. Никто не хочет идти на уступки другой стороне, и этим элиты словно специально подталкивают общество к гражданской войне. Не менее опасна и даже преступна здесь игра на расовых противоречиях. Фактически, политические элиты из обоих политических лагерей в Соединенных Штатах сегодня подкладывают бомбу замедленного действия под собственную страну, ставя свои интересы выше общеамериканских.
В краткосрочно перспективе, как уже говорилось, эта ситуация может привести к тому, что демократы упустят то преимущество, которое они получили в начале протестной волны, и на президентских выборах вновь победит Трамп. Что касается долгосрочной перспективы, даже российские футурологи из числа профессионалов, действительно знающих Америку, отмечают, что вероятность полноценной гражданской войны, слава Богу, крайне низка, а к власти в Америке рано или поздно придут новые элиты, которые вынуждены будут договариваться между собой. Я соглашусь с этим с одной оговоркой: деструктивные процессы, происходящие сегодня, невозможно будет разрешить автоматически на основании одного лишь консенсуса новых элит.
Социальные процессы имеют свойство выходить из-под контроля. Взгляните, ведь друг другу противопоставляются уже не только люди разных взглядов, но и разные идентификации, которые в других условиях могли бы бесконфликтно сочетаться в одном человеке, к примеру, любовь к порядку и отсутствие расизма, патриотизм и уважение прав человека, либеральные взгляды и религиозность. Сейчас они сопровождаются рядом ассоциаций и клише, которые делают их несочетаемыми (вспомним видео конфликта пастора и протестующих в так называемой «Автономной зоне» в Сиэтле.
Часть из этих процессов, конечно, будет носить обратимый характер, и какой-то процент из числа участников сегодняшних враждующих лагерей когда-нибудь созреет для примирения, а часть людей умеренных взглядов и вовсе не будет вовлечена в конфликт. Но часть общества привыкнет жить в радикальной непримиримой парадигме. Попытки соединить расколотую страну, отвыкшую от поиска компромиссов, могут занять годы и десятилетия, и это будет очень болезненный процесс.
Беседовал Федор Клименко